К черту мамонтов! (СИ) - Шматова Ольга

Лицо Лили стало серьезным, она кивнула.

— Понимаешь, — мягко сказала она, — люди меняются, когда становятся элестами. Ничего не поделаешь. Только это не значит, что они перестают быть собой и любить близких. Даже таких мрачных зануд, как ты сейчас, — Лиля снова улыбнулась. — Ты привыкнешь. Не переживай.

— Это мне все ваши твердят, — пробурчала Наташа. — Привыкнешь-привыкнешь… Не привыкается мне.

— Не сразу, — согласилась Лиля. — Тебе просто нужно время. Пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

Наташа поднялась, чувствуя тяжесть. Ее слегка покачивало. Она запнулась за стул и обязательно бы рухнула, не поймай ее Лиля по пути к полу.

— Я справлюсь, — она высвободилась и пошла, стараясь держаться как можно ровнее.

Лиля, поднимаясь по ступенькам, заметила:

— Привыкание к новому — дело поправимое. Идем. Уложу тебя спать. Правда, у меня на сегодняшний вечер другие планы были. Сауна в приятной компании. Тут мужчины чудесные и вообще люди хорошие. Ладно, завтра буду со всеми знакомить. Завтра. А сегодня для тебя таблеточка синяя и баиньки.

— Зачем таблетку?

— Это не только снотворное, это еще и адаптоген. Помогает приспособиться к новой ситуации. Спокойно, без стресса.

— Не надо мне.

— Надо. Ты дергаешься не по делу. Сама говоришь, что не привыкается. Стресс — это напрасная трата жизненных ресурсов.

— Ты теперь за меня решать будешь? Всё?

— Ну что ты! Только помогать буду.

— А может, мне не нужна помощь? Мне решать за себя. Это моя жизнь.

Лиля вынула смартфон из кармана и быстро стала набирать сообщение.

— Ям соберусь. Ты подожди минутку. Ям увижу твои страхи и в два счета всё порешаю.

— С ума сошла? Я запрещаю стиллам ко мне приближаться. У меня права есть. Отстань!

— Извини. В нашей базе ты входишь в категорию положительно чувствительных. Не знала, что тебя не туда записали, — Лиля удивленно подняла бровь.

— Не важно, в какую я вхожу категорию. Тым не подходи ко мне и не смотри на меня.

— Договорились. Ям не подхожу, а ты таблеточку выпьешь, — не унималась Лиля.

— Тым и не смотришь на меня, — добавила Наташа. — Никогда. Без моего разрешения. Или я уеду. Навсегда. Прямо сейчас.

— Больно надо! На всяких Наташек смотреть. Ты не представляешь, как много интересного есть в мире, кроме тебя, — серьезно заметила Лиля, убегая вверх по лестнице.

Она терпеливо ожидала Наташу на лестничной площадке пятого этажа. Снизу доносилось пыхтение. Наташа еле переставляла ноги со ступеньки на ступеньку, небыстро, но всё же продвигаясь вверх.

Когда Наташа взобралась на пятый этаж, Лиля довольно хмыкнула и повела ее к двери почти в конце коридора.

— Я тебе лично обещаю, никогда не приглашать в наши ряды. Придешь, когда захочешь. Договорились? — Лиля приветливо улыбнулась, как когда-то. До инициации.

Наташа насупилась, но кивнула в ответ.

Убедившись, что Наташа устроилась в кресле перед телевизором, Лиля чмокнула ее в щёку и убежала, пообещав вернуться с таблетками.

Стемнело.

В не задернутое шторами окно светила полная луна. Таблетка лежала на краю маленького блюдца. Маленькая синяя, в лунном свете казалось, что она светится.

Наташа в бессчетный раз перевернулась с одного бока на другой.

Сон не шел.

В голове беспорядочно крутились мысли, а перед глазами то и дело возникал новый образ помолодевшей Лили.

«Придется выпить эту штуку, а то не засну. Перед глазами Лилькина остриженная голова всё маячит. Неужели она не понимает, что ей такие короткие прически не идут? — подумала Наташа, глядя на блюдце с таблеткой. — Иначе, похоже, что не уснуть».

Она встала, подошла к бутылке с водой. Рядом из-за двери едва слышались голоса. Наташа на цыпочках подошла к ней и, чуть-чуть приоткрыв, выглянула.

В конце коридора у окна стояло пятеро.

Сухонькая дама преклонного возраста с седыми волосами держалась так, что назвать ее старушкой или бабушкой язык бы не повернулся. Напротив нее стояли, обнявшись, четверо. Ближе всего к Наташе находился пухленький пацан лет четырнадцати. За ним — черноволосая девушка. Она повернула голову, и Наташа шмыгнула назад, успев разглядеть суженные азиатские глаза на европейском лице. А еще она успела заметить Лилю и толстого мужика с глубокими залысинами.

Наташа выдохнула. Вроде бы ее не заметили. Ладно, смотреть там не на что. И не подсматривала она. Хотела таблетку выпить, пошла за водой, а из коридора голоса какие-то…

Голос, складывающийся из четырех, громко и отчетливо спросил:

— Вера Владимировна, что у нас на завтра?

— С пяти тым работаешь в составе Августа, — ответил уверенный голос, вероятнее всего, принадлежавший сухонькой даме Вере Владимировне. — Рассчитать системы шлюзов станции «Орел», прикинуть интерьеры жилого модуля в первом приближении. Вася сделает окончательные расчеты, при необходимости поправит. С девяти мозговой штурм стиллов. Всех. Вамам работать дистанционно отсюда. Служба безопасности другие варианты исключает. Собирать стиллы вместе слишком опасно. Террористическая опасность. Штурмуете порядок колонизации землеподобной планеты Латозон.

В ответ раздался оживленный гул.

— Дальше, — объявила дама, и гул стих. — Э-э-э… так… Геночка проведет экскурсию для девочек-стажёрок, приехавших к Отто. С четырнадцати часов. Нийя с семнадцати дежурит на Встрече во втором Московском отделении. Геннадий встречается со своей бывшей супругой и сыном, которые ожидаются к тринадцати часам. Лили общается с Натальей. Ориентировочно, та проснется около двенадцати. Надеюсь, позавтракать она сможет самостоятельно и дождется встречи с тобой. Советую тебем перед тем, как расстиллиться, поговорить с Алисой Николаевной, Романом и Натальей. Они согласны?

— Наталья против, — ответил счетверенный голос.

— Боится? — уточнила Вера Владимировна.

Ответил голос Лили:

— Да. Моя подруга боится насм. Я ей только предложила помочь с адаптацией. Видимо, ей тяжело. Она нервничает.

— Люди не всегда соглашаются принимать помощь, — вздохнула седая дама. — Чем острее нужна, тем меньше соглашаются. Воздерживаться от общения со стиллами — это их законное право.

Повисла пауза.

— Можем показать ее другим стиллам, — предложил незнакомый женский голос.

— Она уже общалась с четырнадцатым и пятеркой, — отозвалась Лиля. — Больше не хочет.

— Жаль, — голос Лили слился с еще тремя. — Ям увижу и пойму, как ей открыть в себе ее лучшие стороны, как сделать так, чтобы ей стало хорошо.

— Этого-то они больше всего и боятся, — пояснила Вера Владимировна. — А кому-то трудно принять ваше существование. Как космических пришельцев или даже хуже. Поэтому и решили ввести ограничения на общение стиллов с людьми. Чтобы конфликт не создавать. И тебем нужно соблюдать право Наташи на ментальную неприкосновенность. Со временем она придет к тебем сама.

— Ям уважаю права человека, — прозвучал счетверенный голос.

Наступила тишина. Больше никто не говорил. Шагов тоже не было слышно.

Наташа осторожно выглянула.

Четверо стояли, плотно обнявшись. Лиц видно не было, но Наташе почему-то показалось, что они бесконечно счастливы.

Или он?..

В этой обнимающейся четверке не было ни Лили, ни остальных. Это был стилл, счастливый тем, что он есть.

Наташа отшагнула назад, осторожно, как только смогла, закрыла дверь.

Там, в этой четверке, с тремя совершенно случайными людьми была Лиля. Они любили друг друга, и она была счастлива с ними или в нём, в стилле?

А Наташа стала лишней…

Она посмотрела на таблетку и чуть не заплакала.

Лиля заботится о ней.

Только заботится.

Как общество о калеке, которому, бывает же так, не повезло. Это не значит, что общество его любит. И не важно, сколько они пережили вместе с Лилей, и сколько у них было общего.

Это всё было…

А теперь только забота, потому что так правильно. И любовь тут ни при чём.

Наташа выпила таблетку и легла в кровать, продолжая переживать: «Теперь только таблетки осталось пить для адаптации. А то буду дергаться не по делу и напрасно тратить жизненные ресурсы, как Лиля выражается, — Наташа заскрежетала зубами. — Скоро стану элестом, и меня полюбят мои одностилловцы так же, как Лиля любит своих. Зачем мне Лилю вспоминать? Она счастлива без меня. Я тоже хочу счастья».