Тигриный лог (СИ) - Юлия Чеснокова

— Бодхисатв, — поправил Шуга.

— Да знаю я! Я за вами пришёл. Тренировка, между прочим. Где вы шляетесь?

— Помогали Хо, — хором заявили Мин и Юнги, после чего многозначительно переглянулись.

— Сам справится, пошли! — подхватил он их и поволок к площадке.

Сил на физические упражнения не было, и я не побрела во двор с чем-нибудь вроде палки, а растянулась перед сном на жесткой постели, раскрыв учебник по химии. Третий или четвертый раз за месяц. Спать хотелось не сильно, но постепенно усталость брала своё. На описаниях и параграфах сосредоточиться было тяжко. Второй день я думала о том, а не напрасно ли забралась сюда? Сначала Сандо, сегодня случай с Мином. А если бы его выгнали из-за меня? Я бы себе этого не простила. А если в следующий раз всё так гладко не проскочит и Хенсок всё-таки выдворит кого-то? Ходжуна, Пигуна, Чонгука, Атома — кого угодно! Мальчишки не должны пострадать потому, что однажды удовлетворить любопытство мне стало дороже всего. Да и сколько я упустила времени учебы! Когда я наверстаю всё? Может, пора уже обойти ребят с прямым опросом, кто посмел целоваться в ночь Распахнутых врат? Очень многие были вычеркнуты мною из подозреваемых. Я открыла тетрадь, что разлиновала в первые дни и прочитала имена тех, кто точно не подозревался: Кидо, Джеро, Джин, Рэпмон, Ви, Шуга, Ходжун, Сандо. Восемь человек. Остаются одиннадцать. Надо ли говорить о том, что Лео тоже вне подозрений? Поэтому его изначально и не считаю. Джей-Хоуп… очень подозрителен, и без поцелуев. Он превращался в героя моих предсонных мечтаний. Что-то слишком много о нём думалось. Кто он, что скрывает и скрывает ли?

— Тук-тук, — услышала я знакомую просьбу о разрешении войти.

— Входи, Джин! — подтянулась я к подушке и подтянула на себя одеяло, хотя была в добротной такой пижамке, со штанишками до щиколоток и рукавами три четверти. Он переступил порог и, взяв стул с краю, подставил его поближе к моему ложу, усевшись.

— Ты весь день выглядела очень напряженной и грустной. У тебя всё хорошо? — всё-таки, он очень проницательный и чуткий. Я удивлялась его способности видеть главное и вовремя.

— Да как сказать… Чимин теперь тоже знает, что я девушка, — ох ты, а я тому забыла сообщить о Джине! Почему у меня вылетело это из головы? Потому что мы пытались убеждать себя с ним, что мы ничего не знаем?

— Вот как? — взгляд остановился на моём лице. — Увидел что-то?

— На тренировке стало ясно… на ощупь, — зажглись мои щеки и стали гореть.

— На ощупь? — повторил Джин. Брови его подскочили до середины лба. — Эти смотрят, этот щупает… Хо, сотри мне память, я как-нибудь переиначу твоё разоблачение для себя, — я засмеялась.

— Если ты забудешь всё, то забудешь и то, что надо промолчать, когда мой пол станет очевидным, и не откроешь меня по-другому. Ты же не сдержишься и поведешь себя так же.

— Открыть тебя по-другому? — одна его бровь опустилась, а другая так и осталась в игривом наклоне. — Мне нравится формулировка. И да, я напишу себе памятку "молчи, сдерживайся, прикинься котиком".

— Котиком? — непонимающе веселилась я.

— Ну да, их обычно гладят, пускают везде, и на постель…

— Джин! — шикнула я, прекратив смех.

— Что? Я сказал "на", а не "в".

— Какая разница! — одернула его я, опять нахмурившись. Вряд ли есть какая-то опасность находиться с ним здесь наедине, но одно то, что мы так близко друг к другу и без свидетелей — это наводит не на те мысли.

— Извини, я всего лишь хотел отвлечь тебя от того, чем ты грузишься. Я же вижу, что ты сама не своя со вчерашнего дня. Что ты там вбила себе в голову? Рассказывай.

— Чимина из-за меня чуть не выгнали! — сокрушенно сказала я и поведала, как всё утром случилось. Джин внимательно выслушал, не перебивая и не пытаясь острить по поводу и без того глупых моментов. А как бы он поступил на месте Мина, если бы был в такой же ситуации и так же воспитан? — Исходя из этого… я задумалась, а не лишняя ли я здесь? Я всем всё усложняю. Тем, кому и так нелегко.

— Хо, ты просто готова сдаться, не выдерживая.

— Не правда! — возмутилась я. — Дело же не во мне, а в ребятах — всех вас!

— А что мы? Мне с тобой тут гораздо лучше. Спроси Шугу и Ви, уверен, они скажут то же. — и спрашивать не надо, они мне уже говорили. — Ты с чего-то вздумала разделить совершенно все тяготы, но, поскольку на тебя не обрушилась вселенская тоска, то подумала, что не вписываешься в наш контингент? Ты всё ещё хочешь пострадать за правое дело?

— Возможно. Может быть, тогда бы я ощутила себя здесь гармонирующей и сочетающейся деталью, — уже мало что соображая повела я плечами.

— Ты хочешь страдать, как мы? Хорошо, я могу это устроить, — вдруг оживился Джин. Меня это даже немного напугало. Он взял у меня из рук книжку и отложил на столик. — Всё ещё хочешь?

— Что ты собираешься сделать? — насторожилась я.

— Ты мне не доверяешь? — хитро заиграл его взгляд.

— Я всего-то хочу узнать, что ты замыслил.

— Страдания, равные нашим. Исполняю твоё желание, — Джин потянул за одеяло. — Убери. Как тебе легче будет их принять, стоя или лёжа?

— Сидя? — предположила я и свесила ноги. — Но в чем суть?

— Суть в том, — молодой человек подсел ко мне, оказавшись рядом. — Что самой главной мукой большинства является отсутствие женщин. Отсутствие женщин — это неудовлетворенность. Неудовлетворенность — это дикое вожделение, без возможности его утолить. Ты когда-нибудь испытывала подобное? — я открыла было рот. — Конечно же, нет. Невинные девушки потому и невинны, что не испытывали предела искушений.

— И… — шумно задышав, потому что Джин плавным движением убрал локон мне за ухо, задев висок, я сжалась. — Ты хочешь искусить меня? По-моему, я говорила тебе, что лучше не стоит, поскольку я могу захотеть чего-нибудь не того.

— А мне это и нужно, — прошептал Джин рядом с моей щекой и его слова забрались в мою ушную раковину. — Только ты будешь, как и мы. Сама держать себя в руках. Сдерживаться. Бесконечно сдерживаться, Хо, как бы сильно не хотелось, — положив ладонь мне на колено, он провел ею вверх, до сгиба, и поднял на бедренную косточку, выпиравшую из-за моей задержавшейся подростковой худобы сквозь штаны. — Ты не думай, — продолжал он говорить не мне, а в меня, своим приглушившимся голосом, — Что раз мы несчастные, то безгрешные… неопытных среди нас не так много… я старше тебя настолько, что мои действия можно назвать растлением, а не соблазнением…

— Всего-то лет пять, — задрожала я, чувствуя, как его рука зашла под рубашку и коснулась моей спины. — Джин, но ты ведь ничего не сделаешь, правда?