Повелитель драконов (СИ) - Пономарев И. В.

Профессор и Дерек решили спуститься вниз, а я остался подышать. Стояла ночь. Тускло светили фонари корабля. Небо было безоблачным, и мириады звезд сияли на нем и созвездия отражались в спокойной глади реки. А неизмеримо огромный диск белой Ан ярко светил и оставлял на воде лунную дорогу.

Через несколько часов вдали стал сиять огонек. Я сразу понял, что это маяк. Река уже показала себя во всей красе и разлилась: берегов не было видно совсем в такую яркую ночь, что уж говорить и про дневной свет. «Белая леди» уже давно покинула земли префектуры и теперь плыла по территории графства Авил. Маяк же говорил о местоположении столицы графства — знатном городе Авил. Красота его была неописуема. Великолепная черепица домиков, пышный графский дворец, коему могли позавидовать и короли — все это лишь маленькая толика красоты сего города. Славу, хоть и не добрую, графству также доставлял обширный лес — Денрийский. За его дубравными рощами скрывались шайки воров под предводительством так именуемого в народе Денрийского плута или «короля нищих». По моему мнению, все это было только приукрашением для обычных разбойников.

А корабль все плыл вдаль по проложенной луной дороге.

***

Без происшествий 1-ого числа корабль добрался до земель графства Сирод — самого богатого и знатного графства во всей Империи. В полдень, вдали на холме показались руины. Их было довольно трудно разглядеть, но по мере приближения очертания больше походили на башни и стены. Все было со следами сажи.

— Неужто ли дракон постарался?! — забеспокоился Дерек, завидев руины.

— Вы про пепелище, там, на холме? — поинтересовался профессор.

Мы в это время сидели за небольшим столиком на палубе.

— Да. Вот! — встал из-за стола Дерек и подошел к перилам, чтобы лучше разглядеть. — Пока я тут прохлаждаюсь…

— Не стоит кричать об этом, — напомнил ему я, тем самым перебив.

— Но…

— А это, — я указал на руины, — печально известный инцидент. Это пепелище города Сирод. Его нынче называют Старым Сиродом. Поэтому не стоит беспокоиться.

— И что же тут произошло? — поинтересовался он, присаживаясь обратно за стол.

— Вы же знаете, что все Сиродские графы обладали несметными богатствами? — спросил профессор и когда Дерек кивнул ему в ответ, продолжил. — Вот именно это и послужило причиной нападения огромной шайки разбойников. Весь город полыхал. А золота так и не нашли. С тех пор на этом пепелище только бродяги живут, да те самые разбойники.

— Да и некроманты там тоже были, — добавил я.

— Да… А престол перенесли в бывший малый Сирод — большую крепость графов. Его теперь называют Новым Сиродом. Там разросся огромный город. Да и графы постарались. Мощные высокие стены, помпезные дома, залы, площади. Больше на Андридим похож, нежели на обычный город.

Ранним утром 4-ого корабль стал подходить все ближе к правому берегу реки. На полях лежал густой туман. И только изредка до нас доносилось мычание и пение. Крестьяне работали в полях.

— Ах, великолепный край! — говорил профессор. — Смотришь, слушаешь, как работает люд и сразу на ум приходят строки простых поэтов: «Туман ложился на поля./Пастух на выпас вел скота./Крестьянин, восхваляя труд,/Тащил с конем свой верный плуг».

Вам доводилось бывать на Золотом побережье, Соворус?

— Да. Но это было давно, — ответил я, вспоминая.

— Жаль мы не увидим тот край. Я сейчас вспомнил о нем. Помню жил там, пока пытался написать трактат. Ранним утром встанешь, вдохнешь свежего воздуха и за работу. А там кругом все в яркой золотистой пшенице. Большие стога. Крестьяне, запевая веселые песни, в такт косят. А ветерок с моря вращает бесчисленное множество лопастей мельниц. Да. Я много где бывал, а Драгонгард для меня всегда как глоток чего-то теплого и родного.

— Вы, профессор, мне кажется, никогда не упоминали, откуда родом, — поинтересовался я.

— Я из предместий Райтмарка, — со своей вечно-лучезарной улыбкой произнес профессор. — О березовых рощах своих родных краев я вечно могу говорить, — говорил он, а затем рассмеялся, — еще больше, чем об альдонерах.

— Эй, Совор! Мы, кажется, пристаем! — крикнул нам с веревочной лестницы Дерек.

И действительно, корабль приближался к порту города Брим — последнему городу на нашем пути. Тут, как мне помнится, Марк Варог хотел догрузить необходимые товары и пополнить провизию.

В доках было множество кораблей. Бесчисленное количество мачт заслоняли собой панораму города, что раскинулся на холмистом склоне. Проглядывались только высокие деревянные стены и башни, а над мачтами возвышалась высокая колокольня храма во имя аэрия Зарабака. А вдали от города, отдельно огороженные уже каменными стенами, на холме выглядывали рвущиеся к небу башни графского замка также выстроенные из дерева. В Бриме редко встречались каменные дома, принадлежавшие местной знати и лордам.

Пристали. По трапу мы сошли на берег, чтобы пройтись по городу, насладиться землей и попрощаться с ней на несколько недель плавания. Марк Варог и лорд Рок стали руководить погрузкой и разгрузкой грузов, а купец Юлиан отбыл со своим товаром, чтобы распродать его на местном рынке и отправиться домой. В доках пестрели склады торговой гильдии, а на большой площади возле статуи мореходам был разбит рыбный рынок. Толпы горожан сновали между прилавками, а мы пробирались через них к городским стенам.

Через открытые ворота мы попали в рабочий район, где расположились мастерские, кузни и различные фактории по производству шелков. Протоптанные дороги, ведущие от доков к верхнему городу, стала перерастать в булыжную мостовую ближе к центральной Храмовой площади. Профессор откланялся, дабы посетить местного архивариуса, который был ему близким другом. Мы с Дереком дошли до торговой площади, где также разделились. К вечеру мы все встретились на палубе корабля. Среди матросов шли разговоры по поводу состояния моря. Да, этого стоило опасаться. Море, куда мы направлялись было коварным, поэтому корабли часто и надолго задерживались в Бриме, если море было не спокойно. Но, по-видимому, нам повезло.

Ветер позволял выйти из доков. После того как отдали швартовы и «Леди» вошла в фарватер реки, корабль двинулся дальше. Мимо прошел встречный корабль с флагами гильдии и капитаны, стоявшие на мостиках, поприветствовали друг друга. Вскоре берег перестал быть в поле зрения. Река все расширялась и расширялась. Вечер прошел обычно. Профессор, я, Марк и лорд Рок сидели за небольшим столиком, попивая чай, и вели беседы. Дерек же проводил время с матросами, или просто одиноко стоял на носу или висел на веревочных лестницах, смотря вдаль, а иногда его и вовсе не было видно на палубе.

Неспешно, но верно мы приближались к устью Импер. Последний день фарватер пролегал ближе к левому берегу реки и когда мы стали отдалятся от него на следующий день, я понял, где мы находимся, да и разговоры матросов о «зубах» тоже дали подсказку. Корабль проходил мимо притока Импер — реки Быстрой. Впадала она в нее в месте, носившем название Драконьи зубы, из-за того, что там были острые скалы, выступающие прямо из воды вдоль устья притока. На них погибал не один корабль, что неосторожно вошел в фарватер, пролегающий близко к берегу.

А 7-ого числа мы уже были у устья реки. Здесь корабль стал аккуратно подходить к правому берегу. На высокой горе расположился белый маяк. Мраморный четверик увенчивался башней, на верхушке которой по ночам горел огонь, а множество зеркал фокусировали его свет, дабы помочь кораблям найти Импер. Этот маяк назывался Апрунским, по месту, где находился. А гора, на которой тот был выстроен, как и та, что была на другом берегу, но в разы меньше, назывались Вратами Империи. Через эти врата «Белая леди» вышла в Призрачное море, что омывало берега Драгонгарда и северного Форестнара. И оно не случайно носило такое название. В нем часто гибли корабли, и не просто по прихоти пиратов, или неопытных капитанов. Над морем, бывало, нависал туман, густой, что невозможно было рассмотреть ничего дальше своего носа. И он мог держаться день, а то и неделю. Моряки поговаривали, что в таком тумане всегда слышатся голоса, а порой и слагали легенды, что именно туман топил корабли. По большей части они налетали на скалы, но магические аномалии были также замечены, правда, этим никто и никогда вплотную не занимался.