Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

– Я лучший! – закричал он. – Всем понятно? Я еще вернусь!

Они вышли на улицу. Здесь было все так же тихо и пустынно.

– Ты лучший идиот, – сказала Йец. – Куда ты собирался вернуться? Сколько ты выпил?

– Ну, могу я пошалить, или нет? Мужчине надо иногда порезвиться. Я ведь совсем соскучился. Слишком давно не дрался, у меня скопилось столько адреналина, что скоро из ушей потечет. Ты не представляешь. Кстати, ты заметила, как хорошо я говорю на местном наречии? Между прочим, они собирались тебя изнасиловать.

– Между прочим, до этого бы дело не дошло. Я знаю, где нужно остановиться. Кстати, как я изображала деревенскую? Правда, похоже было?

И они засмеялись, их смех вспугнул нескольких птиц или летучих мышей.

Возвращаясь домой они попади под дождь, который начался неожиданно, и промокли насквозь за несколько минут. Дожди на Тибере практически всегда шли ночью и прекращались задолго до утра. Вернувшись, они искупались в небольшом бассейне, который имелся во дворе дома, и, когда дождь перестал, остались на мраморной площадке и танцевали под настоящую громкую музыку. Впрочем, «громкая» музыка звучала совсем тихо, так, чтобы не нервировать возможных прохожих или обитателей ближайших домов.

– Где ты взяла эту запись? – спросил Денисов.

– Купила в баре, – ответила она. – Там этим торгуют совершенно легально. А что с твоим носом? Ты как-то странно говоришь.

– Насморк, наверное. Мы ведь попали под дождь.

– Бедные земляне до сих пор подвержены респираторным инфекциям. У нас этого давно нет. На Тибере нет даже лекарств от насморка. Так что выздоравливай теперь сам, как хочешь. Насколько я понимаю, это не опасно?

– Совсем не опасно, – ответил Денисов. – Но для выздоровления мне нужно тепло. Поэтому прижмись ко мне крепче.

– Я бы прижалась, но ты танцуешь, как слон. Боюсь, что ты меня задавишь.

Они танцевали до тех пор, пока музыка не стала раздражать своими надоедливыми повторами. Мелодия была резкой и довольно примитивной. Она висела в воздухе, как сигаретный дым. Ей было далеко до популярных земных мелодий. Потом они пошли спать на веранду и спали там чуть ли не до полудня. Их разбудил Том, который принес завтрак.

– Том, ты почему все время молчишь? – спросила Йец.

– Хороший раб не должен разговаривать, пока к нему не обращаются.

– А почему ты смотришь вниз?

– Хороший раб не должен смотреть на госпожу, когда она едва одета.

Йец запахнула халатик на груди.

– Это все предрассудки, – сказала она. – Можешь смотреть куда хочешь и говорить что хочешь. Если тебе что-то нужно, просто попроси меня. Понятно? У тебя есть какие-нибудь просьбы?

– Да, – ответил Том. – Я хочу послушать ту музыку, которая играла ночью.

– Нет, это не проси. Это была не просто музыка. У меня до сих пор от нее голова болит. Это была слабая наркотическая дрянь.

Она прислушалась, услышав странный звук, доносящийся из глубины дома.

– Что это?

– Кажется, в доме звонит телефон, – ответил Том.

– Телефон? Это похоже на птичье чириканье.

– Нет, это телефон, – возразил Том. – Я знаю, потому что с утра уже звонили дважды. Но я сказал, что вы еще спите, чтобы позвонили позже.

– Наверное, звонят соседи, чтобы поругаться по поводу музыки, которая играла всю ночь, – сказал Денисов, поднимаясь с постели. – Ты знаешь, у меня, кажется, температура. У вас действительно нет никаких лекарств?

– Нет, никаких, – ответила она. – Если разболеешься совсем, робот-паук поставит тебя на ноги. Том, а почему ты думаешь, что звонили мне?

– Потому что спрашивали именно вас, госпожа, – ответил Том. – Один и тот же мужской голос.

Когда она вошла в комнату, Капитан стоял у телефона, держа трубку.

– Это меня?

– Насколько я понял, да. Я еще не совсем хорошо понимаю язык.

Она взяла трубку. Говорил незнакомый ей мужской голос, говорил, используя диалект Цери, что уже само по себе кое-что значило. Весь Тибер пользовался одним языком, который имел восемнадцать диалектов. Каждый диалект соответствовал определенному эмоциональному настрою.

– Да, – ответила она, – да. Я поняла. А теперь информация для тебя. Мне совершенно наплевать, кому это не нравится. Я буду делать то, что я хочу, как хочу, где хочу и когда хочу. И путь кто-то попробует мне помешать!

Она бросила трубку.

– Браво! – сказал Денисов, как раз появившийся в комнате. – Ты была великолепна. Кто звонил?

– Не имею понятия. Вчера в баре мы кому-то наступили на мозоль.

– Но это же была всего лишь мелкая потасовка. Даже дракой ее нельзя назвать.

– Причем тут твоя драка?

– Тогда в чем дело?

– Кому-то очень не понравились мои расспросы. И этот кто-то быль столь настойчив, что даже выяснил, где я остановилась, и какой номер телефона в этом доме. Как вам это?

– Это отлично, – сказал Капитан. – Все идет даже лучше, чем я предполагал. Этот человек угрожал тебе?

– Немного. В основном, он использовал грязные слова, из которых диалект Цери состоит почти наполовину. Он пытался оскорбить меня.

– Что конкретного он сказал?

– Да почти ничего. Сказал, что если я буду приставать к людям с расспросами, мне быстро заткнут рот. Но он не уточнил, как именно это будет сделано. Еще он сказал, что мне не поможет и тот грязный алиен, которого я повсюду таскаю с собой для защиты. На него тоже управа найдется. Кажется, он имел в виду тебя. И что теперь?

– Надеюсь, что ты не прекратишь свои расспросы, – предположил Капитан.

– Ни за что!

– Тогда все в порядке. Что ты собиралась делать сегодня?

– Собиралась пойти на рынок и купить копченой рыбы. Я уже сто лет не ела настоящей копченой рыбы. Кроме того, рынок это такое место, где можно поговорить со многими людьми.

– Я пойду с тобой, – сказал Денисов.

– Нет. Оставайся дома и выздоравливай.

– Тебе нужна защита.

– Может быть. Но еще больше мне нужна свобода действий. Со мной не станут разговаривать, если за моей спиной стоит огромный телохранитель из чужих. Это понятно?

– Но тебе на самом деле нужна защита!

– Обойдусь без тебя.

– Она права, – сказал Капитан. – Она никогда ничего не узнает, если ты будешь рядом.

Она надела темные очки с виртуальной картой города, которая могла проецироваться прямо в зрачок, взяла немного денег и вышла.

Деньги все еще имели хождение на Тибере. Несмотря на то, что большинство больших городов были полностью заброшены и лишь частично разграблены, и каждый желающий мог найти там достаточно материальных ценностей, деньги использовались для покупки пищи, одежды, различных мелочей и для оплаты услуг. Ценность денег была весьма условной, потому что совсем нетрудно было собрать определенную сумму, старательно обшаривая пустые квартиры, но люди все еще продолжали цепляться за них, скорее по привычке, чем по необходимости.