Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз

второй палец присоединился к первому. Я сжалась сильнее, готовая взорваться. Балансируя на грани, его ритм приближал мой оргазм все ближе и ближе. Последовали бешеные движения рук, когда он переплетал пальцы, отчего мои пальцы на ногах скрючились, и я забилась в конвульсиях, потерявшись в этом ощущении.

Моя голова тяжело опустилась на стекло, пока Рейн уговаривал меня пережить оргазм, ожидая, пока он сошел бы на нет, прежде чем убрал пальцы. Повернувшись на отяжелевших конечностях, я наблюдала, как он мыл руки в раковине у бара. Он налил себе новый напиток и еще раз осушил его, кивнув мне в сторону спальни. Вялыми движениями я последовала за ним.

Рейн сбросил разбросанные подушки с кровати, и они разлетелись по всему полу. Притянув меня к себе, он усадил меня посередине огромной кровати красного дерева. Нажав кнопку на пульте дистанционного управления, освещение в комнате стало ярче, не позволив нам упустить ни единой вещи.

Мои ноги опустились в стороны, давая ему пространство для движения между ними. У меня перехватило дыхание, когда его затвердевшая длина коснулась моей ноги.

Нависая надо мной, он расположился, скользнув в меня одним плавным толчком. Я ахнула. Руки Рейна обхватили меня, когда он оперся на локти, приблизив свое лицо прямо к моему. Эти напряженные глаза остановились на мне, и он выходил, входя обратно более медленным движением.

Мои глаза метались между его. Что это было? Это отличалось от прежних времен. Это было не менее интенсивно, но более обостренно, более глубоко.

Поймав меня в ловушку в этот момент, его грудь коснулась моих сосков. Он входил и выходил, наклоняясь так, чтобы каждый раз тереться о мой клитор.

— Ты убиваешь меня, — пробормотала я, когда его бедра закружились.

— Я могу воскресить тебя.

Мои ноги обвились вокруг него, наклоняя меня под таким углом, что всякий раз, когда он входил, он восхитительно касался моей точки G. Твою мать. Мои глаза закатились, когда он неторопливо погрузился в меня, мои ноги задрожали от самого медленного и интенсивного прикосновения.

Когда он потерся о мой клитор, я снова разбилась вдребезги, закричав, когда мои ноги опустились. Приподнявшись на коленях, он обхватил одну ногу рукой, обхватив ее вокруг себя, а другую положил прямо на кровать.

Стиснув зубы, ни разу не прерывая контакта телом или глазами, он быстро вошел в меня. Его лицо исказилось, из него вырвался громкий стон, он снова прижался к моему телу. Кожа к коже. Толкаясь еще несколько раз, он кончил. Наши тела покрылись потом. Моя и моего мужа.

Он лежал, погруженный в меня, молча, не двигаясь ни на дюйм — оба тонули в словах, которых не произносили.

Глава 38

Рейн

Я повертел обручальное кольцо между пальцами. Я снял бы его в обозримом будущем, приняв совместное решение не объявлять о нашем браке публично.

Я позаботился о том, чтобы до Говони дошло сообщение о том, что я наконец женился на их дочери, несмотря на все препятствия, которые они воздвигли, чтобы остановить это. После многих лет их обмана, их вопиющая ложь была очевидна для других синдикатов. Было принято коллективное решение в отношении меня пойти дальше и захватить Восточное побережье и все, что мне было обещано по контракту. В конце концов, мне даже не нужно было выходить жениться на Пэрис, чтобы все получилось.

По большому счету, это мало что значило. Я собрал все, что они мне были должны, все, что они обещали. Но только потому, что, по-моему, мне нужно было, чтобы все закончилось одним результатом и ничего не осталось незамеченным. Начало и конец.

К сожалению, Пэрис выдвинула новый поворот, нечто среднее — беспорядочное и неоправданное. Тура я избегал, зная, что он сопряжен с осложнениями, и это был мягкий термин для употребления.

Скользя по кольцу, я любовался отделкой. Оно было впечатляющим, отточенным именно до того, что я выбрал бы для себя. Я сжал пальцы в кулак, стиснув челюсти. Мне это нравилось на мне, слишком сильно нравилось.

Чувство, что я застрял, было эмоцией, с которой я не был уверен, что делать. Определенные модели поведения укоренились во мне, превратив меня в того человека, которым я сейчас был. Я знал, что они вредны, но тем, кем я был, я и должен был быть.

— Я люблю тебя.

— Я чертовски люблю тебя.

Я не мог выразить свои чувства к ней вслух. Что я знал наверняка, так это то, что пребывание без нее оставляло меня равнодушным. С ней я сгорал. Это было не из приятных ощущений, отчего мне стало очень неуютно.

— Я верю.

Моя жена. Пэрис Марчетти.

Теперь я был мужем. Это был полный пиздец. Хотя я знал это с подростковых лет, то, что это осуществилось бы, было необычно. Тем более, что я не должен был чувствовать ничего, кроме празднования того, что все складывалось чудесно. И все же это было глубже.

Эта женщина околдовала меня. Я был уверен, что здесь замешано какое-то колдовство. Я чувствовал, как она сплеталась внутри меня, словно бьющийся пульс. Это нельзя было проигнорировать; я пытался без конца. Необычное чувство возникло само по себе.

— Рейн, Пит, вы это видели? — Голливуд пролепетала.

Ей наконец удалось попасть в силуэт на бумаге с самого близкого расстояния. Можно с уверенностью сказать, что она не была прирожденной стрелком.

Но она пыталась, отказываясь сдаваться, пока не попала не по краю листа, а туда, куда должна была попасть.

Пит попытался не рассмеяться, выражение его лица было таким же, как у меня. Если солдат проходил обучение и оказывался таким ужасным, как она, мы отправляли его тренироваться и советовали вернуться, когда он значительно улучшил бы навыки. Мы ожидали, что для начала у них появился бы определенный уровень квалификации, чтобы мы могли развивать его, и мы предоставили им для этого все возможности.

Некоторые люди не умели стрелять. Или умели, но плохо. Это делало стрельбу небезопасной даже для них самих. Пэрис попала в эту категорию.

Я подошел к ней, и когда она развернулась, непреднамеренно направив на меня пистолет, я выругался, на всякий случай отодвинулся в сторону и стащил наушники с ее ушей, а огнестрельное оружие бросил на пол.

— Прекрати направлять на меня это наполовину заряженное оружие, — рявкнул я резче, чем намеревался, но все, что потребовалось — это скользнувший палец, чтобы выстрелить, случайно или нет.

Посмотрев вниз, она поморщилась, держа оружие опущенным, когда положила его направленным на мишень