Великий путь. Вечное пламя - Бхагаван Раджниш

Вопрос третий:

Возлюбленный Ошо,

Позавчера утром, когда я наблюдала за тобой, на несколько мгновений мне показалось, что тебя нет. Я увидела пустоту, полый бамбук. Но почему мне стало жутко страшно, несмотря на то, что ты уже долгие годы говоришь о красоте пустоты?

Это потому, что тебе с самого детства твердили, что цель - это не пустота, а удовлетворение. Пустота ассоциируется с пустой шапкой нищего. И особенно на Западе, где слово «пустота» никогда не означало ничего хорошего. На Востоке все иначе.

У нас есть два слова, которые одинаково можно перевести как «пустота». Одно из них - это «риктата», что просто означает отсутствие чего бы то ни было. Другое слово - «шуньята». В западных языках ему нет точного соответствия, потому что Запад не знаком с чувством, которое означает это слово.

Шуньята - это, с одной стороны, пустота, но с другой - полнота. Например, эта комната полна людей, мебели, разных вещей. Мы можем опустошить ее - все люди выйдут, всю мебель вынесут, - и тогда кто-нибудь сможет зайти и сказать: «Эта комната пуста». Но так он видит лишь часть.

Эти слова означают, что в комнате просто больше нет вещей, которые были в ней раньше. Но такой человек не обратит внимания на то, что теперь комната просторна. В комнате теперь больше пространства, чем раньше. Раньше здесь был беспорядок, пространство было урезано предметами: мебелью, людьми, вещами. Теперь здесь чисто, безупречно чисто. Теперь комната стала комнатой, она наполнилась собой. В этом и есть значение слова «шуньята»; это та самая обратная сторона пустоты, которую Запад недосмотрел.

Поэтому на Западе существует определенное неприятие пустоты - там знают лишь ее отрицательную сторону. О положительной стороне пустоты западный мир и не догадывается.

Вот почему пустота пугает и страшит.

И более того, вам становится жутко, даже когда вы, слушая меня, внезапно осознаете, что меня нет, что мое кресло пусто. Вам начинает казаться, будто вы видите нечто такое, чего нельзя видеть; или же всего секунду назад вы вроде бы видели человека, но этот человек был нереален, призрачен.

Нужно очень глубоко понимать феномен просветленного человека. Он одновременно и есть, и нет. Он есть, потому что есть его тело; его нет, потому что больше нет его эго. Вся мебель была вынесена из его ума: теперь он и в самом деле стал полым стеблем бамбука. И даже если из полого бамбука вырезать флейту, то и тогда он остается лишь полым бамбуком. Но опыт от этого становится еще более мистическим, потому что флейта из полого бамбука создает музыку.

Западный ум привык думать, что из ничего может выйти только ничего. Восточный ум привык думать, что из ничего выходит все. И современная физика соглашается с мистиками Востока.

Вообще, это довольно поразительно, что современная западная физика расходится во взглядах со всеми религиями Запада и соглашается со всеми мистиками Востока. Тот же опыт... Сам по себе полый бамбук не создает музыку - ее творит кто-то другой: возможно, само существование, возможно, пролетающий через бамбук ветер. Но музыка всегда входит с одной стороны и выходит с другой, а сама флейта остается полой.

Запад думает только о твердых, как сталь, вещах. Вовсе не случайно, что на Западе появляются люди, вроде Сталина. Само слово «Сталин» означает «стальной». Это не настоящее его имя; его так назвали, потому что он обладал стальным характером, в нем не было никакой пустоты. Пустота порицается. Когда вы хотите осудить человека, вы говорите: «Да он просто пустышка».

Но на Востоке пустота имеет совершенно другое значение. Такие великие мистики, как Гаутама Будда, Лао-цзы, Бодхидхарма - все они сравнивали себя с полым стеблем бамбука. Как эго они исчезли. В них больше не осталось никого, кто мог бы сказать «я есть»; но при этом у них остались их тела, и внутри - чистое пространство. И это чистое пространство и есть ваше божественность; это чистое пространство внутри вас есть отражение внешнего, отражение чистого неба. Нам только кажется, что небо есть. На самом же деле его не существует. Если вы отправитесь на поиски неба, то нигде его не найдете. Небо - всего лишь видимость.

Просветленный человек - он как небо, его существование лишь кажущееся. Но если время от времени вы будете гармонировать с ним, то вы сами увидите, что его нет. Вам может стать страшно и жутко - именно это, похоже, и случилось с тобой.

Ты почувствовала мои вибрации. Несмотря ни на что, время от времени все вы подстраиваетесь под меня. Иногда вы забываете о себе и сонастраи-ваетесь со мной - потому что встретиться мы можем, только если вы забудете про эго. В противном случае, мы разойдемся. И только встретившись со мной, вы увидите, что кресло пустует. Это может быть лишь секундная вспышка, однако на самом деле за эту секунду вы увидели нечто гораздо более реальное, нежели все, что вы видели в жизни до сих пор. Вы заглянули внутрь полого бамбука и услышали чудесную музыку, выходящую из него.

Я запретил Миларепе залезать в мое кресло именно поэтому: ведь кто знает - может быть, я там уже сижу!

Вопрос четвертый:

Возлюбленный Ошо,

Здесь, в Уругвае, растет один экзотический цветок. Впервые он взошел на Востоке, но постепенно его семена разошлись по всему миру. Своей сверхъестественной красотой за долгие годы этот цветок привлек многих. Одни тянулись к нему, видя его красоту, но их хватало ненадолго, и вскоре они уходили своей дорогой. Другие, кто увидел в нем любвеобильность и вдохнул его бесподобные благоухания, подошли ближе. Аромат цветка стал самой кровью этих людей, и теперь для них нет другого мира, кроме того, что возник в его окружении.

Цветок намеками дает понять, что в нем скрыты еще более глубокие сокровища, недоступные любопытным, пугливым, алчным и нетерпеливым. Но тем, кто остался возле него и обрел зрение, цветок начал раскрывать свои тайны.

Любимый Ошо, мне так нравится эта изящная игра в вопросы и ответы! Это такое нежное вытягивание из тебя всего того, чем ты готов поделиться.

Ты совершенно права - это игра в вопросы и ответы. Эта игра оправдывает ваше присутствие возле меня. Вы настолько привыкли к словам, что без слов вам будет непонятно, что вы здесь вообще делаете. Вы почувствуете себя слегка спятившими. Но благодаря словам все становится на свои места. Что до меня, то я бы предпочел просто сидеть с вами молча, но беда в том, что если я буду молчать, то ваши умы будут без конца болтать. Я буквально слышу, как вертятся у вас в головах бесчисленные колесики. Так что я решил, что лучше, если я буду говорить.

Я говорю, потому что, слушая меня, вы перестаете думать. И в такие мгновения отсутствия мыслей вы кое-что получаете: получаете то, что нельзя сказать, но можно понять; нечто такое, что нельзя выразить ни на одном языке. Само присутствие знающего человека будоражит ваше сердце и меняет вашу сущность.

Запад не знаком с подобной практикой, как, впрочем, и со многими другими вещами. Например, восточное понятие «сатсанг» на Западе совершенно не с чем сравнить. Для западного человека сатсанг покажется полнейшей глупостью. Сатсанг означает бездеятельное пребывание возле мастера. Никто ничего не говорит и ни о чем не думает. Сторонний наблюдатель обязательно будет весьма озадачен, увидев такое.

Мне вспоминается случай с Петром Успенским, когда тот впервые оказался у Гурджиева. Один из близких учеников Гурджиева на протяжении месяцев безуспешно пытался получить позволение привести с собой Успенского, который был его другом. Наконец Гурджиев согласился.

Стояла холодная русская ночь. Падал снег. Успенский пришел весь возбужденный, с тысячью вопросов и бессчетным множеством слов в голове. Он уже был известен на весь мир как один из наиболее выдающихся математиков современности. В умении класть свои мысли на бумагу ему не было равных - пишет он просто великолепно. Его книги уже были переведены на множество языков. О Гурджиеве же тогда еще никто слыхом не слыхивал - у него была лишь небольшая группа из двадцати человек. Поэтому Успенский решил, что настало самое время представить Гурджиева обществу, привести его в клубы и на различные встречи... Но все обернулось далеко не так, как он задумывал.

В комнате горела тусклая свеча. Гурджиев сидел, уставившись в пол. Вокруг него, тоже глядя в пол, сидели его двадцать учеников. Вошел Успенский с другом. Успенский, видя всю эту сцену... его не представили, на него вообще не обратили внимания. Его друг просто сел к остальным и сам уставился в пол. Успенский решил, что тут так принято, и тоже сел и стал разглядывать паркет. Но ум его продолжал работать: «Что я здесь делаю? Он привел меня познакомить с Гурджиевым. Это, наверно, вон тот, что сидит в центре. Но он даже не удосужился взглянуть на меня. И чего они ищут на полу? Совершенно чистый пол. Но они просто сидят - все двадцать человек!»