Клан – моё государство 3. - Китлинский

– Значит, капитан не Крестовский?

– Как он мог быть Крестовским, если у меня дело было на столе. Кто сунется в нашу контору, будучи в розыске?- Скоблев налил в стопки водку.- Что-то у вас не вяжется. Спросите у Давыдова? Он вашей конторы человек и в деле том знает больше меня.

– Его убили. И ты об этом знаешь. Не делай удивленные глаза, не надо,- Ремуз улыбается.

– Ты факты имеешь, что я о том знаю?- Скоблев тоже улыбнулся.- Не надо меня на червяка ловить, не сглотну я его. Мне по душе хлебный мякиш, а гадость эту сами жрите.

– Хорошо. Мы всеядные, переварим. А кто тебя в госпиталь определил с липовым инфарктом и потом навещал в санатории. Не так просто навещал. Умудрился кой кому по роже ударить,- упрямо гнул свою линию Ремуз.

– Бог ты мой!! Нашёл, что вспомнить!?- Скоблев стал хохотать.- А я всё думаю, чего они ко мне явились. Честь мундира блюдете? Ваш это был козёл. Цэковский маньяк. Только не отпирайтесь, что это не ваш агент. На то у меня есть факты неоспоримые. И по ряхе ему дали по делу, чтоб хвост лишний раз не поднимал. А вот кто это сделал, вам не скажу. Поймайте меня на липовом инфаркте, тогда освещу,- Скоблев смотрел на грушников испытующе, но они промолчали и он продолжил:- Не сможете вы мой инфаркт липовым представить, хоть и ушлые. Тогда я специально в госпиталь упал. Ну, кому не за своё в могилу охота лезть? Вот я из игры и вышел. И тот, кто мне помог, ни к архивариусу, ни к банку отношения не имеет. А к капитану погранвойск тем паче. Если вам этот человек нужен, то могу встречу устроить при условии, что вы даёте гарантии безопасности. Как?

– Мы такое предложение принимаем, но оставим в стороне. Воспользуемся позже с твоего разрешения,- Ремуз осёкся.

– А что медлить! Я позвоню, и он через полчаса явится. И вас по лицам бить не станет. Свой, как никак,- от этих слов у Ремуза дернулась бровь и он её потёр.

– Выходит, ты к нам успел присоединиться! А я всё гадаю, откуда ты нас по именам знаешь.

– А вы мне известны не от него. Мне вас дал покойный Сергеев незадолго до своей нелепой смерти. Ну и мужик этот ко мне отошёл по картотеке Сергеева. Так что, позвонить?- Скоблев усмехнулся, увидев, что его слова попали в цель.

– А нам ты об этом, зачем говоришь?- полюбопытствовал Ремуз.

– Просто так. Будете вы про это знать или нет – мне всё равно. Ни холодно, ни жарко. Мне в тайные агенты статус не позволяет играть. Человек я официальный и прятаться за личину, как вы, мне нельзя.

– Почему тогда ты в Швейцарию ездил по хитрым документам?- Ремуз знал об этом наверняка, но сотрудники, которым поручили слежку, дали маху, упустив реальные факты.

– Орехи вы лущенные,- стал грубить Скоблев, выложив на стол свой заграничный паспорт.- Вот мой документ. Со всеми визами и штампами пересечения границ. Где тут хитрость? Ехал я туда чисто, ни от кого не прятался и обратно возвращался, не таясь. А то, что ваши козлы меня в собственной стране упустили, ваши заботы. Так кто кому на хуй сел?- Скоблев оскалился.- Вот что мужики я вам скажу. Мне плевать на то, что вы велики в своих делах где-то там, в далёком невидимом мире. Мне ваш авторитет в упор не видно. Я реально стою обеими ногами на земле, своей земле, родной. Вы повисли в воздухе, как дирижабль. Я сожру вас с потрохами, если вы мне что-то поганое вздумаете сунуть. Оскорблять вас не хочу только лишь потому, что мы соотечественники. Хоть, честно говоря, я в отличие от вас в свой колодец не плюю и никого не собираюсь сдавать.

– Расшифруй свой намёк,- попросил Ремуз, расслабленно откинувшись на спинку кресла.

– Это не намёк. Это факт. Или может быть не с вашей подачи Горбачёв в кусты разоружения полез. Данные вы ему передавали в виде сводок. Кому на мельницу эти сводки воду льют, а? Вы не молчите, в молчанку играть дело глупое, да и по рангу – для вас не достойно.

– Вон ты куда гнешь!- Ремуз достал из кармана записывающее устройство и, выключив, оставил на столе.- А ты сводки эти видел?

– Читать изволил,- бросил в ответ Скоблев,- но копии.

– Докажи!- потребовал Ремуз.

– Ну, Фома!!!- Скоблев полез в стол, достал пачку листов.- На, держи. Это копии с копий, тех, что составляют в краях, где ты работал резидентом. Есть даже поправки, сделанные рукой президента Горбачёва. Может тебе ещё показать исходные американские и рассказать, для полной ясности, как всё делалось?- Скоблев уже не смеётся. В таких случаях нельзя смеяться. Это больно. Сводки попали к Скоблеву прямо от Сергеева. Он пошёл в кабинет, когда тот застрелился и там нашёл на столе эти бумаги. Он их взял себе. Сводку эту он показывал Александру и тот сразу определил, что её готовили в Ленгли, а вот как она попала в Союз, через кого её подавали Горбачёву и кто были кураторы с нашей стороны, выяснить тогда не смогли.

Ремуз долго читал. За это время крепыш выпил вторую стопку, а Скоблев пользуясь моментом, сразу ему налил ещё, для пущего соблазна. Сводку готовили люди Ремузу известные. В ней были и его материалы. Однако, целиком он видел её впервые, да ко всему с пометками Горбачёва. Он внимательно вычитал свою часть и освежив в памяти прошлое, пришёл к выводу, что всё отпечатано слово в слово, только приобщены эти его данные совсем не под то, под что его просили когда-то составить. Они аргументировали именно ту часть, против которой он всячески выступал. "Вот так Скоблев! Вот так сукин сын! Нет, мы пришли по адресу. Он знает, где искать мистера Бредфорда. Он его не только знает, но и с ним увязан плотно. Держится хорошо, а так себя вести может только похуист, которым он не являлся. Ещё так держаться может имеющий вес. Но наши суки мне свинью подложили однозначно. Могли быть и янки".

– Анатолий Давыдович!- возвращая листы, сказал Ремуз.- К тебе есть просьба, прежде чем мы откланяемся.

– Сидите. Я вас не гоню. Мне интересно,- Скоблев открыл себе ещё одну баночку пива.

– Нам пора,- Ремуз посмотрел на часы.- Откуда у тебя эта сводка?

– Канал у меня есть старый, но надёжный. Человек сидит крепко. Президентом вместо Буша не станет, но… Но подтверждение на эту сводку у меня было именно оттуда. А тут я получил её в качестве награды.

– Ясно,- ответ Ремуза устроил.- Просьба такая к тебе. Не в службу, не в дружбу. Посодействуй в организации встречи с Бредфордом. Мне не срочно. В течение года, но до осени. Меня устроят любые условия, где угодно. Передай, что в Синдикате буза. Он умный и всё поймёт. И отвечать мне ничего не надо. Если ты с ним знаком, передай, а если не знаешь такого человека – пропусти мою просьбу мимо ушей. Вот номер контактного телефона,- он подал Скоблеву картонку визитки.

Скоблев прочитал номер телефона и вернул.

– Номер запомню на крайний случай. Но обещать пустоты не хочу. Появится такой человек на горизонте уведомлю, за плату, ясное дело. На посошок,- Скоблев разлил водку в стопки. Они разом выпили.

– О нём я знаю не здесь,- сказал Ремуз.- О нём я знаю там. С той стороны. Были у спецслужб США с ним контакты. Так вот они уверяют, что он здешний. Наш русский выродок. Бывай!

– Пока,- прощается Скоблев. Мигает лампочка телефона.

– Очень хорошо!- слышится голос Ивана.- Растёшь на глазах, Давыдович. Сильная партия. Особенно ход со сводкой.

– Я боялся, что его хватит инфаркт.

– Ну, инфаркт ему, положим, не грозит. Ваши там по их следу пошли?

– Они исчезли в метро,- глядя на монитор, ответил Скоблев.- Мои пока на хвосте. Сейчас распределяются по секторам, но думаю, что они таки уйдут.

– Возможно.

– Иван! Может ему устроить встречу с Александром?

– Это надо обсудить с самим Александром. Но, думаю, что не пойдёт он на контакт с ним. Повода нет. Да и вагон времени дает не случайно. Надо всё раскручивать. Видео нам сбрось.

– Уже отправил в накопитель.

– Отлично! Теперь усиливай охрану. Могут для проверки пакость устроить, а мы пока не знаем точно, куда бить. От личного они приходили интереса или по поручению организации. Напустят на тебя прокуратуру. Я уже дал сигнал нашим, которые близко и они на пути в Москву. Так что ты покойникам, если будут, сильно не удивляйся. Это игра крупная и жизнь человека – не стоит.

– К такому повороту я готов.

– Вот и ладненько. Мы тут сейчас просмотрим видео и я тебе, возможно, перезвоню.

– Добро,- Скоблев отключился со связи.

"Вот я когда-то мечтал забраться в кресло депутата,- удобно устроившись на диване, стал размышлять Скоблев.- По тогдашним временам это было и высоко, и в высшей степени престижно, и надёжно. И случись так, да не будь всей этой кутерьмы с властью, дожил бы я до глубокой старости, оставшись безмозглым козлом, давая пошленькие интервью разным гадам в прессе. Теперь я стал умней и мне ясно, что депутатский мандат – мелочь, а вес – это вес. Я его набрал без депутатского кресла и привилегий. Послал самого Ремуза на хуй. Вот какой у меня вес. И уже неважно, что я его набрал не лично, для такого у меня не хватило бы времени и мозгов. Я получил вес с помощью Александра и его людей, при этом я не поступился совестью и честью. Не продал за тридцать серебряников Родину и дело. Александр слово своё сдержал. Делаю я своё без оглядки на руководящие указания. Всё встало на места. Вор стал вором, не смотря на положение, а предатель предателем. И любого гада я могу наказать, правда, не с помощью суда, такого механизма мне в руки не дадено, да собственно его и не было в этой стране никогда, но я могу вынести приговор и его исполнить. Вот чего я достиг. Теперь меня, моих ребят уважают и боятся. Мои старые клиенты уже побежали за границу. Некоторые стараются пролезть во власть, надеясь, что она их прикроет. Глупцы. Власть – это я. Хоть я не президент, но я реально могу воздействовать на ситуации. Ей богу я устроился в конце жизни правильно. Ребят своих не бросил, не кинул их в это смутное время, не дал им выпачкаться в дерьме. Они точно знают, что есть справедливость на этом поганом свете и их уже никакие лозунги никуда не сманят. За неё они готовы на смерть драться с кем угодно. Вот чего мне помог достичь Александр, оставив вольным, не покупая мою в общем-то падшую душу. Как не крути, но я человек системы. Он это видел и знал, но поверил мне как человеку. А система во мне сидит до сих пор, нет-нет да и вылезет. Вон я сегодня сорвался в разговоре, на этого Боровского окрысился, это во мне она проклятая поднялась. Не смог сдержать эмоций. А за моими мальчиками уже её действий развратных не видно. Они стали спокойными, уравновешенными. Это мои козыри. Это истинные ценности".