Девушки без имени - Серена Бурдик

Прохладным апрельским днем, когда на улицах вовсю таял снег, я попрощалась с комнатой Эффи и велела Марго и Неале упаковать мою одежду и туалетные принадлежности и отослать их на 26-ю улицу. Два месяца я тайно носила ключ в кармане. Я хотела устроить сцену, сообщить Эмори, что ухожу, обвинить его в том, что он завел любовницу, и наконец спросить, как он мог так поступить с нами. Но я не сделала этого. Я слишком устала, да и смысла не было. Насколько я понимала, мой брак изжил себя, и мне хотелось начать думать о своей жизни, а не о муже.

Когда Эмори пришел домой из конторы, меня уже не было.

Квартирка моя оказалась маленькой, но уютной и хорошо обставленной. В первый вечер я сняла перчатки и убрала их в сумочку, а потом съела ужин за столиком у окна. Ощущение прохладного металла в голых пальцах немного пугало, но я навсегда связала его с чувством независимости.

Эмори удалось выяснить у Неалы, куда я делась, и он явился требовать моего возвращения. Но его гнев растворился к тому моменту, как он вошел ко мне. Ни у одного из нас не осталось сил на ссоры. Даже его признание относительно Инес вышло вялым. Он рассказал, что был в нее влюблен, но после исчезновения Эффи утратил всякие желания.

Присутствие Эмори в месте, которое принадлежало только мне, казалось странным. Я чувствовала себя удивительно спокойно. Я в любой момент могла его выгнать. Эта перемена поразила и Эмори тоже. Он стоял посреди ковра, вертел в руках шляпу и умоляюще смотрел на меня.

— Почему все вышло так плохо? — спросил он, будто действительно хотел услышать ответ.

Я сказала ему то же, что и Луэлле: что ему не в чем себя винить. Это было очень великодушно с моей стороны.

— Мы измотали себя, пытаясь найти то звено в цепи событий, которое привело к исчезновению Эффи. Винить можно любое из этих звеньев. Нет смысла выбирать одно.

— А как же те звенья, которые объединяют нас? — Отчаяние в его голосе меня удивило. На мгновение я чуть не сдалась, но я понимала, что дело не во мне. Он просто не хотел терять то, что должно было находиться в его власти.

— Слишком много всего. Не хочешь чаю?

— А кофе у тебя есть?

— Да.

Я прошла на кухню, зажгла плиту и поставила на огонь кофейник, в котором чуть раньше сварила кофе. Забавно было думать, что до этого я никогда не варила себе кофе, но прошел всего день — и я легко с этим справилась. Марго пыталась приготовить кофе за меня, но я настояла:

— Какое-то время мы будем только вдвоем. Ты не сможешь делать вообще все.

Я собиралась нанять кухарку, хотя бы на половину дня, но пока меня вполне устраивали рестораны и самостоятельно сваренный кофе.

Когда я вернулась с двумя дымящимися чашками, Эмори сидел за маленьким столиком и смотрел в окно.

— Отсюда красивый вид.

— Да. — Я поставила чашки. — Два кусочка сахара и немного сливок.

— Спасибо. — Эмори сделал глоток. — Мать сойдет с ума из-за нашего расставания.

Я села напротив и обхватила чашку ладонями, чтобы согреть их.

— Да.

— Это ведь временно? Мы скажем ей, что временно. Когда вернется Луэлла или Эффи, ты тоже вернешься. — Это был не вопрос, а утверждение. Эмори посмотрел на мои голые руки. — Ты же знаешь, что я никогда не просил тебя носить перчатки?

— И не просил не носить.

Он посмотрел в чашку, будто обдумывая это, допил кофе и встал. Обошел столик и встал так близко, что я почувствовала запах кедрового дерева и помады для волос. Протянув руку, он поднял меня на ноги и наклонился, чтобы поцеловать.

— Эмори, — я отступила на шаг, — уже слишком поздно.

Он не отпускал меня. Впервые за много лет я почувствовала его руки на своих. На мгновение я готова была принять все, что он предложит. Но это сразу исчезло, как только я посмотрела на него: волосы тщательно уложены надо лбом, запонки застегнуты, рубашка отглажена. Он не выбежал из дома в панике из-за моего исчезновения.

Я вытащила руки из его ладоней:

— Наверное, тебе пора.

— Мы скажем, что тебе нужно какое-то время. — Ом сунул руки в карманы. — Люди поймут… после всего, что случилось.

— Говори кому угодно и что угодно.

Я проводила его к двери, закрыла ее за ним и прижалась лбом к прохладному дереву. Где-то в глубине души мне хотелось побежать за Эмори — какая-то часть меня всегда была на это готова. Так же, как другая часть меня никогда не бросила бы поиски Эффи. Я уже стала чем-то большим, но эти части все еще жили во мне.

27

Эффи

На ферме мы вставали в четыре утра, одевались в темноте, съедали завтрак при свете лампы и отправлялись на работу, которая менялась каждую неделю. В первую неделю я таскала воду от насоса до кухни. При каждом шаге вода выплескивалась из ведра и заливала мне туфли. Я выгребала из печи головешки, и руки у меня стали черными от золы, терла полы, собирала яйца, кормила скот, вычищала навоз из стойл, приносила сено, которое забивалось мне в волосы и под платье. По вечерам я падала на жесткий тюфяк, руки и ноги нестерпимо болели, и все тело чесалось от соломинок, коловшихся сквозь одежду.

Я никогда не оставалась с Мэйбл наедине. Даже если бы это случилось, я слишком уставала, чтобы в чем-то ее убеждать, а тем более выведывать ее имя. На ферме никто не делал мне ртутных вливаний. Ноги снова распухли, а в груди росла злая тяжесть.