Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

- Добрый человек, - прокомментировал Альтарен.

Тьямин так и не понял похвалили его бывшего хозяина или обругали, уж больно тон у Альтарена был странный. Выбор места жительства и торговли застопорился. Альтарен и Сесуалий решили еще раз обсудить этот вопрос после выступления. Всегда была надежда, что они победят, тогда вознаграждение за победу даст им возможность поселиться в столице. Тьямин был согласен на любой вариант. Иметь постоянный дом и учиться для него было верхом мечтаний, место жительства в данном случае особого значения не имело. Альтарен надеялся вернуться в столицу вопреки или все-таки благодаря надежде еще раз увидеться со своей роковой страстью - леди Немисой. Сесуалию нравилось вино из столичных погребов, да и публика там, по его мнению, была лучшей.

К обеду Инрих официально заявил, что монахи Шевчек и Жанеко, путешествующие с ними, ушли по свои делам. Эмоций их пропажа не вызвала.

Хэсс выполз из повозки и помогал повару Гриму чистить овощи для ужина. Повозку трясло, Хэсс работал медленно. Повар позвал актеров помогать. Для важной миссии чистки овощей Инрих выделил: Сайлуса и Йола. Монолог Йола на тему ролей в жизни и на сцене настолько увлек Сайлуса и Хэсса, что они переделали всю работу, в том числе и работу Йола, пока он разглагольствовал. Йол сухопарый, подтянутый, в черных клешоных штанах, с непокорной челкой и правильными чертами лица не привлекал внимание Хэсса до этих памятных овоще-чисток. Хэсс воспринимал Йола, как обычного городского парня. Теперь же он переменил мнение, оказалось, что Йол - его ровесник - но уже сумел сложить свою философию жизни. Подчас многие люди проживали до глубокой старости, но так и не смогли разобраться в своем устройстве мира.

- Роли на сцене бывают первые и вторые. Первые роли - это не всегда и главные роли. Скажем, ходит главный герой, подвиги совершает, а он не главный, а главной является, та дева, ради которой он старается. Без этих своих переживаний главный герой ни то чтобы одного подвига не совершил, он бы из дома не вышел. Но на сцене люди видят только главного героя, а уж про его мысли о прекрасной деве не вспоминают. Вся слава, величие и прочее все достается главному герою. Но вот еще парадокс. Почти всегда в постановке движущей силой является главный герой, а остальные, я подчеркиваю остальные герои, такое ощущение только и ждут, когда придет главный, и они будут что-то делать. Все остальные герои, какой бы объем слов им не отводился, лишь второсортные статисты. У меня возникает мысль, что неглавные герои живут лишь в приложении к главному. В жизни, Хэсс, все не так. Нельзя забывать, что каждый-каждый имеет свои цели. И получается, что вторых героев в жизни нет. Но! Почти все уверены, что их роль слишком обычна, а главные герои ходят где-то далеко от них. А почему они так уверены? Я, Сайлус не отвлекайся, я уверен, что это от того, что люди смотрят слишком много постановок. Они переносят то, что видят на сцене, на свою обычную жизнь. А это что дает? Хэсс не мотай головой, а это дает неудовлетворенность. Своего рода конфликт между своим восприятием всего себя, как личность, полную желаний, и осознанием своей второсортности. И все! Нет жизни.

Хэсс не все понял, не совсем согласился, но заметил, что они с Сайлусом переделали всю работу по чистке овощей.

- А ты так себя не воспринимаешь? - Хэсс решил извлечь из разговоров выгоды по максимуму, узнать еще одну точку зрения на этот мир.

Йол помычал, покряхтел, в общем творчески протянул время и изобразил умственную деятельность.

- Я? Я воспринимаю себя первым человеком в мире, и вторым на сцене, в этом и есть мой конфликт.

- Что же ты ничего не изменишь? - полюбопытствовал Сайлус,

- А зачем? - искренне удивился Йол. - Меня-то все устраивает.

И Хэсс, и Сайлус встали в эмоциональный тупик. Йол захохотал:

- Давно ребята вас так не разводили? Излагали про конфликты, страдания, переживания, что не скрою, всегда привлекает внимание. А в конце пшик и нету. Так вот я получил такой урок у нашей несравненной Илисты. Тогда, конечно, тоже был выбит из колеи. Провела она меня знатно, а сейчас я подумал, не попробовать ли и мне? Я рассказываю, а вы работаете. Согласитесь, что не слишком большая цена для такого урока?

В отличие от Сайлуса, Хэсс согласился с утверждением Йола.

Еще до полудня у Сентенуса - будущего короля Эвари - на столе лежал отчет с планом, прогнозом, замечаниями, предложениями и сметой. Сентенус читал дурацкий отчет уже в двадцать шестой раз. Можно сказать, что он его уже запомнил наизусть. Сто двадцать три страницы текста, из которых он смог подчерпнуть только два ценных факта. Первый, что труппа отправилась в Фестивальный на театральный фестиваль, а второй, что она туда еще не добралась. Куда все делись, определить было невозможно. Разведка на этот раз не сработала.

Ко всеобщим проблемам примешалась еще одна не менее разрушительная. Папа Сентенуса - несравненный маэстро Льяма - привел сыну большого толстого черного кота Болтуна. Со словами: "Присмотри за ним!" папа испарился. Поручить кота заботам кого-нибудь другого не удалось. Болтун улегся на любимый стол Сентенуса и мурчал.

- Оторви папе жопу, - поругался Сентенус.

Чего он не ожидал, так это ответной реплики кота:

- Папе не надо, лучше деду, - разявив пасть, откликнулся кот.

Сентенус уставился на кота во все глаза, забыв обо всех правилах приличия.

- Рот закрой, - попросил кот. - Муха залетит, а они вредные.

- Это что? - наконец шок прошел. - Говорящих котов не бывает.

- Пойди и скажи этому засранцу из Белой башни, - любезно откликнулся кот.

- Колдуну? Так это он?

- Он. Экспериментатор хренов, - вздохнул кот. - Но знаешь, мне так нравится, кормят, поют, гладют, даже в поэтический клуб таскают. А ведь раньше меня туда не пускали.

- Ого, - Сентенус почти пришел в себя. - А надолго тебя колданули?

- Года на три, этот хрен колданул. Хотя и я виноват, пришел к нему, спросил по-человечески. Он сказал, что надо в полночь вылить в реку чашку со сладким кофе. Я вылил, но сахар положить забыл. На утро я уже был котом.

- И что колдун ничего не может сделать?

- Может, он уже сам колдонул, но срок превращения три года. Уже полтора прошло. Вот думаю, может мне обратно не надо.

- Но?

- Да мне нравится, с твоим отцом весело. Я у вас заселился. Между прочим, сплю в твой кровати. Папа твой атас!

- А дед? - Сентенус вспомнил с чего начался разговор.

- Дед? Бодяжник хренов. Никого чувства стиля, одни мысли о жратве и о бабах.

- Да? - Сентенус не поверил подобной характеристики деда.

- Ну, на работе я его не вижу, а дома он такой. Жрет мое сало, - пожаловался кот.