Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Меня радует твоя убеждённость, друг мой, — улыбнулся Мануил и отпил вина. — Увы, далеко не всё в мире устроено справедливо. Я более чем уверен, что крестоносцы ведь захотят свою долю добычи. Вспомни первый поход. Мы едва не лишились Никеи. А Антиохию латиняне увели из-под носа у моего деда. Как бы и теперь они не захотели заменить сельджуков в наших бывших владениях. Это если они вообще победят. Конийские сельджуки не простой противник, уж кому как не нам с тобой это знать. Помнишь, как в том самом первом походе Кылыч-Арслан наголову разбил германцев и свионов[13], которые после завоевания Святой Земли двинулись на готовенькое?

— Мой отец мне рассказывал, да и в летописях это позорное поражение варваров описывается довольно красочно, — кивнул логофет дрома и улыбнулся. — Даже если сельджуки разобьют латинян, во что, честно говоря, я не особо верю, мы от этого ничего не потеряем. Западные рыцари бьются крепко, и даже в случае поражения сумеют нанести неверным немалые потери. Мы же, сохранив силы, сможем напасть на ослабленных турок и урвать своё. Конечно, надо приготовиться на такой случай, и привлечь союзников, которые сумеют отвлечь вражеские войска. Тут первым напрашивается Капан[14]. Царь Григорий уже полвека сражается с сельджуками, хоть и не особо удачно, сильно от них потерпел, и ненавидит их всей душой. Он не откажется от возможности вонзить меч в ослабевшего врага, да и мысль освободить своих соплеменников от ига неверных его несомненно привлечёт.

— Думаешь, нам это надо? — поднял и без того высокие брови император. — Я не про Капан в союзниках, а про западных армян под властью Григория.

— Почему нет? — пожал плечами Каматир. — Всё лучше, чем под властью сельджуков. Да и что плохого, если армяне прикроют новые границы Империи от мусульман на востоке? Не стоит повторять ошибку вековой давности, допущенную Дуками, лишившими Империю надёжного армянского щита. К тому же, уверен, что Григорий ради удержания захваченных у сельджуков земель согласится стать вассалом Империи.

— Хорошо коли так, — задумчиво произнёс Мануил, глядя, как вино в кубке играет в лучах крадущегося к горизонту солнца. — А кого ещё ты предложишь пригласить поживиться за счёт ослабленных сельджуков?

— Самый логичный выбор, конечно, Грузия, — быстро ответил Каматир. — Страна эта весьма усилилась при прежнем царе Давиде, а сельджуки — её естественные враги. Им принадлежат земли, на которые Грузия хочет распространить свою власть. К тому же, грузинские цари с некоторых пор притязают на власть над всей Арменией. Вряд ли того же Григория это приводит в восторг. И если он сумеет завладеть армянскими землями, что ныне находятся под сельджуками, то грузинские притязания заставят его теснее примкнуть к Империи.

— Мне нравится твоё предложение, — кивнул Мануил. — Но если западные армянские земли достанутся Григорию, что получит грузинский царь? Не боишься оттолкнуть союзника ещё до вступления в союз?

— Если честно, Божественный, то не особенно, — ответил Каматир. — В конце концов, что стоит кинуть куропалату[15] какую-то кость между Понтийским хребтом и верховьем Евфрата? Нам даже выгодно будет играть на противоречиях армян и грузин. И те, и другие будут искать поддержки Империи, а Василевс станет арбитром, диктуя свою волю как одним, так и другим. Кроме того, в Грузии мечтают о завоевании Ширвана, и для этого им нужен союз с Империей, чтобы не опасаться за другие свои границы.

— Как бы такой союз не привёл нас к войне с султаном Санджаром, — проворчал Мануил, снова отщипнув виноградину от кисти на блюде. — Она нам сейчас совсем не нужна.

— Убеждён, войны не будет, — уверенно заявил Каматир. — Великому сельджуку Персии сейчас не до конфликтов с Империей. После разгрома в войне с гурханом кара-китаев[16] шесть лет назад положение его державы стало шатким. Растут проблемы со своевольными племенами огузов. Ему бы своё удержать.

Император довольно усмехнулся:

— Да, гурхан нам изрядно помог, о его победах даже латиняне прослышали, и по невежеству приняли его государство за Царство Пресвитера Иоанна, идиоты. Но, возвращаясь к нашим делам… Ты уверен, что Грузию удастся толкнуть на сельджуков?

От последних слов Мануила Каматир невольно сморщился, словно съев лимон. Однако, вопрос Василевса требовал ответа.

— Будь сейчас на троне Грузии отец нынешнего царя, я бы не раздумывая поручился головой. Но царь Деметре не отличается воинственностью, и доволен тем, что имеет. Да и его отношение к мусульманам никак не назовёшь враждебным.

— Это да! — ухмыльнулся император. — Я помню доклады послов. В Грузии почитателям Магомета живётся не хуже, чем в какой-нибудь Мекке. В христианской стране, четыре века отбивавшейся от неверных! Деметре отдал свою сестру Русудан в гарем Санджара, сам по пятницам захаживает в мечеть и слушает их завывания. Позор!

— Не к лицу говорить такое о царственной особе, но священник или поэт из него получился бы куда лучше царя, — согласился Каматир. — Впрочем, всё может измениться.

И, поймав заинтересованный взгляд Мануила, с чуть заметной улыбкой самодовольства продолжил:

— Наследник царя, Давид, слеплен из совсем другого теста. Он силён, смел, энергичен, решителен, властолюбив, имеет немало сторонников среди грузинской знати. С отцом в плохих отношениях из-за того, что Деметре отдаёт предпочтение младшему сыну Георгию, и даже хотел бы завещать ему трон. На этом можно сыграть. Предложим Давиду сделку. От нас — золото на покупку сторонников и избавление от его братца. От него — отправка его родителя в монастырь (можно и в Империи, на том же Афоне, чтобы подданные легче смирились) и союз против сельджуков. Он наверняка и сам захочет повоевать, чтобы показать подданным, что как царь лучше Деметре, а с кем ещё воевать, как не с вековыми врагами?

— План хорош, — согласился Мануил. — Что ж, займись, не теряя времени!

— Исполню без промедления, Божественный! — поклонился Иоанн.

— Кстати!

Император с любопытством взглянул на логофета дрома.

— А как ты собираешься избавить Давида от его братца? Спрятать этого Георгия под землёй?

— Как пожелает Василевс, — снова поклонился Каматир. — Хотя я бы не торопился с крайними мерами. Их главный недостаток в том, что после нельзя отыграть назад, если ситуация изменится. Мои люди после свержения Деметре смогут тайно изъять Георгия и вывезти в Империю. Пусть поживёт в роскоши на каком-нибудь изолированном островке, а там видно будет. Заодно и Давид десять раз подумает, прежде чем портить отношения с Империей.

— Одобряю, мой хитроумный друг! — улыбнулся Мануил. — Однако, вернёмся от грузин к армянам. С Великой Арменией всё понятно, а что Киликия?

— Трудно, — сразу поскучнел после вопроса императора Каматир. — Архонт[17] Торос — заклятый враг Империи. Прежний Василевс лишил его дом власти, нынешний держал в плену, из которого он, к большому сожалению, сумел бежать. Сейчас он засел в Горной Киликии, в родовой твердыне Вакх, из которой его так просто не выковырять. Не думаю, что его можно будет привлечь посулами или дарами Он хочет вернуть всё что потерял его отец. Сил у Тороса сейчас не очень много, но дом Рубенидов имеет родственные связи и давние союзы с латинянами в Святой Земле, и архонт может получить оттуда помощь. Да и с Людовиком и Конрадом в случае их успеха наверняка захочет договориться. Но не с нами, увы. Равнинная Киликия пока под властью Империи, но, если Торос за неё всерьёз возьмётся, удержать её вряд ли удастся. Не говоря уж о требованиях крестоносцев в случае их победы.

— Ты всё же думаешь, что они победят?

В словах императора прозвучало больше утверждения, чем вопроса.

— Скорее да, чем нет. Война, конечно, полна случайностей, но если Людовик с Конрадом будут держаться вместе и не допустят каких-то невероятных глупостей, то их шансы выглядят предпочтительнее.

— Так может, нам лучше помочь сельджукам? — поинтересовался Мануил. — Чтобы они точно победили?