Жизнь и приключение в тайге - Владимир Арсеньев

Это укрепление имеет следующие пределы: 1) по западному фасу: ширина вала две сажени, высота два с половиной фута. От рва не осталось и следа. Длина фаса 58 сажен. Самый вал и местность по обе стороны распаханы; 2) по северному фасу: ширина вала две с половиной сажени, высота три фута. Внутренний ров исчез, снаружи болотистая протока; длина фаса 75 сажен. По рву и внутри крепости распашки; 3) по восточному фасу: ширина вала три сажени, высота три с половиной фута. С внутренней стороны вала пашни следов рва не видно. Этот фас длиною 77 сажей и сохранился лучше других; снаружи после вала идет горизонт пять сажен и затем ров шириною три сажени и глубиною четыре фута; вероятно, раньше этот ров был значительно глубже. Ров этот сообщается с сухой протокой и поэтому можно заключить, что раньше, когда в протоке была вода, ров был также наполнен водою, и, наконец, 4) южный фас имеет такие же размеры и находится в таком же состоянии, как и северный фас крепости. Вход в укрепление был с этой стороны.

Такое расположение укреплений большого около реки Лефу (деревни Казакевичевой), малого (только что описанного) вблизи большого (в полутора верстах от него) и след старинной дороги за рекой на террасе кажется странным. Были ли строители и того и другого укрепления одного лагеря или одни из них были атакующими, другие обороняющимися, или укрепления эти принадлежат разным эпохам и разным народам, которые из них древнее и которые выстроены позднее, сказать трудно. Только обстоятельные археологические раскопки могут ответить на эти вопросы. Пока же мы находимся только в области догадок — я думаю, что оба укрепления построены одними и теми же людьми, в одно и то же время. Большое укрепление — было городище, малое — застава, прикрывающая дорогу со стороны другого враждебного лагеря (реки Даубихэ и Улахэ). Об этом я буду говорить ниже при описании границы Чикитки-Мудки около деревни Орловской. Что же касается до того, что одно укрепление сохранилось хорошо, а другое почти разрушено, то это вполне понятно. Вал большого городища сложен из камней, вал малого — из рыхлой наносной земли.

Плуг земледельца нивелирует землю, разрушает валы, засыпает рвы. Еще. несколько лет и такие укрепления совсем исчезнут с лица земли. Надо торопиться с их изучением и описаниями.

Инженеры, техники, топографы, землемеры, чиновники переселенческого управления, священники, учителя, врачи, пристава и начальники уездов, словом, все те лица, которые волею судеб живут не в городах, а по деревням, урочищам и селам, все те, кто бывает в разъездах по краю по делам службы, всегда могут уделить время для этой работы. Остатки древности разбросаны по всему краю. Их надо описать; желательно и фотографирование, зарисование и топографическая съемка. Указать места этих укреплений могут старожилы-крестьяне, охотники и старики-китайцы.

Наши крестьяне охотно внутри этих городищ разрабатывают землю. Они часто выпахивают там старинные мечи, топоры, металлические и глиняные сосуды, монеты и т. д. В их глазах вещи эти не имеют никакой денежной ценности, а научной ценности их они не понимают. Найдя проржавленную монету, крестьяне интересуются ею только одну-две минуты, а затем бросают ее в сторону, как вещь совершенно негодную. Сбор такого материала обогатил бы археологию местных музеев.

Не надо задаваться большими задачами. Следует только обстоятельно изучить ближайшие окрестности, свой район. Чем подробнее будет описание памятников старины одного какого-либо, хотя бы Иманского, района, тем лучше. Как бы ни был плохо начерчен план укрепления, он все же лучше, чем ничего. Издание атласа памятников, оставленных в нашей стороне древнейшими маньчжурскими племенами, всех в одном и том же масштабе вместе с их описаниями (археография) и с описанием находок, сделанных при раскопках (археология), нанесение этих памятников на карты 10-верстного масштаба, определение группировки этих крепостей и городищ на план — вот ближайшие и неотложные задачи по изучению истории Приамурского края [220].

В первую голову надо закончить изучение памятников старины в окрестностях Никольска-Уссурийского и затем по долинам рек, где околонизировались наши земледельцы.

Памятники эти быстро исчезают. Надо торопиться.

Приложения

Письма к Л. Я. Штернбергу

[221]

21. VII.1910

Глубокоуважаемый Лев Яковлевич!

В день Вашего отъезда я совершенно нечаянно получил предписание вступить в дежурство взамен заболевшего товарища. Это было в 3 часа дня. Я послал своего вестового с письмом на пароход, но он не узнал Вас и письма не передал. Мне очень хотелось бы познакомиться с В. К. Солдатовым[222]. Когда он вернется в г. Хабаровск, я пойду к нему с визитом. Все Ваши коллекции я отправил в Петербург малой скоростью по железной дороге[223]. Ящики я отправил, заделал дыры, одним словом привел в должный порядок. Дубликат накладной я послал в Этнографический отдел Академии Наук. Туда я документ послал именно потому, что в Петербурге коллекции могли бы получить и в Ваше отсутствие, а то придется платить много денег за хранение ящиков в пакгаузах на железной дороге. Так я поступил и боюсь, что не оказал ли я «медвежьей» услуги. Я думаю, что ящики дойдут без поломки, но поручиться за внимание к чужим интересам железнодорожной администрации не могу. Ведь эти черствые люди ни за что не поймут, какую ценность представляют из себя эти вещи. У них одно мерило — это деньги!

Теперь вот еще что: получил я от заведывающего экспедицией Переселенческого управления г. Ефрем… письмо на Ваше имя и большую бочку. Письмо посылаю Вам, а бочку оставил у себя в Музее. Что с ней делать? Хранить ли ее у себя до Вашего приезда или тоже послать в Петербург в Академию Наук. Если надо ее отправить, Вы телеграфируйте мне одно слово: «Отправить» — я уже буду знать, в чем дело.

Как Ваши идут работы? Соловьев (студент, скупщик коллекций) [224] писал мне, что он послал пять мест на мое имя для отправки их в Петербург. но этих мест я не получил.

Будете в Николаевске, зайдите к Языкову — передайте ему мой поклон. Лев Семенович Берг [225] просил собрать сведения о калуге и поискать ручьевых миног. Об этом я писал Языкову (Сергей Сергеевич). Быть может ему удалось что-нибудь разыскать для г. Берга.

В середине августа я буду в Николаевске, хорошо бы встретиться с Вами. Сейчас я занялся отчетами — хочу к осени разделаться со Штабом Округа, чтобы быть свободным. Я думаю, что в два года я закончу свои две книжки «По Уссурийскому краю». Первую часть я думаю исключительно написать в научно-литературном духе. Туда войдут географические описания, статистика, описание самих путешествий, маршруты и все то, что касается наших инородцев (орочей главным образом). Вторая часть чисто научная. Туда войдут и зоология, и ботаника, астрономия, метеорология и геология. Этот материал я могу уже обработать только при помощи ученых специалистов. Вижу необходимость остановиться на одной какой-либо специальности. Все же я очень рад, что самостоятельное изучение этих наук (Бобрецкий, Бородин, Ганн, Неймайр, Гохштеттер и Иностранцев) [226] значительно расширило мои горизонты. Закончив с ними, как с общеобразовательными науками, я думаю года два-три специализироваться в Петербурге. Все это пока одни мечты! Осень покажет, в какую форму выльются мои хлопоты.