Библиотека современной фантастики. Том 12 - Курт Воннегут

Сейчас Пол сидел на кухне перед стиральным агрегатом и глядел телевизор. Был поздний вечер, и пропади оно все пропадом, ему приходилось самостоятельно заниматься стиркой.

«Урдл- урдл-урдл, — шумела машина. — Урдл-урдлурдалл! Дзз! Вззоп! — зазвенели колокольчики. — Азззззз. Фромп!» И появилась продукция: три пары носков, три пары шортов и голубые тенниски с Лужка, которыми он сейчас пользовался вместо пижамы.

На экране телевизора женщина средних лет разговаривала со своим сыном-подростком. Волосы и одежда мальчика были в страшном беспорядке и перепачканы.

— Дракой ничего не докажешь, Джимми, — грустно говорила она. Ей-богу, еще никто не улучшил мир тем, что разбил кому-то нос или же дал разбить свой собственный…

— Я знаю, но он сказал, что мой ПИ всего пятьдесят девять, мама! — Мальчик готов был расплакаться в любую секунду, он был вне себя от обиды и ярости. — А у папы, сказал, он, пятьдесят три!

— Ну, ну, мой милый, это все детская болтовня! Не обращай на это внимания, Джимми.

— Но ведь это правда, — совсем убито проговорил мальчик. — Ведь это правда, мама. Я пошел в полицейский участок и сам проверил. Пятьдесят девять. Мама! А у папы — пятьдесят три. — Он отвернулся и закончил уже совсем умирающим шепотом: — А у тебя, мама, сорок семь. Всего сорок семь.

Сначала она закусила губу и выглядела тоже огорченной до глубины души, но затем, как бы набравшись каким-то таинственным образом где-то выше уровня своих глаз сил, ухватилась за кухонный стол.

— Ну-ка, Джимми, взгляни на меня, на свою мать.

Он медленно повернулся к ней.

— Так вот, Джимми, ПИ-это еще не все. Самыми несчастными людьми в этом мире чаще всего бывают как раз самые умные.

С начала этой недели полнейшего безделья Пол обнаружил, что эта тема в различных вариантах является основной проблемой вечерних драматических постановок, приносящих, помимо решения ее, еще и раздражение слуховых и зрительных нервов. Одна из программ постоянно черпала вдохновение, разрешая проблему: может ли женщина с низким ПИ удачно выйти замуж за мужчину с высоким ПИ? Ответ, кажется давался неопределенный — и да и нет.

— Джимми, сынок мой, ПИ не сделает тебя счастливым, и Святой Петр не устроит тебе испытания на ПИ, прежде чем пропустить тебя в ворота царства божьего. Говорю тебе, люди с высоким ПИ чаще всего оказываются и самыми разнесчастными.

На лице Джимми сначала отразилось недоверие, затем изумление, а в конце концов страстное желание получить подтверждение услышанному.

— Значит, ты хочешь сказать, что простые люди, вроде меня или другого кого-то, вроде нас… Ты, мама, хочешь сказать, что мы не хуже такого человека, как… как… ну, как доктор Гансон, управляющий заводами?

— Не хуже доктора Гансона, с его ПИ-169? С его докторскими, магистерскими и бог его знает еще какими степенями? Да?

— Да, мама, его.

— Не хуже его? Доктора Гансона? Джимми, сынок, видел ли ты когда-нибудь мешки у него под глазами, мой мальчик? А морщины на его лице? Да ведь ему приходится тащить целый мир у себя на плечах. Вот что дал ему высокий ПИ, этому несчастному доктору Гансону. Знаешь, сколько ему лет?

— Он ужасно старый, мама.

— Он на десять лет моложе твоего папы, Джимми.

Вот какую шутку сыграли с ним его мозги.

В этот самый момент появился и папаша, на рукаве у него была эмблема КРР, управление по поддерживанию асфальтовых работ, чернорабочий первого класса. Веселый, добрый, жизнерадостный человек, так и пышущий здоровьем.

— Привет, родственнички, — сказал он. — Все ли идет как по маслу в нашем домике?

Джимми обменялся взглядом со своей матерью и загадочно улыбнулся.

— Да, сэр, все идет как по маслу. Я полагаю, сэр, что вы это очень здорово подметили!

Затем ворвалась органная музыка, и диктор принялся восхвалять невидимый и не требующий дополнительной смывки порошок для чистки чего-то. Пол выключил телевизор.

Звонок у кухонной двери звенел, и Пол прикинул, сколько же времени пришлось кому-то простоять за дверью. Он спокойно мог бы выключить телевизор и поглядеть, стоит ли открывать дверь посетителю, но Пол уже соскучился по любому обществу — просто хотелось поговорить с живым человеком, и он с радостным и благодарным чувством отправился открывать дверь.

На него холодно уставился полицейский.

— Доктор Протеус?

— Да.

— Я из полиции.

— Вижу.

— Вы не зарегистрировались.

— О, — улыбнулся Пол. — О, я как раз собирался это сделать. — И он действительно уже несколько раз подумывал сходить в полицейское управление.

Полицейский не улыбнулся в ответ…

— Тогда почему же вы не являлись?

— Да, так, как-то не нашел времени.

— Так вот, док, постарайтесь, чтобы оно нашлось у вас немедленно.

Пола раздражал этот наглый юнец, и ему захотелось поставить его на место, как ранее бармена на Лужке. Но на этот раз он проявил большую осмотрительность.

— Хорошо. Завтра утром я приду и зарегистрируюсь.

— Вы сходите и зарегистрируетесь сегодня, док, и не позже чем через час.

Почетное обращение «доктор», как теперь стало ясно Полу, может быть произнесено тоном, заставляющим человека молить бога, чтобы тот не допускал его и за десять миль к университету.

— Хорошо, сделаю, как вы скажете.

— И вашу промышленную идентификационную карточку — она у вас до сих пор не сдана.

— Принесу, простите.

— И ваше разрешение на ношение оружия и получение патронов.

— Принесу.

— И членский билет клуба.

— Я разыщу его.

— И льготное свидетельство для авиалиний.

— Хорошо.

— И ваши льготные страховки жизни и здоровья. Теперь у вас будут обычные.

— Как скажете.

— Полагаю, это все. Если понадобится еще что-нибудь, я дам вам знать.

— Конечно.

Внезапно выражение лица молодого полицейского смягчилось, и он покачал головой.

— И подумать только, как может свалиться сильный человек, а, док?

— Да, в самом деле над этим стоит задуматься, — сказал Пол.

Ровно час спустя Пол явился в полицию, притащив целую коробку из-под обуви своих отмененных привилегий.

Пока он дожидался, когда кто-нибудь обратит на него внимание, его заинтересовал стоявший под стеклом в одном из углов радиофотоаппарат, который как раз воссоздавал портрет разыскиваемого полицией человека и одновременно давал его краткую биографию. Портрет постепенно выползал из искровой щели машины — одна деталь за другой — сначала волосы, потом брови и одновременно слово: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», а затем снова большие карие глаза и имя: Эдгар Райе Бурроуз Хэгстром КРР-131313. Печальная история Хэгстрома появилась на уровне его носа: «Хэгстром паяльной лампой развалил на куски свой дом модели М-17 в Чикаго, а затем в голом виде направился к дому миссис Марион Фраскати, вдовы его старого друга, и потребовал, чтобы та вместе с ним ушла жить в леса. Миссис Фраскати отказалась, и он скрылся в птичьем заповеднике, расположенном рядом с жилым кварталом. Здесь ему удалось запутать следы и скрыться от полиции. Полагают, что он удрал, спрыгнув с дерева на проезжающий грузовик…»