Постижение смысла - Мартин Хайдеггер

class="p1">Постоянство присутствия (как сущность бытия) может быть еще выражено метафизически как ἀεὶ ὄν[116], как nunc stans. – стоящее, постоянное Сейчас (то есть, современность – присутствие). Таким образом, из сущности так понятой суще-бытности поднимается «вечность» – до меры и даже основного признака метафизического определения суще-бытующего; из этого вытекает, заодно с основным проектом-наброском ἀϱχή (то есть Первого – пред-сущего всему), мышление, направленное на без-условное и, таким образом, условия возможности; последнее возможное «вечное» может быть только «вечным возвращением того же самого». Изначально φύσις как бытие (тем более в целом) есть предельное суще-бытующее; в завершении этого начала суще-бытующее (покинутое бытием) становится предельным суще-бытующим и как бы заменой-эрзацем бытия – если, конечно, еще требуется замена-эрзац для самого исчезающе-улетучивающегося (последней бледной дымки реальности).

В начале и в конце метафизики отсутствует, всякий раз различным образом и всякий раз по различным причинам различение бытия и суще-бытующего.

Но и в ходе истории метафизики, там, где это различение становится более явным, оно лишено всякого обоснования, ведь оно уже есть та фуга-чередование тем в общем построении метафизики, которое только и позволяет достичь метафизически представимых ἀϱχαί, αἴτια, principia оснований, причин, условий и ценностей и делает необходимым историческое изменение метафизических основных позиций.

Метафизика не доросла до мышления, обеспечивающего хранение-сберегание бытия в существенном, мышления, пронизывающего суще-бытующее в целом, несмотря на то, что она вы-рас-спрашивает известным образом бытие, чтобы тем самым отвечать сущее-бытующему на вопрос, что оно есть.

Поскольку метафизика вынуждена отказаться от знания пра-бытия в силу того, что она переключается на ответ сущее-бытующему, ею никогда не может быть и достигнуто то, что заключает в себе ручательство со-бытования истины пра-бытия в суще-бытующем: и это – осново-положение Вот-Тут-бытия. К нему принадлежит как первое добавление к человеку великодушие и долготерпение, которые одинаково решительным образом отказываются от «жизненных интересов» и «вечных блаженств» как масштабов, используемых при занятиях суще-бытующим и вынесении суждений о нем.

Пока метафизика находится у власти в суще-бытующем и до тех пор, пока эта власть закреплена полностью в ответвлениях и прицепах метафизики, христианских и противохристианских и антихристианских «мировоззрениях», пра-бытию заказано распространять пространство игры времени игры в возникшее в нем самом и только из него сущее-бытующее Ничто.

109. «Что есть метафизика?»[117]

Этот доклад, который не выходит за пределы явственно ограниченной, но существенной для современности «перспективы», поскольку он ставит вопросы, исходя из наук как основной современной формы отношения суще-бытующего, уже выходит за пределы и выше метафизики как определения суще-бытности суще-бытующего. Однако он означает выход наружу, за пределы и достигнутую таким образом постановку вопроса именно как подлинную метафизику – как бы мета-метафизику.

Историческая традиция обязывает к существенной критике-полемике, но в тоже время указано и на другое – на вопрос об истинности пра-бытия, идя от Вот-Тут-бытия – но без того, чтобы называлось само Вот-Тут-бытие.

Из всего того, что там было сказано, содержательно – тематически ничего не было существенным само по себе – ни «ничто», ни «страх», ни «логика», ни приоритет настроения – единственно решающим выступает познание Такого, что не есть суще-бытующее и никогда не будет им, и все же только и поднимает суще-бытующее в Открытое его сущности.

В этом докладе сформулированы два «тезиса» метафизики, но без того, чтобы она была развернута в своей подлиннейшей достойности вопрошания (в соответствии с историей бытия):

1. Бытие и Ничто есть одно и то же.

«Ничто» понято здесь в гегелевском смысле, то есть метафизически, по канве представляющего проекта-наброска суще-бытности как предметности; бытие точно также, то есть как пустейшее «наиболее общее», ϰοινόν, самая внешняя граница – рамка суще-бытности. Ничтожащее ничто, напротив проистекает из сущности пра-бытия как отвержение (событование в сокрытии). Из отвержения только и проистекает отрицание.

2. Почему есть вообще суще-бытующее, а не, скорее, ничто? (ср. выше S.267; 1935 Введение в метафизику[118])

a) если мыслить метафизически, здесь ставится вопрос о причине, благодаря которой приставляется суще-бытующее и как бы устраняется и принижается Ничто; сущее-бытующее понято как представимое производимое-поставляемое, а Ничто – как отрицание суще-бытующего в целом.

b) Если мыслить и ставить вопрос в соответствии с историей пра-бытия, то он подразумевает следующее: по какой же причине суще-бытующее имеет приоритет, так что бытие есть только приложение – довесок; по какой причине пересиливается-превосходится сущение Ничто, но Ничто [толкуется] в смысле принадлежности пра-бытию – как его без-дно-основа? (Ответ: потому что покинутость бытием суще-бытующего отпустило-предало суще-бытующее во власть махинативности; но что же тогда это? (Событие). Двусмысленность этих тезисов, хотя и не преодолеваемая даже в отдаленной перспективе, намеренно выражается во взаимосвязи с преходящей неоднозначностью понятия метафизики как наименования бытийного вопроса, которая либо вопрошает только о суще-бытности суще-бытности либо об истине пра-бытия.

Книга о Канте[119] должна показать, что Кант известным образом был принужден войти в область истины пра-бытия, однако он отшатнулся от нее в страхе (zurückschreckt) и не ведает относящегося к ней вопроса и вообще не мог ведать его в пределах основной установки-позиции метафизики.

Интерпретация кантовской трансцендентальной философии как «схематизма» и «продуктивной силы воображения» осознанно «перегибает палку», чтобы уже внутри истории метафизики показать, что в ней самой заложена необходимость существенного преобразования. Та попытка ни в малейшей степени не имеет отношения к привнесению «исторического» Канта, «как он был»; потому можно спокойно продолжать доказывать ее неправильность – тем самым доказывают только неспособность существенно продумать бытийный вопрос). Доклад «Что есть метафизика» и работа «Кант и проблема метафизики» не только возникли одновременно – они взаимопринадлежны как попытки, исходя из метафизики, сделать зримой мета-метафизику – и так прояснить вопрос, который впервые задан в «Бытии и времени».

110. Аристотель, Метафизика ∆ 4 о φύσις

Заранее было предрешено – сообразно его окончательной позиции, выраженной уже в начале – что Аристотель понимает φύσις как οὐσία τις, как один из видов суще-бытности. В этом выражено желание сказать, что между тем бытие, собственно, закрепило себя в суще-бытности (об ἰδέα), тогда как поистине и, то есть, наоборот, в соответствии с сущностью, а не только, скажем, в аспекте последовательности познавания, οὐσία есть φύσις τις, определенный образ, каким развивающееся по восходящей сокрывающее себя доминирование-правление как в в то же время нерешительное-нерешающее вопрос по отношению к суще-бытующему определяет себя для представляющего проектирования-набрасывания – а именно, в конечном – через посредство Артистотеля – к ἐντελέχεια.

В ∆ 4, 1015 a 1 2 sq. φύσις, взятый в соответствии с сущостным происхождением, подчинен οὐσία (бытию), в то время как все же в решительном развертывании πϱώτη