Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста - Джон Бирман

По сведениям самого КГБ, личные вещи были найдены в ходе ремонта в архиве КГБ, который проводился с начала 1989 г. и заключался в замене деревянных архивных полок на металлические. Этим воспользовались для изучения дел в рамках начавшейся работы по реабилитации. После осмотра основной части архива перешли к архивным запасникам, где хранились конторские материалы и списанные вещи. Вещи в этих помещениях лежали в беспорядке, требовалась уборка. Когда в помещении, где хранились папки и рваные коробки, была очищена верхняя полка, при переносе нескольких папок упал пакет. Если бы из него не вывалилась табакерка, все это могло остаться незамеченным. В свое время пакет был заклеен, на нем были видны следы клея. Когда содержимое пакета было изучено тщательнее, обнаружился также паспорт, в котором архивный работник узнал фамилию Валленберга. Предметы были переложены в новый большой конверт и переданы начальству.

Безусловно, способ хранения [99] противоречит принятым в архиве порядкам. Сотрудники архива КГБ 50-х — 70-х гг. в устных сообщениях утверждают, что личные вещи вместе с некоторыми документами хранились тогда в особой папке, поэтому трудно доверять этой версии. Обычно в деле бывает запись о том, что личные вещи хранятся в другом месте. Если личные вещи действительно оказались в подвале, то это должно было произойти относительно недавно. Когда не хватало места, то обычно прилагались личные вещи и документы следственного дела; при освобождении они возвращались заключенным, а в случае их смерти сохранялись в деле. Если дело не заводилось, то личные документы могли также храниться в папках служебной переписки.

В отчете Политбюро о встрече с представителями семейства и Общества Валленберга в октябре 1989 г. прямо говорится, что целью встречи была попытка убедить гостей в том, что Рауль Валленберг мертв.

С российской стороны была получена копия отчета председателя КГБ Крючкова в Политбюро о встрече с послом Бернером в Москве весной 1990 г. (имеется в собрании документов), а также письмо председателя КГББакатина от 8 октября 1991 г. главе аппарата президента, в котором Бакатин просит предоставить все документы, где упоминается фамилия Рауля Валленберга, из архива общего отдела аппарата президента. Когда Бакатин получил их, он предложил в письме Горбачеву от 1 ноября лично передать документы в посольство Швеции. (Горбачев не ухватился за это предложение; документы были переданы на заседании рабочей группы в Стокгольме в декабре.)

Вопросы, связанные с пропавшими документами

Проведенное до этого расследование показало, что ведение дела Рауля Валленберга во многом имеет уникальный характер и противоречит существующим правилам. Это касается, в частности, обращения с документами и других вопросов, связанных с архивами.

Если документы действительно уничтожены, то когда это произошло и по чьему приказу? Об этом можно только выдвигать гипотезы. Никаких записей в архивах об уничтожении документов, за отдельными исключениями, не было обнаружено (см. раздел XI). Поэтому приведенные ниже рассуждения являются чисто умозрительными.

Первая гипотеза, согласно которой документы были уничтожены в 1947 г. по приказу Абакумова, в известной мере предполагает, что он интриговал против Сталина и пытался сохранить от него в тайне случившееся с Раулем Валленбергом в июле 1947 г. Рабочая группа считает маловероятным, чтобы Абакумов действовал самостоятельно и за спиной Сталина, хотя некоторые старые сотрудники органов госбезопасности не хотят полностью исключить эту возможность (они говорят также о зловещей роли, которую мог сыграть Берия). Если исходить из того, что Сталин был в курсе дела и давал по нему указания, то вряд ли были какие-либо причины избавляться от документов. Чтобы судьба Рауля Валленберга оставалась неизвестной для Швеции, вовсе не нужно было уничтожать советские служебные документы. Возможно, впрочем, что дело Рауля Валленберга даже для Сталина могло считаться настолько деликатным внутри страны, что были отданы указания об уничтожении по меньшей мере некоторых документальных свидетельств.

Помимо этого, нельзя исключать, что в 1951 г. Абакумов в связи со своим арестом или в его предчувствии мог приказать уничтожить эти и другие документы, которые могли использоваться против него. По мнению бывшего начальника Российского архивного управления, возможное объяснение заключается в том, что предварительное расследование против Абакумова велось довольно хаотически и прокуратура искала на него компрометирующие материалы. Такие дела, как дело Рауля Валленберга, нанесшее ущерб отношениям СССР с иностранными государствами, вероятно, могли быть использованы против Абакумова, а также против его ближайших сотрудников даже в том случае, если Сталин сам давал по ним указания. Поэтому некоторые документы могли тогда уничтожаться. Однако трудно считать эти рассуждения убедительными. Кроме того, вряд ли дело Рауля Валленберга имело такое значение, что Абакумову следовало беспокоиться по его поводу.

Однако в то время происходило изъятие документов из архивов. Один из бывших руководителей так называемого Особого архива (по делам военнопленных) сообщает, что старые сотрудники архива помнят, как во времена Берии и также сразу после его падения приходили «крепкие парни» и изымали документы. Определенные изъятия документов должны были также происходить по приказу каждого нового председателя КГБ при его вступлении в должность.

Другие знающие российские эксперты не видят больших причин для уничтожения каких-либо важных архивных материалов до 1953 г. (года смерти Сталина) и говорят, что они не слышали, чтобы такое тогда происходило. Больше внимания следует скорее уделить 1954-1956 гг.

Хрущев приказал просмотреть центральные архивы и провести некоторую их чистку в связи с разоблачениями культа личности Сталина. Офицер органов госбезопасности говорит, что тогда он часто обнаруживал исчезновение документов. Вполне вероятно, что в КГБ воспользовались этим, чтобы уничтожить некоторые другие компрометирующие дела. Хорошо известно, что многие (но не все) документы по Катыни уничтожались по приказу Хрущева. Документы по делу Рауля Валленберга могли уничтожаться главным образом в апреле — мае 1956 г. председателем КГБ Серовым, вероятно, по приказу Хрущева и во всяком случае с согласия Молотова: ведь это были решающие недели, когда надо было выработать новую советскую позицию, а Молотов был лично заинтересован в том, чтобы не обнаружились документы, касавшиеся его собственной роли. Многие информированные российские эксперты подчеркивают роль Серова, а один российский журналист утверждает, что незадолго до своей смерти в 1990 г. Серов признался, что позволил уничтожить документы. Однако можно заметить, что отсутствуют почти исключительно документы КГБ, зато все документы Министерства иностранных дел остались, судя по всему, в целости и сохранности, кроме важнейшего письма Абакумова Молотову от 17 июля 1947 г.

Валерий Болдин, заведующий общим отделом Центрального Комитета во времена Горбачева, отвечавший за сейф с самыми охраняемыми тайнами Советского Союза во время путча в августе 1991 г., сообщил во время беседы около года назад, что бывший секретарь ЦК Л. Ф. Ильичев говорил ему, что Сталин хранил протоколы допросов Рауля Валленберга в своем сейфе, который был вскрыт после его смерти. Куда они потом делись, неизвестно.

Несмотря на приведенные выше рассуждения, шведской стороне, конечно, нелегко смириться с мыслью, что никакого решающего документа не сохранилось.

УСТНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Устные сведения о том, как советские власти вели дело Рауля Валленберга, появились в результате бесед, которые члены рабочей группы провели, главным образом, с некоторыми бывшими сотрудниками КГБ и других органов. Следовало бы прежде всего осветить дополнительно события важнейшего периода 1956-1957 гг., однако сначала рассмотрим происходившее после 17 июля 1947 г.

Один из двух переводчиков (оперативных уполномоченных), которые уже фигурировали в этом отчете, сообщает, что только в 1947 г. он услышал о Рауле Валленберге (до этого он много занимался подготовкой к Нюрнбергскому процессу). Связано это было с тем, что начальник подотдела Кулешов (которому Карташов был подчинен) составил список и схему, которые показывали, какие заключенные сидели вместе с Раулем Валленбергом. На схеме были указаны все данные о номерах камер, чтобы пути его сокамерников в дальнейшем без необходимости не пересекались с маршрутами других заключенных, которые не знали о Рауле Валленберге.

Именно в те дни возник большой переполох вокруг этого дела. Кулешов поручил упомянутому выше человеку, с которым мы говорили, лично заняться пакетом и передать его начальнику архива МГБ Герцовскому. На пакете было написано: «Пакет с материалами по делу арестованного под номером 7; открывать только с разрешения руководства МГБ». В пакете находились некоторые бумаги и личные документы (но не личное дело) по делу Рауля Валленберга. Человек, с которым мы говорили, утверждал, что обозначение «арестованный под номером 7» указывало на Рауля Валленберга. Но мы знаем, что он содержался в заключении не под номером, а под своей фамилией. Кроме того, заключенный под номером 7 был идентифицирован, и он был русским. Следовательно, «арестованный под номером 7» в этом случае было лишь обозначением, которое использовалось временно и просто намекало на номер камеры Рауля Валленберга. Что касается некоторых сокамерников Рауля Валленберга и Лангфельдера, то в их делах было написано, что они сидели вместе с особо важным заключенным, и впоследствии, примерно до 1954 г., большинство из них должны были содержаться практически изолированно от других заключенных.