Возвращение в рай - Ширл Хенке

— Что за игру ты затеяла, Рани? Оливия говорит, что ты не только тренируешься носить платья, но еще учишься читать и писать.

— Не беспокойся. Мне никогда не превзойти по части образованности Мириам Талон, но книги в библиотеке Ноя весьма занятные. Мир, оказывается, так велик, и в нем так много удивительных вещей!

Он заметил искренний интерес в ее глазах, отчего у него странно защемило в груди. Когда танец кончился, он провел ее через центр зала к широким дверям, ведущим к портику.

— Рани, я не хочу, чтобы ты страдала, — очень осторожно начал он.

Она подняла на него глаза, в которых плясали золотые огоньки.

— Ты не хочешь видеть меня несчастной, но хочешь спрятать в комнате для слуг, чтобы я одевалась, как воровка, и служила тебе только в постели.

Как она ненавидела это слово «воровка»! В нем было все презрение нецыган к цыганам — и это же испытывал к ней Бенджамин, когда они впервые встретились.

— Ты сама пришла ко мне. Рани. Я не тащил тебя в свою постель! — Он произнес это, и тут же пожалел о своих словах.

Рани боролась с искушением ударить его, ударить своего возлюбленного, своего Золотого Мужчину. О, Агата, на этот раз ты ошиблась!

— Я не собираюсь выслушивать от тебя оскорбления, так же как и не собираюсь навязывать тебе свое общество! Ты можешь сегодня спать один, или не один, — как захочешь. Я больше не приду в твою постель — никогда! — И прежде чем он успел схватить ее за руку, она развернулась и исчезла в толпе.

Бенджамин смотрел, как целая стая юнцов кружит вокруг нее, предлагая напитки или приглашая танцевать. Его злило то, что она флиртует со всеми — или это была просто ревность? Никогда, с тех самых пор, как Мириам разорвала их помолвку, он не чувствовал себя таким расстроенным. Взяв высокий серебряный кувшин у проходившего мимо слуги, он налил полный бокал и сделал большой глоток, позволив юноше наполнить его вновь. Он ни на секунду не отрывал глаз от блистательной молодой дамы, смеявшейся и болтавшей столь непринужденно с окружавшими ее кавалерами.

Рани старалась делать все так, как научила ее Оливия, — быть милой с обращавшими на нее внимание мужчинами и игнорировать Бенджамина. «Она думала, что это разбудит в нем ревность, но, по-моему, все, что я делаю, только злит его».

Однако она все же изо всех сил старалась получить удовольствие от вечера — хотя бы ради Оливии. Потом она увидела, как в зал вошел капитан, который вел «Привидение». Вспомнив странный разговор об Эспаньоле, Рани почувствовала страх. Что он делает в доме Исаака Торреса? Что привело его сюда?

Он может принести несчастье семье Бенджамина. Она не знала, каким образом, но почему-то была уверена в этом. Агата говорила, что у нее есть некие способности, чтобы стать фури дай. Сейчас Рани впервые поверила в это.

Она извинилась перед молодым человеком, с которым только что танцевала, и через другую дверь проскользнула к портику. Отсюда были слышны приглушенные голоса за углом огромной колонны на краю сада. В таком громоздком платье она не могла подойти ближе и не быть замеченной. Рани замерла, прислушиваясь. Голос Бриенна она узнала сразу.

— Риго Торрес живуч, как кошка. Наша попытка убить его снова провалилась. Меня едва не поймали дикари, служащие его отцу. Здесь все описано подробно. Сегодня ночью я отплываю в Эспаньолу с вашим письмом к Рейнарду.

Рани не разобрала, что пробормотал его собеседник, в этот момент Бриенн поклонился и направился к тому месту, где она пряталась! Рани поспешила обратно в зал, где нашла капитана глазами. Он, кажется, не заметил ее, но она не успела рассмотреть человека, с которым он говорил. Они собираются убить брата Бенджамина! Рани оглядела зал в поисках своего возлюбленного, но его нигде не было. В любом случае он не поверит ей.

Бриенн сказал, что отплывает этой ночью. Если она наденет свои цыганские лохмотья, то сможет проникнуть на корабль и стащить письмо с инструкциями того человека, который мечтает о том, чтобы Риго Торрес был мертв. Невольно она улыбнулась.

— Я начинаю думать, как гадьо, — пробормотала она, поспешно направляясь к дверям. Она может добраться до гавани, взяв носилки Фонтене, и переодеться в них. Будет несложно, за плату, одолжить у какого-нибудь его слуги одежду для небольшой прогулки. Приняв величественный вид, Рани подплыла к воротам дворца Торресов и приказала привратнику дать указания слугам, носившим носилки Фонтене.

Спустя несколько минут она уже устроилась в роскошных носилках, и слуги понесли ее в сторону порта. Рани принялась отрывать драгоценные камни от шлейфа, моля Бога, чтобы Оливия простила ее за это варварство. Внезапно носилки остановились. И прежде чем она успела просунуть голову между бархатными занавесками, слуги опустили ее на землю. Послышались и стихли звуки борьбы, занавески раздвинулись, и в окне показался ястребиный нос Люка Бриенна.

— Ну, мадемуазель в алом, наконец-то мы встретились. Я помню тебя с того самого дня, когда поймал на берегу. Какой ты была смешной маленькой кошечкой. Но воровка — всегда воровка. Теперь представь мое удивление, когда я увидел тебя в этом роскошном платье во дворце Торресов, где ты опять подслушивала, да еще и решила проследить за мной. — Он почесал подбородок и наклонил голову, разглядывая ее.

— Я не преследую вас и даже не думала подслушивать, — ответила Рани с напускным равнодушием.

— Тебе следовало выбрать платье потемнее, если ты собиралась прятаться в тени, — он рассмеялся, потом нахмурился. — Что бы ты ни задумала, я не могу позволить тебе это. Ты можешь помешать моим собственным планам.

Он щелкнул пальцами, к нему подошли два дюжих моряка; и полезли в носилки, чтобы вытащить Рани.

— Не трогайте меня! Исаак Торрес снимет с вас голову за это!

Бриенн снова расхохотался, когда моряки сцепились с упирающейся Рани.

— Думаю, Исаак Торрес будет только рад, если я избавлю его от воровки, которую его племянничек привез с испанской войны. — Он повернулся к одному из моряков и скомандовал:

— Вытаскивай ее — только осторожно.

Рани закричала, и матрос попытался закрыть ей рот. Она тут же укусила его за палец и, почувствовав противный запах, исходивший от его кожи, сплюнула. Его товарищ не мешкая сгреб ее в охапку и, вытянув из носилок, взвалил на плечо.

— Накрой ее этим, — сказал Бриенн, снимая с плеч тяжелый плащ. — Ее одежда и украшения привлекают внимание.

Он потыкал носком башмака слуг, несших носилки, решив, что те мертвы. По дороге к заливу он раздумывал, что делать с девчонкой.

А в большом зале дворца Торресов Бенджамин разыскивал Рани. Наконец он решил поискать Оливию и спросить ее где может прятаться ее подружка.