Риша решает! - Алекс Хилл

– И что? Страшно?

– Потом можешь меня даже убить, – отвечаю я и прижимаюсь к ее губам.

Секунда длится целую вечность, но только до короткого вздоха и легких касаний холодных пальцев, поднимающихся по моей груди. Риша приоткрывает губы и целует меня в ответ. Еще раз, и еще. Смелее и жарче. Если бы мне не нужно было изображать из себя крутого, то я умиленно застонал бы, а потом отключился от передозировки счастья. Она на вкус как арбузная конфета со взрывной карамелью. Искорки покалывают язык и щеки.

– Твою ж… – шумно выдыхаю я и прижимаюсь своим лбом к ее. – Здоровья твоей матери, Риша Мариновна.

– Я передам, – шепчет она, опуская руки на мои плечи.

Потираюсь носом о ее нос, вожу губами по губам. Мне нужен ответ. Хотя бы такой, безмолвный. Что ей тоже это нравится. Нравлюсь я. Одно маленькое, но честное «да».

– Я правда убью тебя, Стас, и лично спущусь в ад, чтобы подбрасывать дрова в костер под твоим котлом. Если ты врешь мне. Если все это какой-то развод.

Она дрожит. Злобная инопланетянка Риша Мариновна дрожит. А в ее угрозах скрытая просьба: «Не обманывай меня. Не обижай».

– Я ни разу не врал тебе. И не собираюсь.

Притягиваю ее ближе, сопротивления нет, а вот порыв – да. Риша забирается ко мне на колени и обнимает, обхватив за шею. Прижимаюсь щекой к ее волосам и глажу по спине. Такой невинный жест, нежный, даже уязвимый. И он важнее, чем поцелуй, потому что это то самое согласие, которое я так долго ждал. Она меня подпустила.

– Ай! – вскрикиваю я, ощутив пронзительную боль в боку. – Ты чего щиплешься?

– Не знаю. Ты меня бесишь.

– Сильно? – с улыбкой спрашиваю я, потому что слышу за ее ворчанием совсем другое.

– Очень.

– От ненависти до любви, Риша Мариновна, один… танец.

– Нам пора возвращаться, – тихо произносит она, но я крепче сжимаю ее в объятиях, не позволяя шевельнуться.

– Нет. Не пора.

– Но…

Опрокидываю Ришу на спину и нависаю сверху, приподнявшись на локтях.

– Ты хочешь сбежать?

– Все это странно, а я слишком пьяна, чтобы…

– Пьяна от моих поцелуев?

– Какой же ты идиот, – хихикает она и отводит взгляд, немного помрачнев.

– Риша, ну что не так? Мне все-таки на крови поклясться?

– Да. Тащи топор.

– Ну почему ты не веришь мне?

– Ты себя видел?

– Мама говорит, я красивый.

– Хватит меня смешить! – хнычет она.

– Хватит ставить мои слова под сомнение. Риша, это заметили все. Все, кроме тебя.

– Я думала, ты просто надо мной стебешься.

– Я, может, и идиот, но не суицидник же.

– Ладно. Мне нужно… нужно подумать. Давай вернемся к ребятам и…

– Нет! – Я опускаюсь, придавив Ришу к матрасу, и устраиваю голову у нее на груди. – Хочу побыть только с тобой.

– Что за капризы? – строго говорит она, а сама меня обнимает.

Несостыковочка. Только говорить об этом вслух я, конечно же, не буду.

– У меня день рождения. Имею право.

– Тебе подарков мало?

– Ты – мой главный подарок.

– Ох! Да заткнись ты уже! – Риша хлопает меня по спине. – И встань. Раздавишь.

– Ты останешься со мной?

– Да.

– Навсегда?

– Стас!

Понимаю, что не стоит снова злить ее, и отпускаю. Риша садится, поправляет волосы и рубашку. А губы-то все еще вишневые, и еще глаза… Она смотрит по-другому. Не могу пока понять, что именно изменилось, но определенно что-то есть.

– Мне нравилось, как было, – говорю я, укладываясь на подушку, хотя сам готов в любой миг броситься вдогонку.

– Рада за тебя.

– Что у тебя за волшебная помада?

– Тинт.

– Это должно что-то объяснять?

– Тебе не все равно?

– Просто интересно, сколько раз нужно тебя поцеловать, чтобы она стерлась.

– Много.

– Посчитаем точно?

– После твоих зубов.

– Их двадцать девять. Но ты можешь проверить в любой момент.

Она фыркает и встает, а я подаюсь чуть вперед. Внимательно наблюдаю, чтобы не упустить момент побега, но Риша просто расхаживает по комнате и осматривается.

– У тебя здесь… чисто.

– Мы с Владом живем в городской квартире.

– М-м-м… – неопределенно тянет она и подходит к подоконнику, указывая на горстку веревок и деревянных перекладин. – А это что?

– Лестница. За окном есть крепления.

– Ты сбегал из дома?

– Нет, но мне нравилось знать, что я могу это сделать в любой момент.

Риша удивленно выгибает брови и продолжает свое путешествие. Рассматривает небольшой стеллаж с журналами и стол, на котором стоят только лампа, маленький кактус и фоторамка.

– Хочешь, принесу еды или?..

– Нет, – отвечает Риша, поднимая фотографию. – Сколько вам здесь?

– Пятнадцать.

– Почти не изменились.

Проходит несколько секунд, внимание Риши накрепко привязано к фото, и это немного злит. Поднимаюсь и подхожу так близко, что касаюсь грудью вздрогнувшей спины. На снимке Влад, Леся и я. Стоим в школьном коридоре в обнимку после весеннего концерта. На лицах улыбки, в глазах еще нет налета горького опыта, только вера, что все лучшее впереди. Интересно, на кого именно смотрит Риша? Узнала ли она меня? Хочу спросить, но сам себе запрещаю, чтобы не разочароваться раньше времени. Она ведь со мной. Так просто я не сдамся, не теперь. Даже если ей нравится Влад, я могу хотя бы попытаться… попробовать…

Риша возвращает фоторамку на место с глухим стуком, разворачивается и приподнимается на носки, ухватившись за мои плечи. Неопознанные летающие объекты взрываются где-то на краю галактики, звезды гаснут и падают. В аду идет снег, а пустыни превращаются в океаны, потому что… Риша целует меня. Сама! Сомнения бьются за прозрачной стеной, страх быть обманутым забивается в угол, и я слышу его слабые крики: «Она представляет его. Не тебя. Его!»

Злость пронзает ладони, пляшет алыми бликами перед глазами, но Риша сильнее. Желание сильнее. Обхватываю Ришу за талию и усаживаю на стол, она скрещивает ноги у меня на пояснице и зарывается пальцами в волосы на затылке. Мягкость губ, тепло тела, искры снова по коже. Колючие, жгучие, почти болезненные. И она. Риша Мариновна. Со мной, в моих руках. Страсть и влечение захлестывают с головой, заставляя забыть обо всем. Пусть, я согласен. На все согласен, пока она меня так целует.

Риша терзает мои губы, пробуждая ответную реакцию, которая заставляет время замедлиться, а после и вовсе остановиться. Больше не слышно музыки с первого этажа, только шумное дыхание, шорох касаний, треск кнопок на рубашке. Мы так близко, как не были ни на одной тренировке. Открытые, свободные, поглощенные общим желанием. Ограничений нет, руки смелые, губы жадные. Становится невыносимо жарко, кажется, тело вот-вот