Рожденные лихорадкой (ЛП) - Карен Монинг

— Неизвестно, открыта она или закрыта. Перестаньте думать о ней как о чем-то определенном.

— Ты имеешь ввиду, что она неотъемлемая часть меня, а моя нравственность — всего лишь обложка? И мне стоит перестать беспокоиться о Книге и начать переживать за себя. С чем я могу смириться. А без чего прожить не смогу.

Он подпер голову рукой, мышцы натянулись и перекатывались под кожей, и посмотрел на меня, едва заметно улыбаясь.

Я притронулась пальцами к его губам. Обожаю рот этого мужчины и то, что он делает со мной, но еще больше я люблю те редкие моменты, когда он улыбается или смеется. В приглушенном свете тёмные, резкие черты его лица кажутся высеченными из камня. Бэрронс вовсе не красавчик в классическом понимании. Он будоражит, ведь он чувственный. Первобытный. Запретный. Большой и могущественный. От него веет примитивным голодом. Его темные, древние, проницательные как у хищника глаза, врезаются в тебя как острые лезвия. Он и двигается как зверь, даже когда он в человеческом обличье. При одном взгляде на него у женщины все переворачивается внутри, и она бежит что есть духу.

Определяющим оказывается направление, которое она изберет: то ли побежит прочь, то ли к нему навстречу — все зависит от степени ее честности с самой собой, ее жажды жизни и готовности заплатить любую цену за то, чтобы почувствовать себя такой чертовски живой.

— Что? Почему ты улыбаешься? — спросила я.

Он укусил меня за палец.

— Перестаньте нарываться на комплименты. Я и так уже достаточно сказал.

— Комплиментов много не бывает. Тем более от тебя. Думаешь, я использовала ее? Как ты считаешь, это я воскресила Алину из мертвых?

— Я считаю, ни один из этих вопросов не имеет значения. Вы живы. Не сумасшедшая и не психически больная. Жизнь продолжается, всё само-собой раскрывается. Наберитесь терпения.

Я запустила пальцы в его густые темные волосы.

— Мне нравится, как ты помогаешь мне стать проще.

— Вам это необходимо. И это, мисс Лейн, та ещё работёнка.

— Ну, так я подкину тебе работёнки. Прямо сейчас я хочу, — я потянулась вперед и прошептала ему на ухо. — Именно так. Вот так и так. Хочу, чтобы ты не останавливался, пока я не начну тебя об этом умолять. Но и тогда не останавливайся. Заставь меня продержаться чуть дольше, — я жаждала стать безответственной и необузданной.

— Черт возьми, женщина, вот ты снова просишь меня, — он встал и перебросил меня через плечо (одна его рука при этом ревниво устроилась на моей голой заднице), и понес меня туда, куда мы периодически приходим, когда в моей и без того шальной голове появляется очередная шальная мыслишка.

— Жизнь жёсткая штука, Бэрронс.

— Сейчас я покажу тебе, что такое жестко.

В этом-то я как раз и не сомневалась. И покажет всеми возможными способами.

Чертовски здорово быть живой.

Гораздо позже голосом хриплым от… Ладно, не будем вдаваться в подробности, просто хриплым голосом я сказала ему, будучи практически уверенной, что он не услышит меня, поскольку совершенно определенно находился в состоянии медитации:

— Мне следовало пойти за ней.

— За Дэни, — прошептал он.

Черт возьми, ну и ладно. Он все-таки услышал.

— Как всегда.

— Да, за Дэни, — ответила я.

— Оцените расклад. Вы знали, что она не перестанет убегать.

— Но, Бэрронс, она справилась, почти не потеряв земное время. Возможно, я смогла бы каким-то образом догнать ее. Может, она попала бы в более безопасный мир, если бы я следовала по пятам, и быстрее вернулась бы домой. Быть может, ей не пришлось быть в одиночестве там все время, и мы бы вместе нашли обратный путь в Дублин.

— Все ваши «может быть» — якори, к которым вы приковываете себя. Непосредственно перед тем, как сигануть с корабля в океан.

— Я просто рассуждаю. Кажется, я знаю, что сделала не так.

— И что же?

— Я не верила в магию. Я живу в городе, пропитанном ею, битком набитым темной магией, злым колдовством, чокнутыми фейри, и я, не задумываясь, верю в них. Но почему-то перестала верить в добрую магию, — я ткнула его под ребра, где его живот пересекали красно-черные татуировки, устремляясь к паху, — как в «Моя жена меня приворожила». Или в «Волшебнике из страны Оз»…

— Неумелая ведьма и шарлатан, — раздраженно выдал он. — Вы, черт возьми, только что ткнули меня под чертовы ребра?

— Ладно, давай возьмем тогда для примера Дамблдора, он не фальшивка. Смысл в том, что надо верить не только в Волдеморта. Надо верить и в Дамблдора тоже.

— Или вам попросту стоит поверить в меня, — он перехватил мою руку и поместил ее именно туда, где хотел видеть больше всего.

Я улыбнулась. В этом я как раз весьма преуспела.

Несколько часов спустя в этой самой руке я держала мобильный, уставившись на недавно созданный контакт.

Мои мысли занимала добрая магия, которая включала в себя положительные, а не отрицательные возможности.

Бэрронс вернулся в Честер, позже мы должны были там встретиться. Я прикусила свою все еще припухшую нижнюю губу и, нажав кнопку вызова, занервничала. Она ответила спустя один лишь гудок.

— Мак? — быстро проговорила Алина. — Это ты?

Черт. Мгновенный всплеск боли. Сколько раз, сидя в своей комнате в Дублине, я набирала ее чертов номер только затем, чтобы послушать автоответчик, мечтая хоть один раз услышать ее ответ? Больше, чем могла сосчитать. И вот оно. На лишь одно это я могу подсесть. На простую возможность позвонить и услышать что-то смахивающее на ответ моей сестры. Мне было интересно, где она находилась. Где ее оставил Бэрронс, наверняка предварительно наложив на место охранные заклинания, чтобы сохранить ей жизнь.

— Привет, — ответила я.

— Привет, младшая, — казалось, она была рада меня слышать, но все же была настороженна.

— Ты где?

— У себя в квартире.

Прикрыв глаза, я вздрогнула. Я могла бы отправиться туда и подняться по лестнице, на которой однажды сидела и плакала, как будто мою душу разорвали на две части, медленно и при помощи бензопилы. Она бы открыла дверь.

И сразу же согнулась бы пополам с рвотными позывами, ведь если даже она моя сестра, я бы не смогла обнять ее, потому что сейчас стала для нее проклятием.

— Хочешь заглянуть? — нерешительно предложила она.

— Чтобы тебя снова вырвало из-за меня?

— Твой парень…

— Он не мой парень.

— Ладно, твой любимый мужчина, — спокойно сказала она, — принес мне несколько ксерокопий страниц Синсар Дабх. Он сказал, что ты использовала их, чтобы научиться управлять своим недомоганием. Я тренируюсь. Я не в восторге от своей тошноты так же, как и ты.