Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

Красивые глаза с приподнятыми уголками посмотрели на меня. И ничего в них не было хрупкого. Почему это она своего бойфренда не оплакивает? Очень просто: она не знает, что он убит. В эту комнату ее привели до фейерверка. Я сидела напротив и знала, что она любила убитого — и я ей не говорила. Берегла до момента, когда это будет полезно на допросе. Сука я после этого? Возможно. Но после того, что я видела на месте преступления, это меня мало интересовало.

— Вы так и будете сидеть и меня разглядывать? — спросила она наконец, и ее голос сочился враждебностью.

— Мы ждем кое-кого, — ответила я, сумев даже улыбнуться, хотя не была готова дотаскивать улыбку до глаз.

Эдуард, опиравшийся на дальнюю стенку, улыбнулся ей очаровательно:

— Вы уж простите за неудобства, миз Чу, но знаете, как это бывает.

— Нет, — ответила она. — Я не знаю, как это бывает. Я знаю, что полиция взяла мой дом под наблюдение, потом явилась и увезла меня. Очевидно, меня подозревают в зверском убийстве наших местных полисменов и истребителя.

Я на это отреагировала, чуть напрягши плечи, но она почувствовала, увидела. И пульс у меня зачастил слегка.

— Кто вам такое сказал?

Она улыбнулась, и у нее улыбка тоже не дошла до глаз.

— Значит, именно поэтому я здесь.

— Мы вам этого не говорили, миз Чу, — возразил Эдуард очаровательным голосом Теда.

— А вам и не надо было, она вот среагировала.

И тигрица уставилась на меня всей тяжестью светлых глаз.

Глядя в тигриные глаза на человеческом лице, я почувствовала струйку страха — или это был адреналин? Она хотела меня напугать, но адреналин не слишком хорошо действует, когда у тебя внутри сидят звери, как мохнатые пассажиры, подобранные на дороге.

Я закрывалась щитами изо всех сил. Настолько плотно, чтобы она не углядела, что я не совсем человек. Интересно было бы знать, могу ли я закрыться настолько плотно, чтобы Пола Чу сочла меня добычей? Но этот легкий рывок адреналина — его хватило, чтобы белая тигрица вскочила на мохнатые лапы и уставилась куда-то далеко во внутреннем пейзаже.

Настала очередь Чу напрячься, а моя — заметить это и улыбнуться довольно. У нее даже голос чуть дрогнул.

— Не может быть, чтобы ты была из наших.

— Почему нет? — спросила я.

Она коснулась белесых волос:

— Ты не чистая.

— Я выжила после нападения.

Это была правда. Если она подумала, будто это значит, что я — настоящий тигр-оборотень, то не моя вина.

Тут же лицо ее стало презрительным.

— Тогда тебе не понять. Это не твоя вина, но тебе не понять.

— А ты мне помоги понять, — сказала я.

Она сузила глаза:

— Я думала, если ты становишься оборотнем, у тебя забирают значок.

— Я из противоестественного отдела службы маршалов. У нас правила чуть либеральнее.

Она продолжала смотреть так же подозрительно. Точеные ноздри раздулись, когда она втянула воздух.

— От тебя не просто тигром пахнет, а нашим кланом. Белым тигром. Это невозможно.

Я пожала плечами:

— Почему невозможно?

— От тебя должно пахнуть тигром, но обычным, оранжевым. Может, на тебя напал кто-то из наших и сделал тебя тигром, но ты все равно не попала бы в клан.

— Ты хочешь сказать, что я не превратилась бы в белого тигра даже если бы напавший на меня тигр был белым?

Она кивнула, все так же недоумевая:

— Да, так.

Белая тигрица вскочила и побежала по длинной темной дорожке через несуществующий лес, туда, где только сны должны были быть реальны. Я сосредоточилась, заставила ее замедлить шаг, остановиться. Она стала ходить туда-сюда, как в клетке. Но вперед не шла, а это все, что мне нужно было.

Чу слегка подалась ко мне через стол.

— Чую белого тигра. От тебя пахнет кланом. Ты от нас скрываешься? Волосы перекрасила и контактные линзы надела? У тебя кожа достаточно белая, чтобы скрыться.

— Извини, все натуральное.

Мне хотелось глянуть на стоящего в углу Эдуарда, но я не решалась. Я знала, что он здесь, и он поможет мне, если будет нужно, но в основном он тут стоял на случай, если вдруг Пола Чу тигром на нас набросится. Нам сказано было тянуть время до прихода детектива Эда Моргана, а о преступлениях ее не допрашивать. Пока что мы этого правила держались. Просто профессиональный разговор двух оборотней.

Она приподнялась на стуле. Наручники не давали ей ни поднять руки, ни встать полностью, но все же Эдуард сказал:

— Сядьте, миз Чу. Так вам будет удобнее.

Она издала звук, который можно было бы счесть смехом, но куда более горький. Опустилась обратно на стул.

— Да, я думаю, так удобнее.

Она уставилась на меня, и первые струйки энергии потекли ко мне, как нашаривает в темноте рука другую руку.

— Не надо читать мою энергию своей, — сказала я и попыталась закрыть щиты так же плотно, как когда начинала беседу. Но белая тигрица все еще бегала по дорожке. Она не могла нарушить мой приказ — оставаться там, где находится, но и у меня не хватало власти заставить ее вообще замолчать. От осознания этой мысли у меня сердце забилось чуть быстрее, а тигрица у меня внутри снова двинулась по тропе, а Пола Чу шумно и обильно вдохнула воздух. Глаза у нее затрепетали, закрываясь, и она вздрогнула на стуле.

Белая тигрица у меня внутри поспешила вперед. Можно было либо держаться изо всех сил, либо выйти. В нормальной ситуации я выбрала бы первое, но я не могла себе позволить вдруг свалиться на пол и задергаться. У меня уже бывала почти-перемена, когда кровь хлестала из-под ногтей. Если я устрою это при полиции Вегаса, то отстранение от дела будет еще не худшим исходом.

Я встала. Тигрица уже бежала бегом, так что черные полосы сливались с белым мехом.

— Анита, тебе нехорошо? — спросил Эдуард, чуть отодвигаясь от стены.

Я покачала головой:

— Просто надо подышать.

Женщина с той стороны стола открыла глаза и сказала:

— Ты сильная, но ты новая. Еще не научилась собой владеть.

Я подошла к двери, ударила ее всем телом.

— Нажми звонок, — сказал мне Эдуард. Он придвинулся ближе ко мне и к подозреваемой.

Я стала нашаривать кнопку, услышала, как звонок загудел. И ничего не произошло. Кто-то должен был нас выпустить, и до сих пор я ничего против этого не имела. Я представила себе мысленно кирпичную стену поперек тигриной тропы у меня в голове — тигрица остановилась и зарычала на стену.

Пульс колотился у меня в глотке, но уже ощущалось облегчение сквозь удары. Я умею это делать, я месяцами отрабатывала контроль над моими зверями, чтобы выезжать из города без свиты оборотней, помогающих мне держать в узде внутреннюю борьбу. Что же такого в этих тигрицах, что с ними настолько труднее? Или просто я слишком далеко от Жан-Клода и ареала нашей власти? От этой мысли снова зачастил пульс. Что, если я не смогу сдержать свои силы просто потому, что слишком далеко от… своего мастера?