Божественная комедия - Данте Алигьери

Песнь десятая

Четвертое небо — Солнце — Мудрецы — Первый хоровод 1

Взирая на божественного Сына,Дыша Любовью вечной, как и тот,Невыразимая Первопричина

4

Все, что в пространстве и в уме течет,Так стройно создала, что наслажденьеНевольно каждый, созерцая, пьет.

7

Так устреми со мной, читатель, зреньеК высоким дугам до узла того,Где то и это встретилось движенье;[1285]

10

И полюбуйся там на мастерствоХудожника, который, им плененный,Очей не отрывает от него.

13

Взгляни, как там отходит круг наклонный,[1286]Где движутся планеты и струятСвой дар земле на зов ее исконный:

16

Когда бы не был этот путь покат,Погибло бы небесных сил немалоИ чуть не все, чем дельный мир богат;[1287]

19

А если б их стезя положе сталаИль круче, то премногого опятьВнизу бы и вверху недоставало.

22

Итак, читатель, не спеши вставать,Продумай то, чего я здесь касался,И восхитишься, не успев устать.

25

Тебе я подал, чтоб ты сам питался,Затем что полностью владеет мнойПредмет, который описать я взялся.

28

Первослуга природы,[1288] мир земнойЗапечатлевший силою небеснойИ мерящий лучами час дневной, —

31

С узлом вышепомянутым совместный,По тем извоям совершал свой ход,Где он все раньше льет нам свет чудесный.[1289]

34

И я был с ним,[1290] но самый этот взлетЗаметил лишь, как всякий замечает,Что мысль пришла, когда она придет.

37

Так быстро Беатриче восхищаетОт блага к лучшему, что ей воследСтремленье времени не поспевает.

40

Каким сияньем каждый был одетТам, в недрах солнца, посещенных нами,Раз отличает их не цвет, а свет!

43

Умом, искусством, нужными словамиЯ беден, чтоб наглядный дать рассказ.Пусть верят мне и жаждут видеть сами.

46

А что воображенье низко в насДля тех высот, дивиться вряд ли надо,Затем что солнце есть предел для глаз.[1291]

49

Таков был блеск четвертого отрядаСемьи Отца, являющего ейТо, как он дышит и рождает чадо.[1292]

52

И Беатриче мне: «БлагоговейПред Солнцем ангелов,[1293] до недр плотскогоТебя вознесшим милостью своей!»

55

Ничья душа не ведала такогоСвятого рвенья и отдать свой пылСоздателю так не была готова,

58

Как я, внимая, это ощутил;И так моя любовь им поглощалась,Что я о Беатриче позабыл.

61

Она, без гнева, только, улыбалась,Но так сверкала радость глаз святых,Что целостная мысль моя распалась.[1294]

64

Я был средь блесков мощных и живых,[1295]Обвивших нас венцом, и песнь их слащеЕще была, чем светел облик их;

67

Так дочь Латоны[1296] иногда блестящийНаденет пояс, и, огнем сквозя,Он светится во мгле, его держащей.

70

В дворце небес, где шла моя стезя,Есть много столь прекрасных самоцветов,Что их из царства унести нельзя;

73

Таким вот было пенье этих светов;И кто туда подняться не крылат,Тот от немого должен ждать ответов.

76

Когда певучих солнц горящий ряд,Нас, неподвижных, обогнув трикраты,Как звезды, к остьям близкие, кружат,

79

Остановился, как среди баллаты[1297],Умолкнув, станет женщин чередаИ ждет, чтоб отзвучал запев начатый,

82

В одном из них послышалось[1298]: «КогдаЛуч милости, который возжигаетНеложную любовь, чтоб ей всегда

85

Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,Что вверх тебя ведет по ступеням,С которых сшедший — вновь на них — ступает,

88

Тот, кто твоим бы отказал устамВ своем вине, не больше бы свободенБыл, чем поток, не льющийся к морям.

91

Ты хочешь знать, какими благороденЦветами наш венок, сплетенный тутВкруг той, кем ты введен в чертог господень.

94

Я был одним из агнцев, что идутЗа Домиником на пути богатом,[1299]Где все, кто не собьется, тук найдут.[1300]

97

Тот, справа, был мне пестуном и братом;Альбертом из Колоньи[1301] он звался,А я звался Фомою Аквинатом.

100

Чтоб наша вязь тебе предстала вся,Внимай, венец блаженный озираяИ взор вослед моим словам неся.

103

Вот этот пламень льет, не угасая,Улыбка Грациана, кем стоятИ тот, и этот суд, к отраде Рая.[1302]

106

Другой, чьи рядом с ним лучи горят,Был тем Петром, который, как однаждыВдовица, храму подарил свой клад.[1303]

109

Тот, пятый блеск, прекраснее, чем каждыйИз нас, любовью вдохновлен такой,Что мир о нем услышать полон жажды.

112

В нем — мощный ум, столь дивный глубиной,Что, если истина — не заблужденье,Такой мудрец не восставал второй.[1304]

115

За ним ты видишь светоча горенье,Который, во плоти, провидеть могПрироду ангелов и их служенье.[1305]

118

Соседний с ним счастливый огонек —Заступник христианских лет, которыйИ Августину некогда помог.[1306]

121

Теперь, вращая мысленные взорыОт света к свету вслед моим хвалам,Ты, чтоб узнать восьмого, ждешь опоры.

124

Узрев все благо, радуется тамБезгрешный дух, который лживость мираЯвляет внявшему его словам.

127

Плоть, из которой он был изгнан, сироЛежит в Чельдоро[1307]; сам же он из мукИ заточенья принят в царство мира.[1308]

130

За ним пылают, продолжая круг,Исидор, Беда и Рикард с ним рядом,Нечеловек в превысшей из наук.[1309]

133

Тот, вслед за кем ко мне вернешься взглядом,Был ясный дух, который смерти ждал,Отравленный раздумий горьким ядом:

136

То вечный свет Сигера, что читалВ Соломенном проулке в оны летаИ неугодным правдам поучал».[1310]

139

И как часы[1311] зовут нас в час рассвета,Когда невеста божья,[1312] встав, поетПеснь утра жениху и ждет привета,

142

И зубчик гонит зубчик и ведет,И нежный звон «тинь-тинь» — такой блаженный,Что дух наш полн любви, как спелый плод, —

145

Так предо мною хоровод священныйВновь двинулся, и каждый голос в ладЗвучал другим, такой неизреченный,

148

Как может быть лишь в вечности услад.

Песнь одиннадцатая