Танатонавты - Бернард Вербер

Рекомендации по продолжению полета: безбоязненно пройти за первую стену смерти.

Выход на Мох-1.

Зона: кома плюс 21 минута.

Цвет: черный.

Ощущения: страх, отвращение, холод, ужас.

На девяти все более отвесных уступах происходит встреча с наиболее неприятными воспоминаниями.

Свет виден постоянно, но от него отвлекают воспоминания.

Рекомендации по продолжению полета: осознать свое прошлое и суметь принять каждый из своих поступков.

Выход на Мох-2.

Зона: кома плюс 24 минуты.

Цвет: красный.

Ощущения: наслаждение, огонь, тепло, влага.

Столкновение с наиболее извращенными личными пороками и самыми горячечными фантазиями. Здесь на поверхность всплывают самые чувственные желания. Требуется взглянуть им в лицо, не позволяя, однако, дать собой овладеть. В противном случае возникнет риск увязнуть на липкой стенке.

Рекомендации по продолжению полета: допустить до себя собственные фантазии, избегая при этом полного поглощения.

Выход на Мох-3.

Зона: кома плюс 27 минут.

Цвет: оранжевый.

Ощущения: борьба со временем, воздушные потоки, сильные ветры.

Образ уходящей в бесконечность очереди мертвых, медленно бредущих вдоль необъятной цилиндрической равнины.

Столкновение со временем. Усвоение смысла терпения, когда минуты растягиваются в часы, а часы в месяцы. Вероятны встречи и беседы со знаменитыми покойниками.

Рекомендации по продолжению полета: освободиться от страха потерять время или от желания его выиграть. Смириться с неподвижностью. Вести себя так, словно вы бессмертны.

Выход на Мох-4.

Зона: кома плюс 42 минуты.

Цвет: желтый.

Ощущения: страстность, сила, всемогущество. Решение всех тайн, до сих пор казавшихся непознаваемыми. Открытие смысла чакр и появление третьего глаза у йогов. Открытие пути дао для даоистов. Объяснение секретов каббалы для иудеев. Появление садов Аллаха перед мусульманами и Эдема перед христианами.

Место абсолютного знания. Все раскрывает причины своего существования. Уяснение смысла жизни, макро— и микробесконечности.

Рекомендации по продолжению полета: не проявлять слишком большую впечатлительность. Позволить знаниям проникать внутрь, не стремясь их переварить, как если бы они были просто деликатесными закусками для разума.

Выход на Мох-5.

Зона: кома плюс 49 минут.

Цвет: зеленый.

Ощущения: великая красота, обнаружение великолепных пейзажей, образов мечты и совершенства, поразительных цветов, чудесных растений и многоцветных звезд. Зеленая страна — область абсолютной красоты.

Но это также и место неожиданного испытания. Видение абсолютной красоты несет с собой самоотрицание. Мертвец ощущает себя гадким, бесполезным, грубым, неуклюжим.

Повторяем, это не есть чувство самоуничижения, это отрицание собственного я.

Рекомендации по продолжению полета: принять свое уродство.

Выход на Мох-6.

Зона: кома плюс 51 минута.

Цвет: белый.

Место, населенное ангелами и демонами. В центре — длинная река мертвых. В глубине виднеется светящаяся гора Последнего суда. Здесь оформляется миграция душ через новые перевоплощения. Три архангела взвешивают достоинства.

Рекомендации по продолжению полета: быть готовым расплатиться за свои плохие поступки. Искренне выбрать такую новую реинкарнацию, которая позволила бы исправить ошибки и недостатки, обусловленные предшествующими существованиями.

Выход на гору света.

237. Предчувствие

Хотя и опубликованное в довольно скромном издании, журнале «Танатонавт-любитель», интервью с Шарлем Донахью тем не менее отозвалось резонансом во всем мире. Оно было переведено на все языки и прокомментировано наиболее выдающимися психологами, философами, священнослужителями, психоаналитиками и политиками.

При этом наш друг президент проявил себя, разумеется, наиболее словоохотливым из них всех, вместе взятых.

Он мобилизовал все телевизионные сети для трансляции речи, возвестившей наступление мессианской эпохи. Он утверждал, что танатонавтика распахнула все доселе замкнутые двери и заколоченные окна. С этого момента история человечества делилась на две эры: до и после открытия Континента Мертвых. У тех, кто его слушал, возникало впечатление, что он хотел бы, чтобы последнюю эру называли еще и люсиндерской. Никаких более календарей с пометками «до» или «от Р. Х.». Мы живем в 68-м году от Рождества Жана Люсиндера.

Пусть даже Люсиндер и не сумел переманить всех на свою точку зрения, все равно каждый человек понимал, что произошло по меньшей мере нечто эпохальное. Отворилась великая дверь и впустила вихрь, выметший всю пыль и паутину из давно запертой комнаты.

С чем сравнить такой перелом, когда мы узнали, что смерть — это страна? Что она населена ангелами, что там нас судят архангелы за прожитую жизнь? Помимо всего прочего «Собеседование со смертным» явилось доказательством того, что мы живем в моральном мире.

Здесь, внизу, можно вести себя хорошо, а можно вести себя плохо. Люди на Земле не более чем школьники, обязанные выучить свои уроки, усвоив чувства сопереживания и великодушия, воспитав в себе совестливость и сострадание.

Это так просто, так по-ребячески незамысловато, так высокоморально. Именно на этом настаивали книги по катехизису всех жанров, но с течением веков большинство людей перестали им верить. А ведь сколько клириков всех конфессий уже тысячелетиями твердят одно и то же, что будущее принадлежит людям кротким!

Было уже слишком поздно вмешиваться, когда я осознал риск одного из таких откровений. Теперь о нем знал весь свет. Важно оградить свою карму от всех миазмов зла, всех поползновений, вывалять свое существование в грязи или даже хоть чуть-чуть его замызгать. Прожить, выстрадать свое и умереть: все остальное не играет никакой роли, все оборачивается только этапами большого пути к чистому духу.

Мы медитировали в пентхаусе. Сквозь стекла, отбрасывавшие слабые блики свечей, вливались мерцающие звезды.

Амандина, наша звезда, стала держать себя жрицей. Теперь она одевалась исключительно в черные и длинные платья китайского покроя, со стоячим воротником и юбкой с разрезами. Она выкинула все лампы и заменила их канделябрами. Мы купались в оранжевом свете.

Я первым нарушил тишину:

— Момент критический, а события нас опережают. Мы уже ничем не управляем. Танатонавтика вырвалась из-под нашего контроля.

— Надо подождать, слишком много затронуто чувствительных мест, — выговорила Амандина голосом трагедийной актрисы.

Поужинав перед этим одним только молочным супом и потому заранее недовольная, Стефания потеряла терпение:

— Было уже такое с Христофором Колумбом. Может, он и открыл Америку, но не сумел там утвердиться. Он думал, что поразит воображение людей своим попугаем и шоколадом[41]. Он стал всеобщим посмешищем. Если и мы продолжим заниматься ерундой, нас ждет то же самое!

Вечно этот Колумб…

— Твой несчастный Колумб умер в нищете и забвении, — глубокомысленно заметила Роза. — У нас вроде дела идут по-другому.

— Все хуже, чем вы думаете. Он, например, полностью упустил из рук свое открытие, — еще больше разнервничалась итальянка. — Доказать? Пожалуйста: Америка называется так из-за Америго Веспуччи, единственного открывателя, официально признанного королевским двором Испании[42]. Нас тоже лишили результатов нашей же работы!

Демонстрируя свою солидарность с такой точкой зрения, я треснул кулаком по столу, чуть не опрокинув коктейли. Странно, но после ухода Рауля мне стало казаться, что я просто обязан орать вместо него. Словно в нашей группе обязательно должен быть раздражительный и вспыльчивый персонаж!

— Мы обязаны удержать за собой главенство над танатонавтикой! — накинулся я на всех. — Мы были ее пионерами, имеем право на контроль за ней!

— Дорогой ты мой бедняжка, после публикации «Собеседования со смертным» нас оставили с носом, — вздохнула Роза.

— А вы слышали, о чем в новостях говорят? — вдруг загорелась Стефания. — Уровень преступности и хулиганства резко упал. Теперь убивают только сумасшедшие!

— Что же будем делать? — поинтересовалась практичная Амандина.