Расплата за верность - Алексей Рудольфович Свадковский

Уходящие под самый потолок распахнутые двери открыли нам проход в главный зал, в центре которого возвышались два массивных трона. На одном из них сидел скелет в торжественном, под стать трону, одеянии, держа на коленях свою голову, увенчанную высокой стрельчатой короной. Второй трон пустовал. Ненадолго замедлив движение шеста, наш проводник остановил лодку и почтительно склонил голову перед коронованным мертвецом, чтобы через миг вновь продолжить наше плавание-полет сквозь толщу вод, уверенно направив челн в узенькую дверцу, видневшуюся у подножия трона-гиганта.

— Дворец Аида, — тихо шепнула мне Мистра. — Дальше начнутся испытания, чтобы проверить, достойны ли мы покинуть царство мертвых.

— Они для мертвых, а не живых, — скрипучий голос разнесся в тишине, заставив нас со спутницей вздрогнуть от неожиданности. — Ваше испытание — это сама жизнь. И пока вы с ним справляетесь достаточно хорошо. Лодка осела едва ли на пол-ладони, когда вы взошли на борт, и так стремительно плывет… — кормчий даже качнул головой. — Давно такого не было, тем более с двумя пассажирами. Тяжесть неискупленных грехов добавляет ей вес, и если их наберется слишком много, то взошедшие уходят под воду еще до начала переправы, навсегда оставшись на дне Реки, как те, кого вы видели по пути.

— Но об этом нигде не написано и не сказано! — удивленно прошептал я, запоздало похолодев от мысли, чего еще принципиально важного мне могла не рассказать Книга.

— Мир непростое место. И не все достойны шанса вернуться в него, — проскрипел Лодочник, продолжая направлять свое судно мимо огромного скелета трехголового пса. — Сколько колдунов и чернокнижников, лучше всех знающих правила потустороннего, пытались вырваться из Тартара, используя тайные тропы, заполучив обманом, силой или просто купив обол. И вместе с ним — шанс на новую жизнь. Как они думали. А теперь они все навечно заточены на дне Реки мертвых.

«Без них Радуге миров будет только лучше», — мысленно хмыкнул я, а потом, глядя на стены огромного лабиринта, мимо которого неслось наше судно, уточнил:

— Как я понимаю, нам об этом никому говорить нельзя?

— Вы и не сможете, даже если захотите. Таков Запрет, вписанный в законы вселенной, и его никому не избыть. С вами останутся лишь жизнь и память.

— Уже немало, — вздохнув, аккуратно привалился к борту. Хотелось спать. Разум, перегруженный, уже не воспринимал происходящее вокруг, он слишком устал от всего пережитого, увиденного и услышанного. Мистра, подвинувшись на лавке, прижалась ко мне, положив голову на плечо. Ей тоже хотелось отдохнуть.

— Пообещай мне, что в этот раз у нас все получится.

— Клянусь, — тихо шепнул я в ответ и приобнял спутницу, чтобы ей было удобнее. В любом случае, это наш последний рывок к свободе и жизни. Получится — и я сдержу свое слово, а нет — так жизнью отвечу за несдержанную клятву. Все равно покинуть Реку вошедшие могут либо вместе, либо ни один.

Лодка продолжала свой путь сквозь мутную изменчивую зелень. Мимо проносились величественные статуи прежних богов, наполовину утонувшие в иле, и огромные доисторические монстры, тяжело ворочающиеся на дне, давно забытые в наших мирах. Бесконечные повороты и петли заставили мое чувство направления умолкнуть, потерявшись где-то на середине пути. Поток воды постепенно становился чище и прозрачней, отчего даже дышать стало легче. Неожиданно лодка начала подъем, сверкающей каплей устремившись вверх, будто воздух, вырвавшийся изо рта ныряльщика. Взмахи шеста-весла становились быстрее и энергичнее, наше судно шло на разгон. Река мертвых же сопротивлялась, не желая отдавать то, что однажды попало в нее. Вода вокруг бурлила, неистовыми потоками уносясь в покинутые нами глубины, стремясь и нас утянуть с собой. Но лодка, ведомая твердой рукой, словно стрела, взмывала ввысь, буквально прорезая себе путь в светло-зеленых водах… чтобы, наконец, вырваться на поверхность и, заколыхавшись, замереть у потертых, изъеденных временем ступеней, ведущих к черепу с распахнутым зевом рта.

— Чертоги ожидания, — проскрипел Лодочник.

— Кажется, мы приплыли, — осторожно встав, я подхватил Мистру, помогая подняться, и первым спрыгнул на ступени, чтобы помочь своей спутнице ступить на них.

— Спасибо! — крикнул я, обернувшись назад, но лодка вместе со своим кормчим уже беззвучно нырнула в непроглядные глубины, вновь куда-то спеша.

— Идем, — потянула меня за собой фата. — Ему не нужны ни наши слова, ни наша благодарность.

Молча кивнув, я быстро зашагал вперед, первым войдя в тень прохода.

Гулкая тишина и запустенье — все, что ждало нас там. Длинный вытянутый зал, в котором без труда смогли бы ожидать своей участи десятки тысяч разумных, даже не слишком сильно мешая друг другу. Гигантский холл был абсолютно пуст, лишь темнота, клубящаяся под потолком, составляла нам с Мистрой компанию.

Я уже хотел сделать шаг вперед, но девичья рука предостерегающе легла мне на плечо.

«Подожди», — мысленно шепнула она, затем прижала руки к вискам, на несколько секунд замерла… и пространство перед нами стало стремительно меняться: из пустоты сначала нехотя, а потом все увереннее проступали тонкие серебристые нити, пронизывающие воздух, да обломки костей с черепами, устилающие пол под ними. Иллюзия под давлением воли фаты распадалась, словно ветхая ткань под напором сильного ветра, показывая все, что скрытое ждало нас.

— ЗАМЕТИЛА!!! — голос разнесся по пустому залу, всколыхнув пыль и паутину, что покрывали собой буквально все. — Меня предупреждали, что может появиться парочка гостей, один из которых будет сильным менталистом.

Мистра устало пожала плечами:

— Ты не сильно-то и маскировалась, простейшая ментально- пространственная обманка.

— Для них хватило.

Кости, разбросанные на полу, были свидетелями ее слов.

— Полагаю, добром ты нас не пропустишь? — я решил поторопить беседу, так как мне надоело переминаться, стоя возле порога.

— Я — Страж Последнего Предела, поставленная здесь владыками Бездны, чтобы остановить всех ренегатов, что попытаются покинуть ее, используя старые тропы. Ни живые, ни мертвые никогда не взойдут по лестнице к вратам в иной мир. А всякий, кто дерзнет нарушить запрет, станет кормом для меня и моих детей — такова непреложная воля богов.

По мере пафосной речи из кучи раздробленных костей, из пустых черепов, из сплетений тысяч серебристых нитей, растянутых вдоль зала, показались сотни паукообразных тварей разных форм и размеров, и начали приближаться к нам. Их лапы цокали и шуршали, жвалы хищно пощелкивали, а глаза блестели. Они были голодны. Два крохотных кусочка плоти все равно не смогут накормить их всех, но это