Подземелье - Кирилл Партыка

Раиса подивилась такой продвинутости собеседника, деревенского детектива, но заострять не стала..

— Знаете, — сказала она, — как ни крути, а Бог есть любовь. И, не останови Учитель рьяного Петрушу, тот, наверное, много чего кому успел бы понаотсекать в благородном порыве.

— Не о том мы с вами говорим, — сказал Логинов. — Христос, Библия! Мы-то люди, а люди испокон веков заповеди Господни не сильно исполняют. Одной любовью не проживешь, не дадут. Можно, конечно, вторую щеку подставлять или вообще в сторону отойти. Пусть всяк творит, что ему заблагорассудится. Но тогда это будет не жизнь, а кошмар. Преисподняя, короче говоря. Значит надо кому-то и с мечом ходить.

— Дорого, я вижу, некоторые платят за это почетное право, — невесело усмехнулась Раиса, — К тому же иногда и не своей монетой.

— Кто-то и платит, куда от этого денешься?! Но не все же.

— Это вам так кажется, — опять усмехнулась Раиса. — Все платят, только каждый по-своему. А про Репина нечего мне рассказать. Поверьте, он был сумасшедшим, уж я-то знаю.

Она многозначительно подмигнула. Логинов вздохнул.

— Ну, нечего, так нечего.

Раиса поднялась.

— До свидания.

— Счастливо.

Он вдруг сказал ей уже в спину:

— Сумасшедший-то сумасшедший. Кундигу придумал. Может, не понял просто…

— Чего не понял? — обернулась Раиса.

— Я вот все думаю, думаю… Он ведь какой-то другой, не как мы все… Возможно, чутье у него было, да он просто не разобрал, что оно ему подсказывало. Чутье штука такая, если ему чересчур довериться, можно и заблудиться! Если чувствуешь, а понять не можешь — Это что-то новенькое?

— Мы тут заодно завуча копнули. Кое-что интересное вылезло. Раньше, кто знал, помалкивал, а когда он погиб, скрывать стало незачем. С червоточиной был педагог. К малолетним девочкам приставал. Холостяком жил, потому что женщины его сторонились. Он, оказывается, не только свою Катерину душить пытался. Аборигены вообще-то по-родственному живут, а этого, хоть, вроде, и в люди выбился, никто в родню не привечал, стороной его обходили. Я и раньше слышал, порченый, говорили, но у них же не поймешь и не добьешься, что к чему.

— Некрасиво получается, — поморщилась журналистка. — Насобирали каких-то сплетен, покойного обливаете грязью. Надо было ловить и наказывать, а не расстреливать превентивно.

— Насчет сплетен вы не правы. У нас еще с прошлого года заява есть от одной мамаши. На майские праздники дочка ее, второклассница, с подружками за околицей гуляла, да заблудилась маленько. Вдруг кто-то ее из-за дерева схватил, повалил лицом вниз и стал… это самое. Колготки стянул уже, но тут компания мимо шла шашлыки жарить. Он услышал, девочку бросил и убежал. На девочке следов никаких.

Мы прикинули: могла и придумать, чтоб мать не ругала за долгую отлучку и походы куда не надо. Но, на всякий случай, покрутились и выяснили, что компания та прохожая неподалеку видела завуча. Только кто ж на него подумать мог?! Тем более, все знали, что любит он одинокие прогулки в безлюдных местах. Ну, расспросили его, не видал ли какого злодея, и всё. Он, понятно, не видал. А теперь выясняется, что девочка углядела все же, кто ее схватил, и позже матери указала — на Григория Олконтовича! Но мать не сильно поверила, да и не захотела с педагогом такую бодягу заводить. Промолчала. Я-то думал, что маньяки в больших городах водятся. У нас-то откуда?! Выходит, ошибался. Страшные дела могли случиться. И оборотня Репин в Гришке не зря почуял. Да только не того.

— Вы меня утешаете или себя в чем-то хотите убедить? — спросила Раиса, и голос ее отчего-то дрогнул. — Моральное оправдание ищете: дескать, хоть и убили человека, да не без повода. Но откровенность за откровенность. Как ни странно, а Репина этого вашего я любила, так что какая мне разница… Всего хорошего. …Домой Логинов явился заполночь. Хотя никакие особенные надобности его нынче на работе не задерживали, он долго сидел у себя в кабинете, размышляя и окутываясь клубами сигаретного дыма.

Танюха, накрутившаяся за день, встречать его не вышла. Она давно научилась не просыпаться при позднем появлении мужа. Уверяла, что очень беспокоится, когда его по ночам где-то носит, но Николай — эгоист этакий — иногда, открывая дверь своим ключом и входя в уснувшую квартиру, чувствовал легкую обиду.

Логинов включил в прихожей бра, стараясь не шуметь, примостил на вешалку куртку, скинул обувь и на цыпочках проследовал в кухню.

Разогрев борщ, он после недолгого колебания достал из стенного шкафчика початую бутылку водки, плеснул себе в чайную чашку. Но за вкусным ужином как-то забылся и опомнился только тогда, когда жидкости в бутылке оставалось пальца на два.

Недовольный собой, но с чувством приятной расслабленности, Логинов вымыл посуду, погасил свет, так же на цыпочках прокрался в спальню, быстро разделся и заполз под одеяло.

Водка грела изнутри, теплым туманом клубилась в голове, гнала воспоминания о дневных дрязгах, навевала желания. Логинов прикинул, а не разбудить ли супружницу — ишь, рассопелась!

Но, пока он раздумывал, темнота стала размываться странным, белесым свечением, которое сочилось неведомо откуда, поглощало привычные очертания комнаты, затягивало желтый зрачок фонаря за окном, пока со всех сторон не проступили заплесневелые, размалеванные копотью стены не то подвала, не то заброшенного склада. Потянуло зябким сквозняком, скрипнула под ногой цементная крошка, перемешанная с грязью. …Коридоры тянулись один за другим, то причудливо переплетаясь, то вдруг разбегаясь в стороны, словно подземелье внезапно выпрямляло сжатые в кулак пальцы ходов. Под низким потолком плавали жидкие пряди дыма, которые медленно движущийся по лабиринту поток воздуха притаскивал откуда-то издалека.

Логинов, нисколько не удивляясь тому, что прямо из теплой постели перекочевал вдруг в такое странное место, шагал все дальше и дальше, пока не задержался у пролома в старой кирпичной стене. Что-то поджидало его там, за этим проломом.

Николай приблизился и заглянул в дыру. Он не понял, что там, за стеной: продолжение подземелья или какое-то другое, скрытое мраком пространство?

Разглядел только начало дороги, выложенной из бетонных плит. Дорога показалась удивительно знакомой и напоминала другую, тысячу раз хоженую, ведущую от служебной автостоянки к крыльцу Октябрьского райотдела милиции.

Николай, отвернувшись от пролома, медленно побрел дальше. Он откуда-то знал, что еще не раз вернется к этому месту.

40

Раиса улетала на вторые сутки после встречи с Логиновым.