Война и мир Ивана Грозного - Александр Тюрин

При резне погиб воевода Б. Шеин, князья А. Палецкий, М. Лыков и В. Кривоборский. По польским данным было убито около 4 тысяч русских. В Соколе не могло быть столь крупного гарнизона, значительную часть из погибших составляли жители города.

«Тогды же сожгли Сокол-город литовские же люди и воевод государевых побили. Василья Борисовича Шеина да князя Михаила Юрьевича Лыкова-Аболенскаго, да князя Андрея Палетцкаго, да князя Василья Кривоборского и иных многих князей и бояр и дворян, и бой бысть добри крепок. А литовских людей побито и немецких и погорило в приступех вчетверо русково». Судя по сообщению Соловецкого летописца, пользовавшегося русскими источниками, значительные потери имели и враги.

В Соколе происходит событие, на которое обратил внимание царь Иван в своем письме Стефану Баторию – в стане победителей происходит исполнение магических ритуалов.

«Маркитантки», сопровождающие наемников, вырезают внутренности из павших русских воинов и используют их для приготовления неких средств, которых польские пропагандисты, неловко оправдываясь, называют «лекарствами». В Европе XVI века происходит расцвет т. н. «гуманизма», что на практике проявлялось в распространении примитивной натурфилософии и магических практик.

6 октября 1579 крепость Суша была сдана воеводой П. Колычевым (родственником знаменитого Филиппа Колычева) вместе с большим количеством орудий. Возможно этот боярин из рода, немало участвовавшего в борьбе против московской верховной власти, купился на посулы и обещания поляков.

Помимо королевского войска ведут боевые действия против России и крупные польско-литовские феодалы во главе частных армий. Эта война заключается во всецелом опустошении русских земель. В частных армиях, преимущественно, грабители и насильники из числа черкасов и степных кочевников – «освободители» ещё те.

Литовский магнат князь Константин Острожский переходит Днепр и совершает набег на северские земли, не может взять Чернигов, однако разоряет северскую область до Стародуба, Почепа и Радагоста, захватывая огромную добычу и большое число пленных.

Вот что пишет о набеге Острожского польский придворный пропагандист Гейденштейн:

«В том же году Константин Острожский и его сын Януш с Михаилом Вишневецким переходят Днепр и разоряют Московию.

Разослав вперед легко вооруженные отряды и приказав им во все стороны опустошать страну и вносить везде ужас, он сам с остальными войсками дошел до самого Чернигова и… приступил к его осаде с большой энергией.

Он, скоро оставив осаду, стал просто грабить окрестные места, и разорив всю Северскую землю, распространил опустошительные набеги конными легкими отрядами до Стародуба, Радагоста и…, удалился, взяв огромную добычу».

Пан Ян Соломерецкий грабит селения в окрестностях Ярославля.

Литовский военачальник староста оршанский Филон Кмита разоряет смоленскую землю, где уничтожает 2 тысячи селений.

«Филон Кмита (Чернобыльский), староста (воевода) Оршанский также вступил в неприятельские владения, сжегши около 2000 сел, дошедши своими опустошениями до Смоленска, он ничего не оставил в тех местах, кроме голой земли на полях. И затем обремененный добычей всякого рода, безо всякого урона для себя воротился в Оршу».[55]

Что ж подвиги ясновельможного паньства описаны сочно, без ложной стыдливости – на дворе как никак 16 век. Тогда польские пропагандисты еще, конечно, были далеки от правозащитной «стыдливости» западной информационной машины 21 века и не хотели скрывать того, в чем столь преуспели носители «золотой вольности» – в разорениях ненавистной им Московии.

На протяжении лета шведы опустошали Карелию и ижорскую землю, обстреливали корабельной артиллерией Нарву и Ивангород.

27 сентября шведская армия, под командованием генерала Г. Горна, подходит к Нарве и приступает к ее осаде. Из Пскова на помощь Нарве идут полки кн. Т. Трубецкого и Р. Бутурлина, из Юрьева – войско кн. В. Хилкова и И. Кобякова. После двухнедельной осады и нескольких штурмов, потеряв около 4 тысяч человек, шведы отступают.

«Тое же осени государь посылал изо Пскова воевод князя Василья Дмитреевича Хелкова да Михаила Безнина, да Ивана Фустова в Летовскую землю и в Курланскую, и в Латыгорскую воевати, а с ними 40 000 дворян и тотар, и воевали до Вильна». Сообщение Соловецкого летописца показывает, что и в это время русские не отказываются от наступательных действий.

Возможно в связи с этим глубоким рейдом русских войск Стефан Баторий возвращается в Вильну.

1580, второе нашествие Батория. Гибель Великих Лук. Шведы в Карелии

Состоявшийся в начале 1580 г. Земский собор принимает решение о возвращении государству боярских и княжеских вотчин, разными путями попавшими во владение церкви – собравшиеся представители сословий прекрасно понимали, что правительство нуждается в средствах.

Летом 1580 г. Стефан Баторий выступает в новый поход на Русь. Кроме венгерских гайдуков его брата князя седмиградского, в очередном нашествии участвуют массы европейских наемных солдат и даже мобилизованные из королевских имений крестьяне. Всего в польском походе задействовано 50 тысяч войска, из них 21 тысяча наемной пехоты (согласно данным Р. Скрынникова – 48 399 человек). Стефан Баторий обладает первоклассной артиллерией, в том числе 30 крупнокалиберными осадными пушками.

Русские войска на западе опять сильно растянуты на протяженном фронте, от ливонского города Кокенгаузена (Куконас) до Смоленска. Большие русские силы сосредоточены на юге для обороны от крымского хана (в этом году уже состоялся набег крымцев). Русские силы находятся и на южном берегу Финского залива, в Западной и Восточной Карелии – на случай наступления шведов.

Несмотря на горячее желание дойти до Москвы, осторожный Стефан Баторий понимает, что союзников у него там нет, силы феодальной реакции в России разгромлены.

Польский король ставит своей целью овладение Великими Луками в псковской земле, чтобы затруднить сообщение Москвы с Юрьевым и другими ливонскими крепостями, а также прервать коммуникации между Новгородом и югом псковского порубежья.

Польское войско собралось в местах своей боевой славы, на реке Улла, в районе белорусского местечка Часники. Это было сделано, что русская войсковая разведка решила, что враги идут на Смоленск.

Королевская армия двинулась к Великим Лукам в начале августа. А в смоленской земле войско коронного гетмана Я. Замойского 6 августа осадило деревяную крепость Велиж. Семитысячному польскому войску здесь противостоял гарнизон численностью около 1500 человек. После того, как крепость была зажжена калеными ядрами, защитники города сдались.

15 августа небольшая крепость Усвят, в псковской земле, была захвачена войском Христофора Радзивилла, кастеляна троцкого.

Как сообщал участник нашествия пан Зборовский, во второй половине августа черкасский староста, князь Вишневецкий, «соединившись с дикими татарами, зашел в глубь московских земель и угнал больше 3000 пленных и больше 10000 скота».[56] Заметим, что участие «диких татар» в польско-литовском походах на московское государство последовательно замалчивается не только западными, но и нашими псевдориками. Принято говорить только о бесчисленных татарских ордах в составе московского войска.

26 августа польские войска, численностью в 35 тысяч человек, приступили к осаде Великих Лук. Русскими силами командовали воеводы кн. Ф. Лыков, кн. М. Кашин, Ю. Аксаков, В. Бобрищев-Пушкин и В. Измайлов. В роли «представителя ставки» был И. В. Воейков Большой. В районе Торопца стоял отряд под командованием кн. В. Хилкова и И. Кобякова. Ожидая подкреплений, он не мог внести серьезного вклада в борьбу за город и лишь беспокоил коммуникации противника.

Осада города велась и во время переговоров, которые вел король Стефан Баторий с посланцами царя.

Для защиты от зажигательных снарядов защитники города обложили деревянные стены слоем земли и дерна. Но эта защита была разнесена мощной вражеской артиллерией.

Осажденные совершали отчаянные вылазки, по время одной из них даже захватили королевское знамя. Только за второе сентября враг потерял около 200 человек. Защитники гасили огонь на стенах, оборачиваясь мокрыми шкурами. Открытые пожары удавалось тушить, но деревяные конструкции стен продолжали тлеть.

Пятого сентября пожар охватил большую часть города и воеводы согласились на капитуляцию.

Однако венгры, а за ними поляки, после входа в город, начали резню пленных и местного населения.

Как свидетельствует пан Л. Дзялынский: «Наши учинили позорное и великое убийство, желая отомстить за своих павших товарищей… Они не обращали ни на кого внимания и убивали как старых так и мололых, женщин и детей… Все заняты были убийствами и грабежом, так что никто не тушил пожар. Огонь охватил всю крепость и спасать более было нечего. Когда огонь дошел до пороха, то наших погибло разом 200 человек; 36 пушек сгорело и несколько сот гаковниц, несколько тысяч ружей и других ценных вещей; денег, серебра и шуб весьма много, так что нашим мало досталось, кроме разве платья и денег, взятых с убитых. Приехавши в лагерь, гетман приказал ударить в барабан, чтобы сходились к нему ротмистры с товарищами; когда они явились, гетман, принесши благодарение сперва Господу Богу, благодарил потом всех за то, что исполнили свой долг, постарались о том, что свойственно хорошим мужам и воинам, обещал милости и награды от короля, а они поздравляли гетмана с победой, затем пропели Те Deum, а после слушали обедню».[57] Поляки пели, наверное, хорошо, как и подобает образцовым католикам, ничего, что стояли при этом на трупах русских женщин и детей.