Приют на свалке - Алена Даркина

Что же ему делать? Что?

Отдать Депрерадовичу? Или подкинуть Сингху, чтобы он перестал ловить преступника? Его загнали в тупик, но самое страшное ждало впереди.

Йорген посмотрел на часы. Пора собираться на свалку.

Он положил флэшку обратно в пузырек, отнес на прежнее место — в шкафчик с лекарствами на кухне. Потом облачился в костюм охотника, поцеловал дочек на прощанье и вышел в коридор.

Воскресение. Приют.

Вечером, когда сяньшень, закрылся в мастерской, в дверь кто-то постучал. Пока он раздумывал, стоит ли открывать сейчас, когда он собрался обрабатывать тамьяном ящики с едой, послышался голос:

— Сяньшень, откройте. Это я.

Старик не поверил ушам. Он приоткрыл дверь — на пороге стоял майор.

— Вы с ума сошли! — переполошился старик.

— Тише, — прошептал он. — Дайте войти.

Сяньшень закрыл за ним дверь. Марк обессилено опустился на стул.

— Хотел вам помочь, но, кажется, переоценил свои силы.

— Вы с ума сошли, — повторил сяньшень. — Вам еще лежать и лежать. Первый день, как в себя пришли.

— Зря что ли вы врачу три ящика еды отдали, — буркнул Марк.

— Откуда вы… — оторопел сяньшень.

— Я все знаю, — усмехнулся Левицкий. — Только воров в приюте вычислить не могу. Может, потому что слишком сильно доверяю? В общем, щедро оплаченный врач сказал, что через пять дней я буду на ногах. А сегодня уже четвертый.

— Третий, — нахмурился Дэн.

— Все одно, — махнул рукой Левицкий. — Помочь я вам не смогу, но хоть посмотрю на ваше чудо.

— Смотрите, — охотно согласился сяньшень. — Вот он, тамьян. Видите? В банке белый порошок. А если его рассыпать по столу он становится почти прозрачным, так что и не заметен. Ни одну вещь испачкать не может, потому что реакция начинается только при нагревании. То есть если хоть самое маленькое количество порошка попадет на руки, то от тепла тамьян потемнеет и отмыть его будет практически невозможно.

— Но шанс есть? — уточнил майор.

— Небольшой. Очистителю это точно не под силу. Существует определенный химический реактив, который нейтрализует действие порошка. Но в приюте такого нет, так что каждого, кто прикоснулся к ворованной еде, мы поймаем. Тем более что срока годности у тамьяна нет. Даже если воры надумают снова появиться через неделю — руки у них все равно потемнеют.

— Отлично. Давайте, я вам помогу все-таки. Я уже пришел в себя после долгого пути на первый этаж.

— Не вздумайте! — замахал руками сяньшень. — Если вам станет плохо, я вас назад не дотащу, а если приглашу кого-нибудь сюда, наш секрет может выйти наружу. Так что сидите и не шевелитесь.

— Слушаюсь, — ухмыльнулся Левицкий.

Шутка майора старика нисколько не развеселила.

— Я надеюсь, вы хоть лекарства какие-нибудь прихватили с собой? — строго спросил он.

— Прихватил, — кивнул Марк. — Самые лучшие московские лекарства. Лекарства, которые творят чудеса.

— Тогда я начну. После отбоя совсем немного прошло. Посты на сегодня я снял. Кто знает, может, сегодня уже и придут воры.

Он надел резиновые перчатки, прошел в тайник и стал один за другим открывать ящики тщательно посыпать их порошком, когда он убеждался, что каждая банка покрыта тонким слоем, похожим на пыль, он обсыпал и коробку. Левицкий, пока сяньшень отвернулся, сделал себе укол. Он на самом деле чувствовал себя лучше. Может, устал, немного с непривычки, ведь за эти трое суток он почти ничего не ел. Но он точно знал, что со швами на животе и спине ничего не случилось. Сейчас слабость пройдет, и он сможет вернуться в постель, возле которой мирно спит мадам Ветинг Ходне. Умаялась с малышами за день.

Еще он чувствовал, что уже завтра станет еще лучше. Швы еще будут побаливать, но он сможет спуститься вниз, чтобы проверить, результаты их с сяньшенем операции. Завтра он возможно уже узнает, кто из лейтенантов предал его…

И он должен будет казнить воров. Так он обещал.

Понедельник. Приют.

Вчера вечером Марк не только добрался до кровати, но даже разделся. Утром, проснувшись, как обычно, в шесть утра, притворился спящим, подождал, когда мадам Ветинг Ходне выйдет из комнаты, потом быстро скользнул в очиститель. Полюбовался там на неровные шрамы с засохшей, почти черной корочкой. Еще одна метка на нем. Память об Александре, Филиппе и Бенни. Он пытался заглушить чувство вины обычными доводами. "Бенни не виноват, что его родители погибли. Так ему определил кто-то свыше: родиться больным, потерять родителей, погибнуть на свалке. Александра уродилась такой, что не могла с этим смириться и этим тоже предопределила свою судьбу. А Ле Пан… Филипп оказался слишком ответственным". Но слова не успокаивали. Голос внутри настойчиво твердил: "Ты хотел пожертвовать одним ребенком ради других, а в результате погубил двух лейтенантов и сломал жизнь Славику…" Марк и раньше знал, что детям в приюте не нравится, как он поступает с Бенни, но он даже предположить не мог, что кто-то попытается воспрепятствовать. Но именно это вызывало гордость. Он воспитал детей, не желающих мириться с жестокостью, готовых отдать жизнь за другого. О просчете с Тендхаром он жалел гораздо сильнее. Возможно, сегодня, он узнает, где еще просчитался. А может и нет.

Левицкий торопился убедиться, что сяньшень не угадал. Воры не появятся никогда, напрасно они купили этот порошок. Но он не упрекнет сяньшеня за трату еды. То, что он ошибся — большая радость.

Марк оделся и как мог быстро спустился вниз. С сяньшенем Дэном он столкнулся на первом этаже.

— Опять встали, — заворчал старик. — А я как раз к вам.

— Что? — замер Левицкий.

— Украли два ящика. Компенсация за те дни, что просидели без дела. А может, обрадовались, что в воскресение много ящиков принесли — об этом все знают.

Радужное настроение майора тут же исчезло. Заметив, что Марк побледнел, сяньшень подумал, что ему стало хуже.

— Вам надо вернуться к себе! — он шагнул ближе, чтобы поддержать майора, но тот отверг помощь.

— Нет. Я закончу это дело, сяньшень. Сейчас, я иду в раздевалку. Вы поднимитесь к Эрику, проверьте его руки. Если все в порядке пусть помогает. Сначала пусть пригласит ко мне старших лейтенантов. Потом пусть сам проверит руки у младших лейтенантов. Те, кто чист, помогут проверить руки у воспитанников, начиная с добытчиков. Всех, с черными руками, пусть запирает пока в библиотеке. Мы должны успеть все сделать до построения.

— Чтобы после построения казнить виновных?

— Именно, — подтвердил Марк и направился в раздевалку.

Через десять минут к нему стали подходит лейтенанты. Марк как обычно сидел на стуле между двумя рядами скамеек у стены. Он облокотился на локоть и закрыл лицо рукой. Лишь по слуху определял, сколько лейтенантов зашло в комнату. Он насчитал десять — Эрик оповестил даже тех, кто находился в этом звании всего один день. Что ж так лучше. В конце концов, младшие лейтенанты тоже могли быть в этом замешаны.