Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Филипп Сэндс

и его экстрадиции в Италию за «преступления против человечества» — участие в казнях в Ардеатинских пещерах. О тех чудовищных событиях знала вся Италия. Для семьи это было страшно, ужасные были времена, вспоминал Виктор.

Накануне своей первой беседы с итальянским военным прокурором, залечивая в больнице травмы, полученные при попытке бегства с целью уклониться от дачи показаний, Хасс признался Энрике и Виктору в своем участии в тех событиях.

— Он сказал: «Я должен кое-что вам рассказать перед выступлением в суде. Я был в Ардеатинских пещерах и убил одного человека».

Раньше Карл Хасс — патриарх, отец и тесть — отрицал всякое участие в преступлениях.

— Нас обоих это потрясло. — Виктор помолчал, закурил. — Особенно, как вы понимаете, Энрику.

Все дальнейшее сильно на нее повлияло: шум в прессе, публичный процесс, обвинение, приговор, домашний арест на озере Альбано. У нее произошел нервный срыв, Виктор за нее переживал: ее травила пресса.

Он встал и поманил меня за раздвижные стеклянные двери.

— Я боялся, как бы она не прыгнула с балкона, отсюда. — Мы стояли на балконе, где он, Энрика и Карл однажды сидели и пили граппу с журналистом «Мессаджеро». — Карл выпил несколько рюмок, у него развязался язык…

Последние годы жизни отца стали для Энрики тяжелым испытанием.

— Это были ужасные годы, потому что он так и остался закрытым.

Отец и дочь любили друг друга, но он не умел проявлять приязнь. Анджела поддерживала мужа, как поддерживали друг друга Энрика и Виктор: адвоката они оплачивали все вместе.

Виктор узнал о послевоенной деятельности Карла, включая его работу на американскую и на итальянскую разведки — об этом писала пресса. Но он ничего не слышал о проекте «Лос-Анджелес», пока об этом не рассказал ему я, сидя на широком белом диване в женевской квартире спустя десятилетия после создания, а потом роспуска этой сети. Имя Джозефа Луонго было ему смутно знакомо.

— Что-то такое припоминаю… — сказал Виктор о втором кураторе Хасса в контрразведке, крестном отце Энрики.

Знал ли он имя того, кто стоял за Луонго? Нет, не знал.

— Над ним стоял командир 430-го отряда Корпуса контрразведки, — сказал я. — Его звали Томас Лусид. — Я произнес эти слова медленно. Виктор долго смотрел мне в глаза, бесстрастный и все понимающий, а потом тихо сказал: — Что ж…

Он узнал это имя и сразу понял, что я знаю, что Томас Лусид — его отец, но не сказал ни этого, ни чего-либо еще. Молчание затянулось. До него стало доходить, в чем заключались отношения между Томасом Лусидом и отцом его жены, Карлом Хассом.

В конце концов я нарушил молчание.

— У Томаса Лусида был внебрачный сын, женившийся на дочери Карла Хасса…

— Да.

— Поразительно!

— Еще бы.

— Это правда?

— Правда. — Виктор помолчал. — Понимаю, какое это странное совпадение, если только это можно назвать совпадением.

И он засмеялся. Мы ухватились за подробности, пришедшие Виктору в голову в этот момент. Его отец был не просто американским шпионом, а тем самым американским шпионом, который завербовал человека, ставшего тестем Виктора, и управлял им.

— Поразительно, что у вашего сына два дедушки: дедушка номер один был американцем…

— …и куратором дедушки номер два, — подхватил Виктор и усмехнулся.

Ему захотелось продолжить:

— Мне было четырнадцать лет, когда я узнал, кто на самом деле мой родной отец.

Он задал своей матери вопрос, почему записан в школьных документах Уильямсом, а не Шроттом, как его брат Марко. Шарлотта рассказала, что сидела в апреле 1945 года в тюрьме в Больцано за антифашистскую деятельность. Ее выпустили, когда американцы освободили город. Так как она говорила по-английски и по-французски, американский военный Томас Лусид взял ее к себе в секретари. Жена Лусида Маргарет, сокращенно Пегги, жила в Америке. Роман Томаса Лусида и Шарлотты фон Хейкинг продолжался несколько месяцев, до сентября 1945 года. Шарлотта успела забеременеть.

— Мать сказала мне: «Я хотела, чтобы у меня родился ты».

Видимо, вопрос, оставлять ли ребенка, вызвал разногласия. Она не прервала беременность, на чем настаивал Лусид, и в марте 1946 года родился Виктор. После рождения ребенка Томас Лусид несколько месяцев давал какие-то деньги, а потом исчез из их жизни. Виктор никогда его не видел и не получал от него известий. Со временем ему захотелось больше узнать об отце, особенно после смерти Хасса в 2004 году. Он даже попытался сменить фамилию Уильямс на девичью фамилию матери фон Хейкинг. Джон Томас Уильямс, солдат союзных войск из Ирландии, якобы подорвался на мине, когда ехал через Апеннины на мотоцикле. Согласно собранным Виктором доказательствам, никакого Джона Томаса Уильямса никогда не существовало. Это подтверждалось регистрационными данными из Ирландии. Итальянская коммуна, где произошло несчастье, сообщила, что не располагает данными о гибели человека с этим именем. Тем не менее власти в Милане отказались менять фамилию Виктора, объяснив отказ недостатком оснований.

Много лет он пытался узнать хоть что-то о Томасе Лусиде. Он выудил из интернета кое-какие сведения: ирландские корни, прибытие семьи в Америку из Ирландии морем в 1879 году. В мае 1985 года в «Вашингтон Пост» появился некролог с краткими сведениями о службе Лусида в разведке — ЦРУ, организация Гелена, Вьетнам — и о его семье[804]. Он был женат на Маргарет, у них родилось шестеро детей — три сына и три дочери. О седьмом ребенке Лусида — на самом деле, его первенце — в некрологе не было ни слова.

Второй сын Лусида, первый ребенок Маргарет, родился летом 1947 года, через год после Виктора.

— Он живет в Альбукерке, штат Нью-Мексико, — сказал я Виктору.

— О!.. — Виктор не поддерживал связей ни с кем из семьи Лусида. — Мне это неинтересно.

Как он считал, они ничего не знали о нем, не знали даже о его существовании. Его мать написала Лусиду в 1963 году, прося финансовой помощи, чтобы Виктор мог поступить в университет.

— Она говорила мне, что ответа не получила.

Однажды он видел фотографию Лусида — отца, имевшего некоторое сходство с сыном. Я показал ему другое фото, 1961 года, когда Лусид служил во Вьетнаме по линии ЦРУ. У Лусида и у сына Виктора были одинаково густые брови.

— Со своим сыном я был открыт и откровенен. Я все ему рассказывал, у него было право все знать.

Виктор не скрывал эту историю даже от соседей. Чего его сын не знал, это того, что оба его деда были шпионами и что один из них, американец, курировал другого, немца.

— Этого он не знал,