Глаза Клеопатры - Наталья Миронова

— Это — мое личное дело, — холодно отчеканил Никита. — Не нравится — дверь вон там, — повторил он Нинину формулу.

Впервые в жизни он увидел, как Рымарев опешил.

— Вы меня увольняете? — проговорил начальник охраны хриплым, потрясенным полушепотом.

— Мне бы этого очень не хотелось, — честно признался Никита, — но, если вы будете вмешиваться в мою частную жизнь, нам придется расстаться. Ну раз в жизни поверьте на слово: мне эта женщина ничем не угрожает. Сидела она не в тюрьме, а в СИЗО, почувствуйте разницу. Ее судили и оправдали.

— «За недоказанностью», — презрительно бросил Рымарев.

— Раз с меня этого довольно, значит, и вам придется этим удовольствоваться, — возразил Никита.

Но Рымарева не так-то легко было сбить с занятых позиций.

— Кто подбросил ей наркоту? Ладно, я верю, что это не ее дурь. Но если ей подбросили, значит, у нее мощные враги. А раз она живет у вас, они станут вашими врагами.

— Геннадий Борисыч, она уже сама справилась с ситуацией. А вот для вас у меня есть задание. Запишите, пожалуйста. В московском женском изоляторе номер шесть сидит женщина, Валентина Степановна Телепнева. Тоже по ложному обвинению. И, кстати, посадил ее Чечеткин. Я хочу, чтобы она вышла. Сможете?

— Посмотрим, — уклончиво ответил Рымарев.

— Буду вам очень признателен, — делано улыбнулся Никита. — И еще одно. Есть некто Соломахин… — Никита заглянул в сделанную заранее распечатку, — Владлен Семенович. Адвокат юридической конторы номер два города Наро-Фоминска Московской области. Ну, это «крыша», — пробормотал он рассеянно. — Так вот, Соломахин Владлен Семенович должен сесть на ее место. Ну, не в женский изолятор, конечно, но, в общем, на нары, раз он из города Наро-Фоминска. Вот объективка.

Рымарев пробежал глазами документ.

— Это проще, — кивнул он.

— Вот и займитесь. Но сначала женщиной. Как говорится, ladies first. Дамы вперед, — перевел Никита специально для Рымарева, который считал иностранные языки диверсией и не понимал, почему все не могут просто говорить по-русски.

Никита снял телефонную трубку и попросил секретаршу соединить его с главой второй по величине компании сотовой связи. Он чувствовал себя сильным и не боялся сделать первый шаг.

Рымарев молча поднялся и направился к двери.

— Спасибо за материалы по Чечеткину, — бросил Никита ему вслед. — Они мне очень помогли.

Материалы Рымарева не могли ему помочь расправиться с Чечеткиным, хотя кое-что для себя новое он из них узнал. Но ему хотелось напоследок сказать приятное начальнику службы безопасности. Рымарев мрачно кивнул от двери и вышел.

Продолжить поиски компромата Никита смог только к концу дня. Пришел Даня и клонировал еще чей-то мобильник.

— Старушка божий одуванчик, — объявил он радостно. — Пойдет?

— Тебе виднее, — пожал плечами Никита.

— А ты чего как неродной? — удивился Даня.

— Эта работа доставляет тебе слишком много удовольствия.

— Потому что это суперклассная работа! Когда еще будет шанс так оттянуться?! Да еще за хозяйский счет. Так, у старушки на счету пять у.е. в рублях по курсу. Будем переводить с того же счета?

— Нет, с другого, — поспешно возразил Никита.

— Что-то ты уж больно шифруешься, — покачал головой Даня.

— Знаешь, как говорил твой дедушка? «Береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет».

— Да, дедуля был крут, — согласился Даня и тут же затянул:

С одесского кичманаСбежали два уркана…

Опять они просидели за компьютером часа четыре, совершенно позабыв о времени, но наткнулись на «золотую жилу».

— Так, вот с этого места поподробнее! — вскричал Никита.

— Йес, йес, йес!

Даня начал перекачивать файлы по «стриму» на второй компьютер.

— Шире бери, — возбужденно твердил ему Никита. — Все скачивай!

— А если застукают?

— Я слежу.

Стою я раз на стреме… —

откликнулся Даня.

— Все, хорош. Суши весла. Тьфу ты, и я уже заговорил как блатной!

— Под моим чутким руководством, — важно согласился Даня. — Ну что, рвем когти?

— Рвем. Хватит искушать судьбу. Нам этого за глаза довольно.

— Как, вообще все? — разочарованно протянул Даня. — Больше никуда залезать не будем?

— Ты, граф Данила, нагл до полного неприличия. Прощаю только по доброте душевной.

— Черта с два! Я тебе ломовой компромат нарыл, скажешь нет?

— Скажу да. Давай сворачивай всю эту музыку.

— А хочешь, я им «червя» запущу? — лукаво спросил Даня.

— А хочешь, я тебе ухи надеру?

— Да ладно, уж и пошутить нельзя! И что теперь?

— Теперь… — Никита задумался. — Теперь я все эти материалы аккуратненько распечатаю и буду ждать гостя дорогого. Может, совет директоров собрать?

— В начале июля? — удивился Даня.

— Да, время отпускное… Но Чечеткин в Москве. Только что из больницы вышел.

— Из больницы? А что с ним было?

— Воспаление хитрости, — ответил Никита. — Ты что, газет не читаешь, телевизор не смотришь?

— А чего там смотреть? — небрежно повел плечом Даня. — Я все новости из Интернета узнаю.

— Чечеткина крепко прихватили за «Черный металл», — объяснил Никита. — Да еще и пальмовое масло припомнили. Вот он теперь на больничке и отлеживается. Нет, Рымарев сказал, что он уже выписался. И, чует мое сердце, скоро он сам ко мне пожалует. — Никита встал с кресла и сладко потянулся. — Все, свободен, Данила-мастер. И помни: никому ни слова.

— Я думаю, надо эту инфу по носителям разбить, — деловито заметил Даня. — На флэшку скачать и на диск. А из большого компа стереть, раз уж ты такой конспиратор.

— Ну вот когда прав, тогда прав, — согласился Никита. — Сейчас сделаю.

— Давай я.

Никита ласково взъерошил ему волосы.

— Ты давай дуй к своим подружкам. А хочешь ко мне? Я тебя с ней познакомлю.

— Давай в другой раз, — смутился Даня. — Я сегодня обещал к бабушке заглянуть.

— Тогда какого хрена ты еще здесь торчишь? Она небось заждалась уже. От меня привет передай.

— Есть. Ну пока.

Вернувшись домой, Никита обнял Нину, оторвал от пола и закружил по холлу под бешеный собачий лай. Прибежала Дуся, но, увидев, что им не до нее, махнула полотенцем и ушла, никем не замеченная.

— Да что случилось-то? — смеясь, спрашивала Нина. — Перестань, у меня голова кружится. Кузя, тихо!

— А мы в другую сторону. — Никита сменил направление, продолжая кружить ее. — Давай кутнем! Давай рванем в ресторан, а?

— До чего ж ты рестораны любишь! А как же Дуся? Она же готовила! Нет, давай тихо посидим дома, и ты мне расскажешь, что случилось. У меня, между прочим, есть что отметить. Мои эскизы приняли!