Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— И что же нового с этим походом? — отвлёкшись от этих грустных мыслей, поинтересовался император. — О нём говорят уже не первый год, со времён падения Эдессы, так что это не новость. И откровенно говоря, меня это не радует. Нет, ослабить мусульман было бы неплохо, случившийся полвека назад крестовый поход позволил нам отбить у сельджуков половину Малой Азии. Но как подумаю, что эти варвары пойдут с грабежами по моим владениям, я готов объединиться против них хоть с турками! Я родился через два десятка лет после того похода, но достаточно почитал о поведении этих «воинов Христа» в книгах тётки Анны[8]. Не думаю, что за полвека они стали цивилизованнее и законопослушнее.

— Чего нет — того нет, — усмехнувшись, кивнул Каматир. — Но всё же новость весьма интересна, и заслуживает царственного внимания. Папа Евгений прислал письмо, в котором от имени Римского Престола предлагает некую сделку.

— Что за сделка? — насторожился император.

— Она касается маршрута крестового похода, — сообщил логофет дрома. — Как я уже докладывал, советники короля франков вначале предлагали ему идти через Италию и, соединившись с Рожером Сицилийским, переправиться морем в Сирию.

— Помню, — кивнул Мануил. — Разумное предложение, и король Сицилии его поддерживал. Но ты докладывал, что Людовик выбрал иной путь.

Каматир со вздохом развёл руками:

— Увы! Король франков изменил решение, дав себя уговорить кайзеру Конраду.

При слове «кайзер» император и логофет дрома обменялись ироническими улыбками. Это в землях латинян и славян цезарь-кайзер-кесарь, независимо от произношения, был полным аналогом императора, а в империи ромеев кесарь всего лишь третий по значению титул родичей Василевса, ниже деспота и севастократора. Это была тонкость, малоизвестная в варварских латинских и славянских землях, но понятная любому в Константинополе, не говоря уж об императорском дворе. Так утончённые культурные ромеи квитались с заносчивыми невежественными варварами, принижая незаметно для них их скороспелые титулы.

— А кайзер Конрад, — при этих словах Мануил снова невольно улыбнулся, — судя по известиям твоих людей, хочет идти через Балканы и главным образом через Империю. Видимо, в надежде пограбить мои земли не хуже, чем его предшественники полвека назад. А то мало ли как там сложится с неверными… И нас же при этом обвинить, что мы не захотели снабжать армию, идущую воевать за Христа.

При этих словах улыбка с лица императора исчезла, и он резко помрачнел.

— Да, именно так, — подтвердил Каматир. — Но теперь, похоже, всё изменилось. Во всяком случае, Папа сообщает, что ему и его учителю, а также главному вдохновителю похода, аббату Бернарду из монастыря Клерво, удалось уговорить Людовика и Конрада на несколько иной путь.

— Благословенные Небеса! — воскликнул император. — Неужто этих болванов всё же убедили плыть из Италии морем?

— Нет, в Италию они не пойдут, — покачал головой Иоанн, — но плыть всё же будут. Папа пишет, что Римская Церковь зафрахтовала множество речных судов на Дунае, собрав их в Ульме, Регенсбурге, Линце и Вене, городах в германских землях, где на суда будут погружены войска крестоносцев и припасы для них. А затем они спустятся вниз по Дунаю через Венгрию и далее мимо берегов Империи до устья реки.

— Мимо наших берегов, — задумчиво произнёс Мануил. — Что ж, мне это нравится больше, чем переход по нашим землям. Наши города на берегах Дуная укреплены, латинян туда не пустят, а в сельской местности за городскими стенами грабить особо нечего. Всё уже разграблено до них куманами[9] и прочими дикарями. Думаю, можно даже заплатить разумные деньги капитанам кораблей и предводителям отрядов крестоносцев, чтоб приставали на отдых на левом берегу, в земле валахов. Пусть о своих вассалах болит голова у короля Венгрии.

— Благоразумное и осмотрительное решение, Божественный. — кивнул Каматир.

— Ну вот, опять начал льстить! — усмехнулся император.

— Нет, я действительно так считаю, — поднял руки ладонями вперёд логофет дрома и улыбнулся. — Про подкуп я не додумался.

— Ты мне лучше вот что скажи… Вот доплывут они до дельты Дуная, а дальше что? Как это «войско Христово» попадёт в земли неверных?

Каматир снова улыбнулся, доставая из сафьянового тубуса папское послание с золотой печатью, на которой были скрещённые ключи и тиара, и протянул его императору.

— Что это?

— А вот тут как раз Папа Евгений обращается с просьбой к Божественному Василевсу.

На некоторое время Мануил углубился в чтение.

— Ну что же, — заметил он после некоторого раздумья, — Евгений просит меня прислать флот к дельте Дуная и взять на корабли франков и германцев, чтобы перевезти через Понт Эвксинский[10] и высадить воинство крестоносцев в Азии. Причём откровенно пишет, что в случае отказа Конрад и Людовик вернутся к старому плану похода через Болгарию и Фракию, «мимо славного своим богатством Константинополя». Какой простодушный шантаж!

Он покачал головой, вздёрнув брови, а его губы исказились в саркастической усмешке.

— Вряд ли это шантаж, — возразил Каматир. — Судя по посланию Евгения, он заинтересован в отсутствии конфликтов между Империей и крестоносцами. Потому и стремится их направить в обход имперских владений — пограничной рекой и морем. А упоминание Константинополя и его богатств — это не угроза, а предостережение. В конце концов, жадность этих западных полчищ, и их, так сказать, «дисциплинированность» нам известны. Так что мы не меньше Евгения, если не больше, заинтересованы в том, чтобы Конрад и Людовик с их армиями не ступили на земли Империи А перевозка водой — лучший способ этого избежать без какого-то серьёзного ущерба и даже с выгодой для Империи.

— И в чём же ты видишь выгоду? — поинтересовался Мануил, отщипывая несколько виноградин и бросая их в рот.

— Во-первых, как я уже сказал, земли Империи не пострадают. Кхм…

Иоанн было закашлялся, но, взглянув на кивнувшего императора, наполнил вином из стеклянного кувшина один из стоявших на столе кубков и сделал несколько глотков.

— Ну, положим, это не совсем так, — заметил император, к тому времени расправившийся с виноградинами. — В Азии их всё равно придётся высаживать в моих владениях, чтобы они могли добраться до турецких земель. Не через Босфор же их везти! Как раз это нам не нужно.

— Именно! — кивнул Каматир. — Наш интерес в том, чтобы направить этих западных варваров на сельджуков. Сначала на Конийского султана, потом, если всё получится, на Данишмендидов и прочих. А другого пути к ним из Понта Эвксинского, кроме азиатских земель Империи, нет. Решать, конечно, Василевсу, но как по мне, то стоило бы высадить крестоносцев на севере Вифинии, у устья реки Саггарион[11]. Войскам для похода нужна вода, а вдоль реки они без проблем дойдут до турецкой границы. Ради этого можно пренебречь некоторыми неудобствами для местной деревенщины. В конце концов, можно временно отселить их со всем добром в города. За их стенами опасности не будет. Зато франки и германцы быстро окажутся во владениях Конийского султана. Это вторая выгода.

Василевс протянул руку, взял с блюда покрытый бархатистой светло-зелёной кожицей инжир. Надкусив, неторопясь покатал во рту медовую мякоть, чуть отдающую кислинкой.

— Как уж у них там дальше пойдёт — известно только Всевышнему, но султан не сможет игнорировать их приход, — продолжил Каматир, непроизвольно сглотнув слюну, но не решаясь потянуться к блюду. — Местность там достаточно ровная, в крепостях не отсидишься, придётся вступать в открытое сражение. А как показал первый поход, шансы рыцарской конницы в таком бою весьма неплохие. Особенно у объединённой армии франков и германцев. Если крестоносцы разобьют неверных, Конийский султанат упадёт в руки Василевса как спелый плод. Это третья выгода. Ведь Империя сохранит свои силы, и сможет отнять у ослабевших сельджуков нужные земли, навсегда изгнав род турок из Малой Азии и смыв позор Манцикерта[12]. Ведь ещё и восьми десятилетий не прошло с тех пор как это были владения Империи, населённые христианами, да какие владения — со времён Лукулла и Цезаря! Кому владеть ими, если не Василевсу Ромеев?