Риша решает! - Алекс Хилл

– Влада ко мне приревновал? Я не претендую на роль третьего близнеца. Тебе не о чем переживать.

– Не смешно.

– А я что, улыбаюсь?

Щеки сводит, и я с трудом сглатываю скопившийся во рту кислый яд. Я собирался быть сдержанным, не давить, не напирать, но меня разрывает. Она так близко, но всегда недосягаема. И только для меня. Почему? Почему так?!

– Что тебе еще нужно, Стас? Ты хотел, чтобы я пришла. И я пришла! – вскрикивает Риша, издевательски разводя руки в стороны. – Не мешай мне веселиться, я же тебе не мешаю!

– Кто из них? – слышу свой голос, но не узнаю его. – Ярослав или Влад?

– О чем ты?

– Кто нравится тебе больше?

Она вздрагивает, будто поймав электрический разряд, опускает руки на покрывало перед собой и наклоняется, глядя исподлобья. Ну точно дикая кошка перед смертоносным броском. Плевать. Мне не страшно. Даже если она кинется на меня, разнесет комнату, дом сожжет, мы все равно поговорим. Ей придется меня выслушать.

– Сколько ты выпил?

– Нисколько, – бросаю серьезно. – Теперь ты ответь. Кто из них?

– Это… – сипло выдыхает Риша, и впервые ей не хватает силы в голосе, но лишь на мгновение. Она вспыхивает обескураживающе быстро. Если бы в мире существовал поистине вечный огонь, то это была бы защитная броня Риши Мариновны, которая не пропускает никого и ничего. – Это не твое дело. Ясно? Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы и что-то предъявлять.

Она собирается встать с кровати, но я не позволяю, шагнув к двери. Наши взгляды сталкиваются со звенящим в ушах лязгом.

– Мое, – произношу твердо, оставляя себя без защиты. – Это мое дело.

– С каких?..

– Да с таких! Девушка, которая нравится мне, ест мой мозг чайной ложкой и наслаждается вкусом! А как только начинает казаться, что мы становимся ближе, она тут же делает сотню шагов назад! Ты это нарочно?! Не надоело издеваться надо мной?!

Риша поджимает пальцы на руках и отклоняется. Каре-зеленые глаза темные, как никогда, но это не гнев. Поверить не могу, она что… боится? Кого? Меня? Правды? Моей или своей?

– Ты меня с Лесей перепутал? – глухо спрашивает Риша. – Или еще с кем-то из своих птичек? У тебя галлюцинации, Белецкий. Не ту самку схватил.

– Не изображай дурочку. Тебе не идет.

– Я не понимаю, о чем ты…

– Мне нравишься ты! Ты, черт возьми! Что тут непонятного?! – кричу так громко, что самому становится жутко, а после приходит небывалое опустошение, будто все кости разом исчезают без следа.

Сажусь на корточки, вытянув руки поверх колен, и опускаю голову. Ну вот, я признался. Назад пути нет. Снизу доносятся звуки долбящей музыки, но больше ни шороха. Жду еще пару секунд и поднимаю взгляд. Риша так и застыла неподвижной статуей, глаза распахнуты, а поверх блестящая влажная пелена. Это чистейший ужас. Сердце с грохотом падает, ломая преграды на пути в острые щепки. Настолько я ей противен?

– Прости, – с трудом ворочаю языком, горло саднит от сухости. Прижимаю ладони к лицу и повторяю: – Прости.

– За что ты извиняешься?

– За то, что накричал.

– А то, что ты кричал, тебя не смущает?

Вымученно усмехаюсь, зарываясь пальцами в волосы, и стягиваю их на макушке. Еще несколько минут назад я думал, что подошел к краю, но нет. Вся глубина этой пропасти открылась только сейчас. Да и черт с ним, я прыгну.

– Разве ты не догадывалась? Ты мне нравишься, Риша. Ты. Мне. Нравишься.

– Как партнерша? – продолжает она тихий допрос, настороженность на максимум, голос слегка подрагивает.

– Нет.

– Как друг?

– Нет.

– Чем?

– Не понял.

– Чем я тебе нравлюсь, Стас? Скажи. Я изменюсь.

Склоняю голову, внимательно ее разглядывая. Плечи чуть сгорблены, правая нога подергивается, беспокойный взгляд мечется по комнате, то и дело возвращаясь ко мне. Риша покусывает губы изнутри и ждет. Сидит и ждет. Да ладно? Неужто сбил? Неужто брони пока нет? Новый вдох наполняет легкие и возвращает силы. Встаю и направляюсь к кровати, заметив мурашки на тонкой шее и то, как Риша хватает ртом воздух, задерживая дыхание.

– Ты мне не веришь? – спрашиваю я, прищуриваясь, и упираюсь руками в матрас.

– С чего бы?

– Я докажу.

– Поэтому в спальню притащил? Доказывать?

– Нет, – бесцветно хмыкаю я, хотя этот вариант мне тоже нравится, но еще не время. – Дай руку.

– Могу только ногу, – бурчит она.

– Сойдет.

Тянусь к ее лодыжке, но Риша вдруг протягивает раскрытую ладонь. Эмоции на лице все еще плохо читаются, но она здесь. Это ведь что-то значит. Беру ладонь Риши в свою и прижимаю к шее, туда, где бьется пульс.

– Чтобы душить тебя, мне нужны обе руки.

– Чувствуешь пульс? – спрашиваю я, не обращая внимания на ее слабые попытки отшутиться.

– Ты только что скакал, как свежекастрированный козел. Что это доказывает?

– Ты мне нравишься, – уже в который раз повторяю я. – Ты мне нравишься, Риша Мариновна.

Сжимаю ее руку крепче, чтобы Риша почувствовала хотя бы часть того, что со мной происходит. Биение сердца ускоряется. И это она. Все из-за нее. Риша отнимает руку и опускает подбородок, ее брови движутся то вверх, то вниз, глаза скрываются за опущенными ресницами.

– Все еще не веришь?

– Как давно… – Она замолкает, немного скривившись, но вскоре продолжает. – Как давно ты это понял?

– Не знаю. На первой тренировке. А может, когда бежал за тобой после того, как ты бросила меня в такси. А может, вообще еще тогда, когда ты коврик мой отжала. Не помню. Это просто случилось. Бах! И ты уже наводишь свои порядки в моей голове. Там ведь просторно, мозга нет, а где разгуляться есть.

Уголки ее губ приподнимаются, и я слышу мягкий смешок. Хвала богам! Кажется, я буду жить! Правда, мы ведь еще не закончили. Я так и не услышал ответ. Молчание пожирает остатки надежды. Это отказ. Больно. Я даже не знал, что так бывает.

– Мне до утра подождать? – вдруг спрашивает Риша.

– Нет. Конечно, нет. Ты…

– Тогда целуй.

Давлюсь воздухом, ошарашенно вытаращившись на Ришу. Она хлопает ресницами, и каждый взмах оставляет призрачные царапины на моем напряженном лбу. Медленно забираюсь на кровать и усаживаюсь напротив. Она столько раз щелкала меня по носу, что сейчас трудно понять, чему верить. Опыту или… ей? Протягиваю руку, воротник мягкой ткани рубашки гладит кожу. Последняя проверка отправляет в блаженный нокаут. Если бы это было возможно, то на моей ладони остались бы синяки.

– Ты этого хочешь? – спрашиваю я, осторожно сокращая дистанцию между нами.

– Тебе и тут расписку написать?

– Один раз