Неудобный наследник - Владислав Добрый

Я снова приподнялся на носках. Все же, кормили меня хорошо — ростом я мало кому уступал, так что мог посмотреть поверх шлемов. На флангах, скрытых от лучников стенами домов, враги продолжали приближаться. А центр противника гнулся от хлещущего по нему ливня стрел, как трава под дождем. И тут, наконец, люди столкнулись. И это было не похоже на столкновение двух людских волн.

Наши пехотинцы с щитами остановились, не до доходя до линии врага шагов десять. Не самая плотная стена щитов, на мой взгляд — но латникам так было даже удобнее. Отодвигая в сторону края щитов, как будто открывая дверцу, мои наемные латники не торопясь выходили вперед, группами в пять-семь человек. Впереди двое-трое рыцарей, оруженосцы страхуют им спины. Мое внимание привлек приземистый латник с маленьким овальным щитом на левой руке и совсем крохотным молоточком в правой. Молоточек был не больше обычного бытового для меня, только с острым шипом вместо гвоздодера и на очень длинной ручке. Что он будет их сейчас, этим молотком по шлемам гвоздить? У идущего за ним оруженосца в уродливом шлеме, словно собранном из металлолома, в руках была солидная алебарда. Грубая, но увесистая, широкая как лопата, на длинном древке. Вот этот дрын выглядит эффективнее.

Прямо на моих глазах латник с молоточком быстрым шагом приблизился к врагам. Прямо к большому прямоугольному щиту. Зацепил своим щитом щит противника за верхнюю кромку, одновременно подпирая ногой снизу и рванул на себя. Держащий щит смешно выпал из строя, упав на щит и задергал ногами — рука то в ремнях на щите, так сразу не выбраться.

Не обращая больше внимание на упавшего противника, латник ворвался в строй врага, нанося быстрые удары как боевым молотом, так и кромкой щита. Целя в лицо, дробя лицевые кости. При этом он спокойно принимал ответные удары, сыплющиеся ему на шлем со всех сторон. Вот только его удары куда чаще были результативные. Вот он воткнул клюв своего молотка в похожий на каску шлем и тот, на ком была каска, осел вниз, как будто из под него ноги выдернули. Короткий но быстрый, похожий на боксерский, удар молотком — и человек без шлема отлетает прочь, разбрызнивая вокруг кровь и осколки лицевых костей.

Слева и справа от него не отставали двое других латников. Они катком прошли в глубь вражеского строя, буквально ломая людей. В давке и суматохе, некоторые из врагов оказывались к ним слишком близко — и бить их было, видимо, не удобно. Знакомыми мне по моему миру, отработанными борцовскими приемами, латники бросали таких, слишком уж близких, на землю. Подсечками, а то и через бедро. Старались уронить себе за спину.

А вот за их спинами трудились парни с дрынами. Я не видел, что они делали. Только размашистые удары, направленные вниз, и широкие вееры кровавых брызг, слетающие с их алебард при очередном замахе. Раз упав, никто уже не встал.

Эта человеческая мясорубка меня впечатлила. В какой-то момент мне показалось, что они втроем сейчас всех поубивают. Но нет — из глубины строя перед ними встали люди в похожих прочных шлемах и кольчугах. Подтянулись и вражеские алебардщики, принявшись гвоздить наших латников из-за спин передних. И благородные рыцари… Резво попятились обратно к своему строю. Молотконосец слегка замешкался, увлекшись забиванием очередного врага рядом. И его без всякого пиетета пнул по заднице один товарищ, привлекая внимание, а второй ухватил за пояс и потащил назад. Я не слышал за лязгом оружия и криками, но был уверен — параллельно они осыпали его насмешками.

Что-то похожее происходило по всей линии соприкосновения. Люди стояли в пяти или десяти друг от друга, прячась за щитами и осыпая противника оскорблениями, изредка стреляя из арбалетов. А потом с той, или с другой стороны выходили сыгранные команды любителей и пытались взломать строй врагов. С попеременным успехом. Но пока у нас явно получалось лучше. Я не заметил ни одной столь же успешной вылазки против нашего строя. К тому же, по врагам продолжали барабанить стрелы лучников Виллы. Иногда некоторые падали и среди нас, но на это никто не обращал внимания.

— Расступитесь! — заорали под ухом. Паж в смешном шлеме-чепчике и оруженосец в массивном шлеме с полями тащили латника. Того самого, с молотком. Я хорошо запомнил эту примету — уж больно ловко он умудрялся втыкать этот молоточек, так похожий на обычный бытовой инструмент, в лица врагов.

— Я лекарь! — крикнул я и заступил им дорогу. — Что с ним?!

Оруженосец, опирающийся на свою древковую дуру, был забрызган кровью с ног до головы. Буквально — именно что неравномерно, но полностью, именно, что забрызган. Как из пульверизатора — мелкими брызгами. Логично же, так кровь и должна от ударов брызгать.

— Да ничего! Рука просто! — прохрипел любитель втыкать молотки в лица людей из под шлема. — Залатай и я назад!

И он протянул мне левую руку. Щит на ней был изрублен, остался буквально огрызок. Но эти остатки еще держались на кожаных ремнях. Сама рука была цела, но владел он ей плохо. Ощупав сустав, я даже через кольчугу понял, что у него локоть выскочил из суставной сумки. Осторожно распрямив ему руку, я даже сквозь шум битвы битвы услышал влажный хруст, с которым кость встала на место. Латник с шипением выдохнул воздух и рванулся назад. Но далеко не ушел — его подвела нога. Я приказал оттащить его в сторону — мимо то и дело бегали люди — и осмотрел внимательнее. Стянул с него шлем, чтобы лучше слышать. Латник был не намного моложе меня, с очень добродушным лицом. Круглый такой и улыбчивый, как колобок из мультфильма. В его правом плече, пробив латную пластину, засел арбалетный болт. Наконечник зашел сантиметра на два, раздвинув кольца кольчуги под латами и, наверняка, кромсал парню мясо, каждый раз когда он двигал рукой. Этим занялся Сперат — извлек из своего мешочка за спиной небольшие клещи, вцепился ими в наконечник, беспардонно уперся в благородного всадника ногой, и с натугой выдернул посторонний предмет. А меня насторожила рваная дыра в кольчуге на груди.

Похоже, его ткнули копьем или шипом алебарды. Ослабив кожаный ремень на вороте кольчуги, я запустил руки ему за пазуху, радуясь, что на мне нет наручей. Нащупал рану на груди и затянул её магией. И только потом мы добрались до его ноги. Кто-то