Вовка в Троеклятом - Владимир Черепнин

"Так как их не должно здесь быть, то это вовсе и не они, а происки Хоттабыча. Подослал переодетых телохранителей, чтобы я в лужу сел перед Емелей. Тупой джинн еще не знает, что щукоеду осталось править считанные минуты. Да он уже и не правит вовсе, только не ведает об этом. А колдун постарался, от настоящих не отличишь. И медведь, и девчонка, и кот... А как ему удалось замаскировать негритоса под кота? И почему, собственно, имеются в наличии два кота? Может эта стерва мне глаз выбила? - Ганс озабоченно прикрыл сначала один глаз, затем другой. - Нет. Тем более при утрате половины зрения было бы только полкота, а не два... Не стал бы Хоттабыч лишнего кота наряжать. Может они настоящие? Но каким образом?.."

Более-менее здравые мысли начали вытеснять свои бредовые аналоги слишком поздно. Гигантский медведь сгреб за шиворот тщедушного чародея и приподнял его над полом, чтобы получше рассмотреть. Звать на помощь было поздно.

- Вы откуда тут взялись? - Все еще обуреваемый манией величия, Ганс, в тоже время, смертельно боялся за свою драгоценную шкуру, и поэтому его интонация варьировала от требовательного вопрошания до жалкого блеяния. Причем несколько раз за столь короткую фразу.

- Вообще-то, мы в лесу живем, никого не трогаем. Мирные мы. - Принялся обстоятельно объяснять Серенький. - Однако, в последнее время пришлось и по дворцу поблукать, и по лабиринту. И в темнице посидеть. А если тебя интересует последнее место нашей дислокации, то в данный момент мы прямиком из ослиной жопы. - Свободной лапой медведь указал на величественное изваяние.

Для Чернокнижника все происходящее начало приобретать какой-то смысл. Припомнился гороскоп с его нелепым предостережением. Теперь он готов был биться об заклад, не пересчитывая, что в руке у моргающей, ничего не понимающей Клары находится ровно пятнадцать цепочек с амулетами.

Будущий властелин, восстановив в памяти подробности звездного предсказания, даже немного успокоился. Все неприятности, пережитые за последние минуты, предрекались в категории "если", то есть с некоторой долей вероятности. Могли произойти, а могли и нет. Но ведь стремительный взлет и невообразимое везение должны были свершиться однозначно. Из этого следовало. Что ничего не потеряно, стоит только освободиться из лап этого зверя, отбежать на безопасное расстояние и тогда... Надо пообещать глупому медведю все что угодно. А потом лохматый страшила поплатится за каждую секунду страха, испытанного новым диктатором.

Вытянув до предела свою цыплячью шею, тем самым максимально приблизившись к медвежьей морде, Ганс зашептал:

- Тебе невообразимо повезло. Я смогу исполнить любое твое пожелание. Ты не знаешь, кто я на самом деле. И если отпустишь меня...

Скривив от отвращения физиономию, Серенький не дал договорить колдунишке. Медведь выполнил просьбу Чернокнижника - отпустил. Предварительно раскрутив над головой. Тем самым обеспечил ту часть гороскопа, которая обещала стремительный взлет. По восходящей траектории, проломав раму, Ганс вылетел в окно.

- Нафига, спрашивается? - Васька недоуменно крутанул головой.

- А ты бы у него изо рта понюхал бы, потом бы спрашивал...

- Гадость он, конечно, замышлял, факт, - задумчиво произнесла Яна, - но пригодиться мог. Видел, как его негры слушаются?

- Ну, поторопился, - покаялся Серенький, - но, правда, такая вонь. Еще секунду и я бы похвалился содержимым желудка. Он все равно бы водкой захлебнулся, а так, может, выживет...

- И что будем дальше делать?

- В осла я больше не полезу! - Категорично сообщил медведь.

* * *

Порося, хоть и считали себя наивысшими существами (а может быть именно по этому), вместо того, чтобы принять присущую обыкновенным свиньям позицию, встать на четыре копыта и бежать, или, на худой конец, раз уж так повелось в сказочном мире, то на задних копытах, но все равно бежать, упорно продолжали продвигаться вперед согласно намеченному плану. Посредством дикой пародии на канкан. И это несмотря на то, что ворота вновь захлопнулись, так и не успев до конца раскрыться. Однако, свиньи с завидным упрямством продолжали свой неистовый танец. Им бы следовало поискать прародителей среди ослов.

А может они и не видели ворот? Потому что глаза берегли и всячески прикрывали. От Карла. Ворон, уяснив, что выполнение собственных угроз дело не сиюминутное и для того, чтобы наделать дырок в прочных шкурах требуется определенная затрата времени и усилий, избрал другую тактику. Перелетая с макушки на макушку норовил клюнуть прямо в глаз, чем вызывал панический ужас у наивысших.

Все это я успел отметить, пока приноравливался, как бы поточней произвести подсечку. Полутонный свин, отплясывающий на одном копытце, задрав другую ножку вверх - конструкция далеко не устойчивая. Так что главной проблемой было опасение за собственную жизнь. Участь раздавленного рухнувшей тушей меня нисколько не прельщала.

Дождавшись момента, когда ближайший хряк сменил ножки, я ударил его по опорному копытцу и тут же отскочил на безопасное расстояние. Хрюндель начал заваливаться, и пытаясь сохранить равновесие зацепил среднего брата. Через считанные секунды оба лежали на мостовой, а еще мгновение спустя рухнул и последний. Сам собой. Так мне показалось вначале. Но фраза Яги: "Нехорошо отбиваться от коллектива, приляг и ты отдохнуть", - дала мне понять, что свинскую проблему приходится решать не в одиночестве.

Когда все трое оказались поверженными, сзади раздалось радостное улюлюканье. Я обернулся. Испуганные угрозой лишиться подопечных через площадь неслись Вини Пух и Пятачок. Следом поспешал и Соловушка, на ходу прилаживая маскировочный пятак.

Но вдоволь налюбоваться этой живописной картиной не пришлось. Внимание привлек новый звук, донесшийся с другой стороны: где-то вверху затрещало и зазвенело одновременно.

* * *

Манька не выдержала и минуты. Из глаз брызнули слезы, лицо приобрело пунцовый оттенок. Всхлипнув и пробормотав что-то невнятное, она опрометью выбежала из зала.

У Емели и Али Бабы пропал дар речи. Наимудрейший впал в ступор от неслыханной наглости подчиненного, осмелившегося такое преподнести, да еще в тот момент, когда и так все складывается не лучшим образом.

Визиря от удивления также парализовало. И еще от предчувствия, что должно произойти что-то непоправимое. Все же делалось с благими намерениями, а результат...

Емеля, багровея, начал медленно подниматься из-за стола. Али Баба, понимая неотвратимость жестокого возмездия, тем не менее, не мог выдавить из себя ни единого слова оправдания. Только смотрел на своего возлюбленного, как кролик на удава. В довершение ко всему, предательское отверстие визиря звучно подпортило и без того раскаленную атмосферу.