Библиотека современной фантастики. Том 12 - Курт Воннегут

К этому времени старый кондуктор израсходовал весь свой запас примеров превосходства человека над машинами и начал придираться к записям на пленке, объявляющим станции. Он проделывал это презрительным тоном, небрежно, как будто уж это может делать и любой дурак: «Дир Ривер. Станция Дир Ривер. Следующая станция Касторлэнд».

«Дир Ривер. Станция Дир Ривер, — произнес записанный на пленку голос. — Следующая станция Касторлэнд».

— Ха! Ну, что я вам говорил?

Пол забылся тревожным сном, и потом уже, наконец, в Констебльвилле он увидел, как его попутчик сунул свой билет в отверстие автоматического контролера и был выпущен из вагона. Пол проверил, на месте ли его билет, не смят ли он и не порван ли, так как именно этим билетом ему и предстояло открыть себе двери в Айлиуме. Ему приходилось слышать рассказы о глуповатых старых леди, которые оставались взаперти в вагонах по нескольку дней из-за того, что они куда-то засунули свой билет или пропустили свою станцию. Почти ни одна газета не обходилась без увлекательной истории о том, как уборщики-кррахи освободили кого-нибудь из вагона.

Старый, утративший свой пост кондуктор растаял в ночи Констебльвилля, а Пол продолжал изумляться тому, насколько горячими сторонниками механизации являются американцы, Даже если эта механизация разбивает им жизнь. Жалобы кондуктора, так же как и вопли многих остальных, раздавались не потому, что у них отобрали работу и передали ее машинам — вещь, несомненно, несправедливая, — а потому что машины недостаточно совершенны.

«Констебльвилль. Станция Констебльвилль. Следующая станция Ремсен».

В соседнем с Полом купе продолжалась игра в покер, и вышедший в отставку по старости сержант, пестрый как зебра из-за нашивок за выслугу лет, за пролитую кровь, за оторванность от дома, рассказывал истории о последней войне.

— Господи, — говорил он, блуждая отсутствующим взглядом по вагону, будто мысли его были за тысячи миль отсюда, — вот тут мы, а вот там они. Вот, представьте себе, там, где мужская комната, проходит гребень, а эти гады глубоко закопались на противоположном склоне. — Новобранцы поглядели в сторону мужской комнаты, их глаза сузились, точно они были уже в боевой обстановке. А сержант еще немного потасовал карты. — А в предыдущую ночь им удалось прямым попаданием вывести из строя наш генератор.

— Подумать только! — воскликнул кто-то из новичков.

— Это уж точно, — сказал сержант. — Хотя, в конце концов, ничего особенного, обычная вещь: вот мы сидели так, как птенчики, восемнадцать против пяти сотен. Микроволновые часовые, минные поля, проволочные заграждения с электротоком, система управления огнем, дистанционное управление пулеметным огнем все пошло к чертям! Сидим без тока… дама, туз, туз, и сдающий накрылся. Вот бы еще туза!

Ну ладно, ребята, добавляю десять центов, кто еще? Ставлю десять центов, просто чтобы немного интереснее было играть. Так вот, ребята, тут-то и началась потеха. В семь ноль-ноль они пустили на нас сотню человек, чтобы разобраться, что у нас есть. А у нас-то ведь ничегошеньки! Да и связь тоже полетела к чертям собачьим, и мы даже не могли позвать кого-нибудь на помощь. Наши танки-роботы ушли на поддержку 106-му, и мы тут сидели совершенно одни. Влипли, одним словом. Вот я и послал капрала Мерганхолера обратно в батальон за помощью. Две дамы, маловато, да еще два туза, и сдающий снова пролетел. Нет ничего лучше тузов. И вот поперли на нас эти гады, а у нас ничего, кроме паршивых винтовок и штыков. Просто как волна на нас покатилась. Тоже два туза, ну тут уж ничего не поделаешь, плакали мои десять центов. И вдруг появляется Мерганхолер с машиной, на которой стоит генератор, он спер его у 57-го. Мы подключили его к нашей сети, и вы бы только посмотрели на этих гадов! Они позастревали на электрических проводах, мины с минных полей начали рваться прямо под ними, а микроволновые часовые открыли по ним огонь одновременно с дистанционно-управляемыми пулеметными точками, система управления огнем грохнула по ним артогнем и огнеметами по всему, что шевелилось еще в радиусе мили. Вот так-то я и получил Серебряную Звезду.

Пол едва заметно покачал головой в ответ на дикую историю сержанта. Значит, такова была война, на которую он так когда-то стремился, — возможность проявить себя для настоящих, горячих, сильных героев, возможность, которую он упустил и так сожалел об этом. Смертей, конечно, было много, много было нервного напряжения и стоицизма. Но люди здесь играли роль придатков машин — страшных механизмов, которые вели борьбу с себе подобными за право вцепиться в горло людям. Горацио на мосту превратился в радиоуправляемую ракету с атомной боевой головкой; Ролланд и Оливье обернулись парой счетных машин, установленных на реактивных самолетах, и мчащихся навстречу друг другу со скоростью, намного превышающей предсмертный вопль. Высокая традиция американского пехотинца сохранилась только чисто символически в виде ружейных залпов, выпущенных в небо над павшими на тысячах военных кладбищ. Лежащие в могилах, погибшие на фронтах в свое время были наследниками еще одной американской традиции, столь же старой, как и пехотная, но традиции мирной умения мастерить что-нибудь.

— Господи! Сержант, а почему вы никогда не требовали повышения?

— Да чтобы я в моем возрасте пошел опять в колледж? Нет, сынок, все эти школы не для меня. Не-е-ет! С меня хватит и бронзовой медали. А потом — чтобы два года дожидаться пары, вшивых золотых нашивок. Черта с два! Еще одна дама, и тут уж ваши никак не пляшут, подумать только, пришла она все-таки ко мне. Похоже, что сегодня мне так повезло уже в последний раз, ребята.

«Миддлвилль. Станция Миддлвилль. Следующая станция Херкимер».

— Сержант, а расскажите-ка нам о своих нашивках за ранения.

— Ммм?… Почему не рассказать. Эта вот — за дозу облучения гамма-лучами в Киукьянге. Эта — погодите-ка — за радиоактивную пыль в бронхах в Афион Карагисаре. А вот эту малютку — за ревматизм после пребывания в сырых окопах в Красиставе.

— Сержант, а какая девчонка была лучшая из всех?

— Маленькая и рыжая, наполовину шведка, наполовину египтянка в Фарафангане, — сказал сержант не задумываясь.

— Эх, ребята! Вот бы нас туда послали.

«Вот и все, что осталось от старых добрых американских военных традиций. — думал Пол, — уж этой традиции ничто не грозит: «Пошлите меня туда, где можно пошкодничать!»

«Херкимер. Станция Херкимер. Следующая станция Литтл Фолз».

— Скажите, сержант, а это поезд пригородный?