Мир Савойя. Зов тьмы - Лара Ингвар

— Потому что ты не желаешь заводить чистокровных детей, — зло оборвала его Реджина. Никто из входящих в залу не был способен ни видеть их истинных лиц, ни слышать их. Другие эльфы и полукровки приводили себя в порядок, с радостью собираясь отдаваться празднику, вину и людям. Большинству было по нраву правление Эльера, им нравилось чувствовать себя защищенными, пусть за эту безопасность и приходилось платить. Сколько лет Реджина была такой же, наслаждающейся чужой близостью и магией, а затем что-то изменилось. Она словно вышла из оцепенения, проснулась, и готова была сопротивляться ему. И Эльер понял это, а потому решил отослать ее покорять новые земли. Как отослал других эльфов, в ком была сила магии и воли.

— Не лги себе, Реджина. У молодых чистокровных магии столько же, сколько у полукровок, а то и поменьше. Только то, что мы смешиваемся с людьми, позволяет нам выживать.

— Твоя сестра сильна. — задумчиво сказала она. Реджина не любила завидовать, но именно зависть сейчас чувствовала. Зависть к покойной Анаит, которая родила двоих детей, и оба из которых были сильнее всех прочих, кого ей доводилось видеть на протяжении своей долгой жизни. Отчего так? Отчего эта Луна, пусть убежденная, что не имеет никакой силы, способней всех детей самой Реджины. А Эльер, даже оторванный от родной земли, может скрыть в иллюзиях весь город. — Может отправишь ее в Арику?

— Моя сестра нужна мне здесь. Она моей крови и она умеет убивать.

Дверь отворилась, и на пороге возникла Луна затопившая помещение озером своей силы. За девушкой спешил Ришар. Лицо его больше не скрывала маска, а Реджина почувствовала, что с этим незнакомцем готова была провести и ночь и две, и даже год.

— А колдун? — спросила она, облизнувшись. Эльер и сам был поражен изменениями, произошедшими в Ришаре и его сестре. Ее сила ничуть не угасла, она засияла ровным светом, освободилась из под иллюзорной печати, а он, пусть и прилипло к лицу его хмурое выражение, а брови были сердито сдвинуты, он был совершенством. Эльер отвернулся от созерцания пары, вернул свое внимание Реджине.

— Долг для колдуна важнее любви. Он никогда не оставит ни своего замка, ни своих подопечных. Так что от него для меня толку нет.

Эльер боялся произнести это в слух, но сердце его сжимало еще одно опасение. Он слишком хорошо знал семейное древо де Крафт. Слишком ясно помнил, на что были способны предки Ришара. Луна — ключ к могиле Ледяного короля, в конечном итоге Ришар убьет ее, чтобы не позволить тому пробудиться. Тени накрыли Ветиру, и Эльер чувствовал их злой шепот. Шепот этот пробирался ему под кожу, зудел, отдавался знакомым голосом. Когда это было? Как давно он слышал этот голос столь отчетливо? Даже мысленно Эльер не называл его имени, имени того, в чьем падении поучаствовал. Имени того, кого он помог толкнуть за грань реальности. Имени того, кто считал его своим другом…

Его сестра была все еще нужна королю савойя. Разумнее было бы отдать приказ уничтожить ее, но Эльер не мог этого сделать. Если он своими руками уничтожит свою плоть и кровь, чем он будет лучше мерзости? Нет, он оставит ее, прекратит их с Ришаром связь, спрячет в одном из дворцов при Ветире, а затем отправит прочь, на другой континент. Злость оцарапала его нутро, мать знала, от кого можно и от кого нельзя рожать детей. Она знала условия освобождения Ледяного Короля и все равно легла с отцом Луны, поддалась песни страсти и родила от него. Подобное позовет подобное. Эльер даже подумал, что она намеренно позволила людям проткнуть шпагой свое сердце, чтобы не видеть последствий своего поступка. И вот его сестра стояла на входе в тронный зал, прекрасная словно молодая звезда, а в сердце ее плескалось озеро силы, которое вместе с ее кровью сможет оживить того, кто поклялся уничтожить Эльера.

— Сомневаюсь, что ты сможешь их разлучить, — Реджина сощурила глаза, вспомнила как держался за свою подругу колдун с изуродованным лицом. Сейчас лицо его было цело, а сила в душе стала куда сильнее, чем была днем ранее. Пламя внутри него горело и пело, звало, просило соединиться. Но не с ней, оно жаждало Луну, хотело обвиться вокруг нее в тесном коконе, уберечь ее и сжечь все, что пытается причинить ей боль. Колдун смотрел только на нее, дышал лишь ею. И Эльер видел эту любовь, прекрасную как крылья голубой бабочки, но любоваться ею он не спешил.

— Молодая любовь куда как более хрупка, чем тебе кажется.

***

На сердце ее стоял аркан, сдавливал его, терзал, рвал острыми зубьями сомнений и боли. Ей хотелось догнать Ришара и… Она точно не знала, что именно хотела с ним сделать. Поцеловать, провести с ним ночь, простить? Разорвать его кожу и покрыть кровавыми укусами? Или сделать и то и другое одновременно. Но Луна все равно держала подбородок высоко и смотрела по сторонам спокойно. Она переоделась в платье цвета свежей крови, подол которого плелся за ней по полу, волосы ее лежали на спине и подрагивали. Раньше они никогда не путались и блестели внутренним светом, сегодня они начали двигаться, лениво перекидываться через плечи, щекотать ей шею. Мама Луны говорила, что живые волосы — показатель силы. В полную силу эльф вступает к пятидесяти годам. Но Луна была полукровкой, она не могла и помыслить о том, что волосы ее оживут. Они слегка двинулись в сторону, вынуждая Луну повернуть голову, потянулись. Луна знала, что рядом с ней в широких вратах большого зала стоит Ришар. Он протянул руку ладонью вверх, предлагая. Но она ее не приняла, слишком свежа была обида. Ришар медленно опустил ладонь, отправился к трону, где восседал князь со своею конкубиной. Иллюзия конкубины поднялась с места, оставила на щеках Луны сестринские поцелуи и указала на место возле себя.

Луна присела, расправив полы алого платья. В ее руках тут же оказался бокал с пузырящимся вином, и она сделала щедрый глоток. И затем еще один.

Ришар смог увидеть сквозь иллюзии. Реальность накладывалась на созданный Эльером образ, а потому от попыток отличить одно от другого у Ришара быстро начала болеть голова. Колдун подумал о том, что Эльер позволяет ему видеть и с благодарностью кивнул ему. Тот удивленно заморгал, явно не