Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают - Марианна Альбертовна Ростоцкая

что, сперва подравшись, мы все-таки придем к общему знаменателю. Беда вас – кинематографистов – в том, что Вы видели огромное количество фильмов, и некоторые штампы волей-неволей как-то привились Вам. А я не видал, и потому у меня все свое, из жизни, а не из кино. Мне будет очень обидно, если хоть один штампик, вроде альбома фото, березок и качелей, попадет в фильм. Не говорю уже о штампованных мыслях, высказываемых героями, – они же сразу теряют свое лицо. И я прошу в этом прислушаться ко мне, так как взгляд у меня свежий, голова просмотренными фильмами не забитая.

* * *

6 июля 1981 года.

Дорогой Станислав Иосифович!

Еще раз очень внимательно перечел Ваш режиссерский сценарий… Не знаю, что и делать? Все мои прежние замечания и возражения остаются в силе, так как те изменения, которые Вы ввели в сценарий, в чем-то отражаются на самой сути произведения, делают его не моим…

Честно говоря, я не очень понимаю, зачем все это нужно? Вам понравилась моя повесть «Отпуск по ранению» – вот и снимайте ее такой, какой она написана. Тем более что Вы не смогли точно объяснить необходимость внесенных изменений и с большинством моих замечаний согласились. И что мне теперь делать? Перепечатывать страницы из своего сценария и вклеивать их в Ваш? Ладно, я проделаю эту работу, но только предупреждаю Вас, что это будет уже окончательный вариант сценария, который я подпишу и в который уже не позволю вносить какие-либо изменения.

Я считаю необходимым встречу с Егорычем в очереди за водкой восстановить. Сцену с арбатской старушкой оставить прежней, то есть в присутствии Сергея и с диалогом. Да, там есть риторический вопрос и такой же риторический ответ, но он все же лучше, чем «это тот, кто спасет мир». Сцену в Сокольниках со старичком я полагаю, как и при первом прочтении сценария, ненужной. Также необходимо восстановить диалог Володьки и Сергея об отце. Ну, и многое другое, о котором говорили и которое отмечено в моих замечаниях.

Кому из писателей я ни говорил о медали и современности, все приходили в недоумение от этого. Здесь надо думать и думать, и уж это я предоставляю Вам, так как мне этот эпизод кажется лишним, нарушающим строгую и жесткую стилистику фильма. А она именно должна быть такой, чтобы выразить главную идею произведения.

Прошу Вас подумать над всем этим и написать мне о своем согласии и несогласии, иначе я просто не могу приступить к работе.

Официальное письмо директору студии и моем согласии на участие Ваше в создании сценария я послал. Уточняю – не о соавторстве, а об участии. По-моему, об этом мы и говорили в студии.

Жду Вашего письма. Всего доброго. Ваш В. Кондратьев.

P.S. Адрес Ваш забыл в Москве, поэтому пишу на творческую группу.

Письмо В. Л. КОНДРАТЬЕВА директору киностудии им. М. Горького Е. С. КОТОВУ

6 июля 1981 года.

Настоящим сообщаю, что я согласен на участие режиссера Ростоцкого С. И. в создании киносценария «Отпуск по ранению». Чтобы не было недоразумений, повторяю – на участие, а не на соавторство, потому что представленный режиссерский сценарий Ростоцкого С. И. ввиду незначительности внесенных новых мотивов по сравнению с литературным сценарием, написанным мною, не дает оснований на полное соавторство.

Кондратьев В. Л.

Письмо С. И. РОСТОЦКОГО директору киностудии им. М. Горького Е. С. КОТОВУ

Уважаемый Евгений Сергеевич!

Ситуация, создавшаяся на картине «Отпуск по ранению» во взаимоотношениях между мною и автором повести В. Л. Кондратьевым, хорошо Вам известная, вынуждает меня обратиться к Вам с этим заявлением.

После двух писем и многочасовых переговоров мне стало совершенно ясно, что В. Л. Кондратьев не потерпит никакого вмешательства или малейшего изменения в своей повести при переводе ее в совершенно другое качество – в кинофильм.

Я думаю, что мой кинематографический опыт и мои взаимоотношения с другими писателями позволяют мне не превращаться в батрака писателя Кондратьева.

Оставляя в стороне личные мнения Вячеслава Леонидовича о кино как искусстве третьего сорта, а о его работниках как о ремесленниках, взяточниках, конъюнктурщиках и умственно неполноценных людях, – я все же не нахожу в себе после всего происшедшего ни сил, ни охоты продолжать работать.

При любых условиях мне будет очень трудно возродить дух энтузиазма и любви к повести, который царил в нашем коллективе и вдохновлял меня в этой работе.

Мы выполнили приказ Председателя Госкино СССР и в полагающиеся весьма короткие сроки написали режиссерский сценарий по повести «Отпуск по ранению». Конечно, мы не рассчитывали на столь необъективную оценку нашего труда со стороны автора повести и не предполагали столь убежденной самовлюбленности. Мы не рассчитывали также на полное игнорирование Вячеславом Леонидовичем чужого военного и житейского опыта, а также наших творческих биографий, не дающих права никому обвинять нас в некомпетентности.

В настоящий момент я вижу возможность продолжать работу в этом составе только при условии, если автор согласится отдать право экранизации киностудии, ибо даже мое соавторство никак не гарантирует наши права на творческое вмешательство, я уже не говорю о формулировке «при участии».

Хочу также сказать, что я никогда не поднимал вопроса об авторском вознаграждении за свой труд, потому что всегда думал, что это вопрос, решаемый не приказами и юристами, а честными и порядочными взаимоотношениями. Поэтому предлагаемая мне за полное мое согласие с автором «взятка» меня оскорбляет и никоим образом не решает проблемы.

В связи со всем вышеизложенным прошу Вашего решения о прекращении работы над фильмом.

С уважением, Ростоцкий.

«И на камнях растут деревья»

Итак, с чего все началось. Я с детства люблю Норвегию, хотя познакомился с ней лишь по книгам. Нансен, Амундсен были моими излюбленными героями. Я страстно желал увидеть их родину. Но, увы, во времена моей юности об этом даже мечтать не приходилось. Может быть, поэтому я потом так сильно полюбил север – его суровую и могучую природу. Участвуя в киносъемках, я много скитался по его просторам. Снимал и в Белом, и в Баренцевом морях.

В 70-е в поисках натуры для съемок кинофильма «А зори здесь тихие» приехал в Выборг в самый разгар белых ночей. И когда в их свете увидел гранитные скалы, каменистые острова, синие воды залива, снова вспомнил о любимой заочно Норвегии и очень захотел снять фильм. И обязательно в Норвегии. В эти новые времена это стало возможным. Но о чем?

И тут на мое счастье я наткнулся на