Дорога шамана - Робин Хобб

Я надеялся, что появится какой-нибудь наставник и положит конец моим мучениям, но мне не повезло, и вскоре я остался в одном нижнем белье. Я стоял босиком на холодном гравии, пытаясь изобразить стойку «смирно» и дрожать не так явственно, а заодно благословлял судьбу за то, что белье у меня новое и без дыр. Вот Рори повезло бы меньше. Старшекурсники добавили еще три взыскания и приказали мне немедленно их отработать, громко распевая гимн Карнестон-Хауса. Внутри у меня все кипело, но, маршируя как последний придурок по плацу, внешне я сохранял полнейшее спокойствие. Острые камешки впивались в босые ступни, я весь покрылся гусиной кожей, и мне нужно было подготовиться к двум контрольным работам. А я, вместо того чтобы заниматься делом, отрабатывал элементы строевой подготовки с песней на устах, и все это под язвительные замечания своих мучителей. «Поднимай колени выше!», «Шагай быстрее» и «Пой громче, кадет. Ты что, стыдишься своей казармы, принадлежности к своему Дому?»

Они стояли в самом центре плаца, наслаждаясь моими мучениями и смущением. Я уже не чаял дождаться окончания этого омерзительного представления, где мне досталась главная роль, как вдруг заметил, что к нам быстро направляется еще один кадет. Судя по нашивкам на его рукаве, он учился на четвертом курсе, и я, сжав зубы, приготовился к новым издевательствам. Но когда он подошел поближе, я увидел, что лица кадетов потемнели от предчувствия беды. Я поспешно прекратил свой дурацкий марш и, встав по стойке «смирно», отдал честь старшему кадету. Но он на меня даже не смотрел, все его внимание было приковано к двум измывавшимся надо мной шутникам.

— Надеюсь, вас не затруднит отдать мне честь, господа, — холодно проговорил он, и по тому, как он растягивал слова и смягчал окончания, я догадался, что он вырос на границе.

По тому, как медленно и неохотно они шевелились, сразу становилось понятно, что эта процедура очень даже их затруднила. Не удостоив моих мучителей и взгляда, кадет повернулся ко мне. Четверокурсников в Академии было не очень много. Возможность остаться еще на один год получали лишь те, кто удостоился специального приглашения, добившиеся выдающихся академических успехов, а также обладающие способностями, полностью развить которые в полевых условиях, без дополнительного обучения оказалось бы крайне затруднительно. Фактически он уже закончил Академию и получил чин лейтенанта, хотя должен был носить форму кадета до самого выпуска. На воротнике его мундира я заметил значок инженерных войск. Именно туда он и будет назначен, когда закончит последний, очень престижный курс в Академии, и, скорее всего, почти сразу получит чин капитана. Он окинул меня взглядом и потребовал назвать имя.

— Кадет Невар Бурвиль, сэр. Он кивнул.

— Да, конечно, я слышал про твоего отца. Надень форму, кадет, отправляйся готовиться к завтрашним урокам.

Честность требовала, чтобы я сказал:

— У меня осталось еще три взыскания, сэр.

— Ничего у тебя не осталось, кадет. Я отменяю их и все, что эти двое придумали, пытаясь отнять у тебя драгоценное время. Идиотство.

— Мы просто хотели немного пошутить, сэр. — Слова были относительно уважительными, тон — нет.

Инженер окинул хмурым взглядом третьекурсника, решившего выступить в свое оправдание.

— Причем я заметил, что вы предпочитаете «шутить» только над сыновьями новых аристократов. Почему бы вам не выбрать кого-нибудь из своих, кадет Ордо?

— Мы третьекурсники, сэр. И имеем право отдавать приказы всем первогодкам.

— А с тобой, кадет Джарис, никто не разговаривает. Так что помалкивай. — Он отвернулся от них и вновь взглянул на меня.

Я торопливо зашнуровывал сапоги. Ордо и Джарис смотрели на меня с холодной ненавистью, ведь я стал свидетелем их унижения, и мне хотелось как можно быстрее оказаться подальше от них.

— Кадет Бурвиль, ты оделся?

— Да, сэр.

— Тогда я приказываю тебе отправляться прямо в свою казарму и заняться уроками. — Четверокурсник посмотрел на моих мучителей, которые продолжали стоять по стойке «смирно». — Если тебя снова остановит кто-нибудь из этих кадетов, ты должен сказать им, что выполняешь поручение лейтенанта кавалерии Тайбера, то есть мое. Я приказываю тебе больше не принимать участия в дурацком «посвящении».

— Слушаюсь, сэр.

Он снова повернулся к своим пленникам.

— А вы, двое, больше не будете трогать кадета Бурвиля. Вам ясно?

Ордо возмутился:

— Нам разрешено до конца шестой недели участвовать в ритуале «посвящения». — Прошло несколько секунд, и он добавил: — Сэр.

— Неужели? А мне позволено в течение всего этого года отдавать приказы третьекурсникам. И вот что я вам приказываю: вы больше не будете заниматься «посвящением» сыновей новой аристократии. Вы меня поняли, кадеты?

— Да, сэр, — с мрачным видом ответили оба.

— Кадет Бурвиль, ты можешь выполнять мой приказ. Свободен.

Когда я уходил, лейтенант Тайбер все еще занимался воспитательной работой, так и не позволив моим мучителям встать по стойке «вольно». Я был рад прекращению издевательства, но опасался, что его действия сделают меня предметом еще больших нападок со стороны других третьекурсников.

Вмешательство и некоторые реплики Тайбера дали мне богатую пищу для размышлений, но пообщаться с Рори мне удалось только поздно вечером. Свет уже погасили, и все разговоры были запрещены, но наш дозор успел приспособиться к жестким правилам. Старший кадет, как всегда, погасил свет точно вовремя, не обращая внимания на тех, кто еще не закончил свои дела, и предоставив копушам пробираться к кроватям в темноте. Вместо этого мы собрались на полу у гаснущего камина, и я шепотом рассказал о том, что со мной произошло и как меня выручил лейтенант Тайбер. Когда все закончили хихикать над дурацким положением, в которое меня поставили третьекурсники, я спросил Рори:

— Твой кузен рассказывал о вражде между сыновьями новых и старых аристократов?

Я заметил, как он пожал плечами.

— В этом не было особой необходимости, Невар. Естественно, больше всего достается первокурсникам — сыновьям новой аристократии от сыновей старой. Они здесь на самом верху, а мы в самом низу. Не только первокурсники — все сыновья боевых лордов.

— Но почему мы в самом низу? — искренне удивился Спинк., Рори развел руками, не понимая, зачем нужно объяснять очевидное.

— Думаю, потомучто именно так и обстоит дело, и было это изначально. Сыновья старых аристократов знают друг друга по балам и званым обедам и тому подобной чепухе. Так что они присматривают за первокурсниками — сыновьями, братьями, кузенами своих знакомых — и стараются особенно их не обижать. А мы… с нами они могут развлекаться по полной программе. Вы слышали, чтобы кто-нибудь из сыновей старых аристократов стал жертвой «посвящения» и попал в лазарет?