Поджигатели (Книга 2) - Николай Шпанов

- Вы начинаете меня пугать, сэр, - с шутливым ужасом произнес Роу.

- Вы должны отнестись вполне серьезно к тому, что я говорю. Я потому и остановил свой выбор на вас, что рассчитываю на ваше умение болтать с кем угодно, на любую тему... Кстати! Вы сможете осуществить и одно свое дельце. Ведь вы сделали пьесу по своим "Шести шиллингам и полнолунию"?

- Да, сэр.

- И пока еще не поставили ее в России?

- Так вы посылаете меня в Россию?!

- У вас будет там время перевести и устроить пьесу в театрах.

- Моя командировка так затянется?

- Ваша задача в том и будет заключаться, чтобы проторчать в Москве как можно дольше. - Шеф некоторое время молчал, неторопливо прихлебывая вино. Решено, что премьер-министр выступит в палате с речью, где возьмет твердый тон в отношении Германии. Так сказать: "довольно оставаться в дураках"!

- Перемена курса?

- Подождите, Уинфред, не перебивайте... Через некоторое время премьер повторит выступление в еще более резких тонах: чтобы обуздать поползновения Германии, правительство его величества даст гарантии против агрессии Польше, Румынии, Греции и кое-кому еще из этой мелочи, на которую зарится Гитлер.

- Он уже достаточно хорошо знает, чего стоит наша гарантия, - Чехия еще шевелится у него в животе.

- Роу!

- Прошу простить, сэр... Значит, Великобритания перекладывает руль?

- Великобритания не перекладывает руля! - подчеркнуто возразил шеф. Мы только решили припугнуть Гитлера, хотя прочное англо-германское соглашение попрежнему остается главной целью правительства.

- При верном курсе мы вполне могли бы поделить с Германией рынки всего мира, а может быть, и не только рынки.

Шеф насмешливо посмотрел на него и погрозил пальцем левой руки, так как правая была у него занята пустою рюмкой:

- Урок старика: никогда не выдавайте чужих слов за свои, даже когда, по-вашему, слушатели не могут догадываться об их источнике.

Роу принужденно рассмеялся:

- Я перестал бы уважать самого себя, сэр, если бы вздумал хитрить с вами.

- Именно поэтому вы и были представлены в прошлом месяце к производству в коммодоры.

- Вы чересчур добры ко мне.

- Чин капитана слишком незначителен для той миссии, с которой вы поедете в Москву. Угрозы угрозами, а поведение Гитлера в отношении чехов уже показало, что пора нам создать кое-какие позиции второй линии на случай провала основного плана.

- О разделе мира между нами и Германией?

- В конечном счете - да. Но чем дальше, тем яснее становится, что спущенная нами с цепи собака - фашизм - может сбеситься и... укусить хозяина.

- Нас?

- Нас и даже... янки, которых Гитлер "уважает" больше нас, так как они его лучше кормят... Так я хочу сказать: дрессировку Гитлера нужно довести до конца - снова натравить его на Россию. Вот мы и надеемся, что фюрер станет сговорчивей, когда узнает, что мы ведем серьезные переговоры о военном соглашении с Россией.

- Серьезные переговоры, сэр?

- Да, для непосвященных они должны иметь вполне серьезный вид. Вы и другие члены миссии будете тянуть это дело, сколько позволят приличия.

- Русские - небольшие охотники тянуть дела, сэр.

- Мы будем действовать заодно с французами самым корректным образом.

- Если речь идет о военных делах, то, должен сознаться, я довольно основательно забыл, где у корабля нос, а где корма.

- Адмирал, при котором вы будете состоять, тоже не очень силен в морских делах. Тем лучше: у вас будет достаточно поводов запрашивать Лондон о всякого рода пустяках. К этому, собственно говоря, и будет сводиться задача миссии: запрашивать, запрашивать и запрашивать! Когда вы познакомитесь с остальными членами миссии, то поймете, что она не только не будет в состоянии принять какое-нибудь решение в Москве, но и, попросту, в чем-либо разобраться. Если мы увидим, что немцы держат камень за пазухой, то пошлем к вам в Россию людей, которые смогут быстро договориться с Москвой... Мы не можем оставаться в одиночестве лицом к лицу с Германией. Это означало бы крах.

- А французы, сэр?

- Кто может относиться к ним серьезно?!

- Прошу извинить, но зачем там такой человек, как я?

- Вы и еще несколько наших людей должны к отъезду миссии из Москвы... пустить там корни.

Роу покачал головой.

- Знаю, знаю, старина, - шеф ободряюще похлопал его по колену, - задача не так-то проста. Поэтому и посылаю вас вместе с вашей пьесой. Нужно пустить глубокие корни... Не мне вас учить.

- Я все понимаю, сэр, но... - сказал Роу с сомнением.

- Мне хочется, чтобы у вас не было никаких "но", старина.

- Если бы речь шла не о России...

- С некоторых пор вы начали страдать тем, что французы называют vin triste. Поэтому я требую решительно: ни глотка вина.

- Слушаю, сэр, - бодрясь, но все же достаточно уныло проговорил Роу.

- Запомните, дружище: если этот ход с посылкой миссии оправдает себя, то немцы, вероятно, поторопятся заключить с нами соглашение. Оно позволит говорить о наличии в Европе только одной единственной коалиции, способной диктовать свою волю другим, - англо-германской. В таком случае все разговоры о всяких других союзах и гарантиях будут тотчас сданы в архив. Тогда-то уж Германия должна будет воевать с Советами, как бы она этого ни боялась. И начнет она войну не тогда, когда это будет выгодно ей, а когда мы прикажем!

- А пока мы должны таскать каштаны для немцев, сэр?

- А разве не стоит поманить их парочкой каштанов, если это позволит нам, в конечном счете, и их самих ткнуть головой в костер? - Шеф протянул рюмку. - Бог с вами, еще один последний глоток перед разлукой. - Он чокнулся с Роу. - Остается вам сказать, что на этот раз в Москве рука об руку с вами будут работать несколько французских офицеров Второго бюро.

- Пустой народ, сэр.

- В этом есть свое удобство: в случае провала вы сможете отвести на них удар русских.

- Моя связь с ними?

- Во главе группы будет стоять генерал Леганье.

- Русские, наверняка, отлично знают это имя.

- Он поедет под чужим именем и будет изображать специалиста в области артиллерии или что-нибудь в этом роде.

- Такой же артиллерист, как я - моряк?

- В этом роде. - Шеф поднялся и сделал приветственный жест, намереваясь покинуть комнату. Роу решил сделать последнюю попытку отделаться от этой командировки, перспектива которой пугала его все больше, по мере того как шеф развивал свои планы.

- Позвольте, сэр!.. Еще несколько слов.

Старик остановился, выжидательно глядя на своего агента, но Роу молчал, не в силах скрыть своей подавленности.

- Какого чорта, Уинн?! - негромко проговорил шеф.

- Не может ли поехать в Россию кто-нибудь другой?

- Что вы сказали? - Шеф сделал несколько шагов к Роу. - Я хочу, чтобы вы повторили свои слова...

Но Роу молчал, глядя в сторону.

- Тут что-то неладно, - сказал шеф. - Сдается мне, что вы... попросту боитесь, а?

Роу пожал плечами. Это движение могло означать все что угодно и прежде всего то, что в действительности думал Роу. "Да, я боюсь, чертовски боюсь и не вижу в этом ничего удивительного. Всякий, кто побывал в России в моей роли, поймет меня".

Шеф долго испытующе смотрел на Роу. Потом спросил:

- Ну что же, значит... страх?

Это было сказано без всякого ударения, очень просто, даже почти соболезнующе, но Роу понял, что крылось за этой короткой фразой. В его памяти пронеслось все, что он знал о судьбах вышедших в тираж разведчиков, и он, как бы защищаясь от удара, поднял руку.

- Вы дурно поняли меня, сэр... - выдавил он из себя.

Вплотную приблизившись к Роу, шеф слегка толкнул его в плечо, и Роу без сопротивления упал в кресло.

- Вы превратно поняли меня, сэр, - поспешно повторил Роу. - Я хотел только сказать, что база для работы в России невероятно сузилась. Миссия миссией, переговоры переговорами, но за пределами этого не стоит ни на что рассчитывать. Связи разрушены, маскировка, поглотившая столько наших сил и средств, раскрыта, людей нет, явок нет... Пустое место, сэр!

- Это верно, дружище, все нужно начинать сначала. Но я никогда не был любителем обманывать себя и теперь лучше, чем когда-либо, понимаю: мы не можем рассчитывать на успех в столкновении с Россией, если не займемся ее тылом: точите, точите дуб, если хотите, чтобы он упал.

- Мириады червей нужны, чтобы подточить такое дерево. А у нас единицы.

- Послушайте, Роу, - в тоне шефа появилось что-то вроде угрозы. - Ваши возражения мне не нужны. Национализм и религиозный фанатизм - вот наши коньки на ближайшее время. - При этих словах шеф задумчиво уставился на кончик своей папиросы и умолк. Роу тоже хранил настороженное молчание. Потом старик потер висок и сказал: - Мы еще никогда не бывали в проигрыше, когда пускали в ход эти карты, Уинн, не правда ли?

- Полагаю, сэр, - неопределенно заметил Роу.

- И лучшим полем для их применения, мне кажется, всегда бывал восток... Не так ли, старина?

- Вы правы, сэр.