Повелители волков - Виталий Гладкий

Взяли с собой лишь несколько колесниц — для престижа. На них должны были передвигаться крупные военачальники перед построенной для боя армией. Конечно, колесницы могли произвести впечатление на варваров. Дарий усовершенствовал их, приказав прикрепить к ступицам колес большие серповидные ножи, а на дышло, выдающееся далеко вперед, установили несколько наконечников копий. Но боевая ценность колесниц во время похода в земли заморских саев была сомнительной.

Вестовые засуетились, и начали спорить, кто должен войти в шатер повелителя персов первым, ведь не было названо имени, но тут раздался голос царя:

— Зайти всем!

Когда юноши оказались в шатре, Дарий приказал собрать видных военачальников-персов и перечислил их поименно. А затем, немного поколебавшись, добавил к этому перечню и Коеса. Знатный эллин командовал небольшим отрядом, составленным из греческих механиков и строителей, который вступал в дело, когда требовалась техническая смекалка и специальные знания.

После того как совет собрался, Дарий безо всяких предисловий гневно спросил:

— Доколе?!

Все военачальники обескураженно молчали, потупив головы. Вопрос царя был понятен без разъяснений. Наконец заговорил Отан. Из-за своего строптивого характера Отан не пошел на плаху лишь по одной причине — он был один из «семи», которые подняли восстание против Гауматы. Его суждения всегда были резки и нелицеприятны, но Дарий знал, что Отан никогда его не подведет, и уж тем более — не изменит ему. Отан даже в мыслях не претендовал на престол (хотя мог бы), его редко можно было увидеть в царском дворце; он занимался или семейными делами, или воевал.

— Осталось всего пятнадцать дней пути, и нам придется возвращаться, — сказал Отан. — А мы даже близко не видели войско царя Иданфирса.

— Почему пятнадцать? — спросил в напряженной тишине Видарна, славный рубака, но с памятью ребенка на разные события, не касающиеся отряда, которым он командовал; наверное, память ему отшиб сильный удар булавой по голове, полученный им в одном из сражений.

— А потому, что наш повелитель завязал на ремне шестьдесят узлов. Войско в походе уже полмесяца. Один день пути — один развязанный узел. Планировалось разбить войско Иданфирса за месяц. А потом мы должны повернуть вспять. Ведь после истечения шестидесяти дней согласно наказу, даже если войско не вернется, ионийцы разрушат переправу через Истр. Вот я и хочу спросить тебя, царь царей Дараявауш, может, твои греки уже придумали крылья, чтобы перелетать через реки? Или мы останемся зимовать в этих диких, негостеприимных степях? Здесь собрались опытные военачальники, очень неглупые люди, и им не нравится, что их водят за нос. Нам хочется услышать, что замыслил на самом деле предводитель нашего войска. Ибо даже десятникам понятно, что с походом получается что-то не то. А теперь ты спрашиваешь нас — «доколе?».

— Я спрашиваю так, потому что Иданфирс трус! — выкрикнул Дарий. — Где его хваленое войско?! Почему он не хочет сойтись со мной в открытом бою и в нем решить вопрос, кому владеть этими землями?! Как его заставить это сделать?!

Наступила мертвая тишина. Таким разгневанным Дария еще никто не видел. Наконец он сбросил свою личину добронравного правителя, милостивого по отношению к своим друзьям и военачальникам, и предстал перед всеми в виде разъяренного рыкающего льва. Все понимали: одно неосторожное слово — и полетит голова с плеч. Даже Отан угрюмо молчал, хотя ему еще было что сказать.

Разрядка ситуации пришла с той стороны, откуда ее никто не ждал.

— Позволь слово молвить, повелитель… — Грек Коес смиренно поклонился.

— Говори, — буркнул царь, глядя на него враждебным взглядом.

Никто, никто в этом шатре не может понять его замыслы! Допустим, насчет царской Хварны на горе Альбордж не догадался бы и самый искушенный прорицатель. Только маг Зерваны смог проникнуть в глубины его души. Но разве все те, на кого он возложил ответственейшее дело — руководить его войсками, неспособны понять, что возвращаться тем же путем я не намерен! Что я хочу обойти Ахшайну кругом, чтобы сделать ее Персидским морем. Все гавани, бухты и порты Ахшайны будут в моих владениях, и процент от торговли будет оседать в моей казне, что сделает Персию еще богаче и могущественней. И тогда она станет настоящей владетельницей мира. Эллада… Что такое кучка греков на своих островах? Завоевание Греции лишь дело времени.

— Скифы весьма чувствительны к различным подношениям. Они всегда ищут и находят в них тайный смысл. И очень ревниво относятся к тем подаркам, которые затрагивают их честь.

— Может, послать им повозку, доверху нагруженную дариками? — иронично поинтересовался Дарий. — Вот мы их удивим и обеспокоим. Они будут до зимы гадать, что бы это могло значить. И по-прежнему играть с нами в прятки.

— Не совсем так, повелитель. Повозка не нужна. А вот добрый лук со стрелами и письмо с вызовом, думаю, на них подействует.

— Каким образом?

— Это будет оскорблением для скифов. Получается так, что вы посылаете трусам оружие, коль у них нет своего, чтобы сразиться в открытом бою. А если еще в послании добавить и несколько обидных фраз, то я сомневаюсь, что скифы отмолчатся и по-прежнему будут от нас убегать.

— А что, хороший замысел! — Дарий посветлел лицом; приободрились и военачальники. — Только вот беда — кто же прочитает варварам наше письмо? И как наш дар попадет к Иданфирсу? Ведь мы не можем оставить лук и наше послание в где-нибудь в степи с надеждой, что все это не присвоит какой-нибудь безграмотный кочевник.

— Придется направить к ним посольство, — ответил Коес. — Хотя, по моим сведениям, среди скифов есть и грамотные эллины. Но лучше будет, если письмо прочтет наш переводчик.

— Что ж, тогда за дело! — решительно сказал Дарий. — Все свободны. Мегабаз, подготовь нескольких человек с переводчиком. Лук я выберу сам. И пришлите ко мне писца!

Военачальники заторопились к выходу.

Письмо было написано спустя два часа. Царь мучительно искал нужные формулировки и находил их с трудом. Психология варваров была ему непонятна. Одно то, что они снимают скальп с поверженного врага, а с его черепа делают чашу для вина (если, конечно, враг не простого звания), сбивало с толку повелителя персов. Какими словами разговаривать с этим непонятным народом, какие доводы привести, чтобы заморские саи наконец решились на битву? В победе своей армии Дарий не сомневался, но ведь ее силу видят и враги. И их тактика очень неглупа, должен был признаться царь самому себе.

«Я, Дараявауш, царь великий, царь царей, царь Персии, царь многих стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид, пишу тебе, царь Иданфирс.