Ошибка Пустыни - Соловьева Мария Петровна

– Попробуй морскую воду.

– Благодарю, – привычно склонил голову тот, увидев красный плащ. Он послушно отложил скребок, но вдруг резко вскинулся, как укушенный дром. – Погоди, госпожа! Не ты ли надоумила Управу собрать все шуларты и разрушить Стену?

– Она, кто ж еще! – подскочила бойкая молодуха с большим животом. – А у меня брат в страже Стены был! Где он теперь, скажи, Мастер Смерти?

– Шуларты нас защищали, а ты все испортила! – поддакнула еще одна женщина.

– Измена!

– Ей мало пиратов!

Возбужденные горожане, увлеченные беременной крикуньей, окружили Снега. Дром запаниковал и наступил на ногу кому-то из толпы. Человек заорал, Снег отпрянул и врезался в беременную. Та опрокинулась на спину, схватилась за живот и заверещала так, будто ребенок уже рождается, разрывая мать на части.

– Прости, я не хотела! – крикнула Лала, но ее никто не услышал.

На вопли беременной выскочил ее муж, схватил первый попавшийся у порога горшок и метнул в голову Снегу. Обезумевший дром встал на дыбы и проломился сквозь толпу, как сквозь заросли ташута. Он бежал по улицам, не слушая Лалу и не разбирая дороги, отчего пострадало еще несколько ашайнов. Вслед ей неслась брань, и это было впервые, чтобы простолюдины осмелились не просто перечить Мастеру Смерти, а проклинать во весь голос. Только возле здания управы ей удалось справиться со Снегом на глазах у Лириша, стоявшего в дверях.

– Ты опоздала, я уже закончил завтрак и тебе ничего не оставил… – он попытался пошутить, но вглядевшись в ее лицо, проглотил свое веселье.

– Там… там… – Лала судорожно искала верное слово, – бунт!

– Где точно?

– Третья улица от набережной.

– Я ждал чего-то подобного. Но не так скоро. – Лириш отдал короткий приказ стражнику и продолжил как ни в чем не бывало: – Собираюсь рассмотреть пропасть на месте Стены. Ты со мной?

– Конечно, только проведаю Ушаша.

Лириш выразительно замолчал, но Лала не заметила этого. Ушаш спал, а его умиротворенная улыбка и ровное дыхание обещали, что он проснется нескоро. Лала поспешила за Лиришем, но догнала его только возле Великого Разлома. Именно так, торжественно и гордо, назвал эту пропасть какой-то пожилой ашайн из высокородных. Его окружение подобострастно подхватило новое имя, и вскоре не осталось в Шулае человека, который не называл бы страшную пропасть Великим Разломом.

А она была не просто велика. Ночью никто не увидел ее истинных размеров. Теперь же люди стояли у края исполинской трещины без дна, и самый умелый лучник не послал бы стрелу на другую сторону. Стены ее, уходящие в бездну, были многоцветные, слоеные в разрезе, и кто-то из благородных зевак вспомнил знаменитый десерт «Девичьи грезы». Впрочем, никто из простолюдинов, столпившихся у Великого Разлома, не пробовал этого десерта и не оценил удачного сравнения. В толпе нарастал ропот.

– Как мой сын вернется теперь из Сайшона?

– И мой!

– А я как попаду к себе в Край Неба?

– А может, и нет уже ни Сайшона, ни Края Неба?

– Пустыня покарала нас!

– Мы ни при чем! Это все новый Совет!

– Они сговорились с пиратами!

– Это все она, Мастер-женщина! Она погубила Шулай!

– Бросить ее в пропасть, тогда Пустыня простит нас!

Лириш вполголоса приказал стражникам навести порядок, но испуганных возбужденных ашайнов уже не останавливали предупредительные окрики. Синяя толпа теснила Лалу с Лиришем и стражниками к обрыву, до которого оставалось не более пяти шагов. Где-то вдали виднелись несколько красных плащей, но мастера Смерти были слишком далеко, чтобы успеть на помощь.

– Если сейчас их не остановить, мы раньше времени узнаем, какое нутро у Пустыни, – сквозь зубы сказал Лириш.

Лала шагнула вперед.

– Добрые горожане! Я не хочу погубить Шулай! Я хочу спасти его от Хворей, которые рано или поздно разрушили бы все вокруг! Древние мастера Смерти не так поняли свое предназначение и отбирали у Пустыни силу вместо того чтобы хранить ее. Мне было видение…

– Спаси-ка теперь от Хвори моего погибшего сына, что остался на Стене вчера! – перебила ее заплаканная женщина.

– Я предупреждала Мастера Шудра, он не поверил. Все, кто спрятался в куполах, живы, не так ли?

– Не так, – теперь ее грубо оборвал грязный носильщик с лицом, отекшим от чрезмерного потребления умдры. – Я вчера перебрал и остался на улице в этой вонище. И ничего, жив, разве что харкал долго, да голова заболела. Это вообще не Хворь была, уж я-то знаю, я из Змеиного Камня!

– Молчать всем! – вдруг гаркнул Лириш и отодвинул Лалу. – Вам не давали слова. Кто сделает еще шаг, полетит кормить чудовищ из утробы Пустыни, благо путь к ним открыт!

Глава города, всегда сдержанный и внимательный, остановил своим воплем только ближайших ашайнов. Остальные лишь рассмеялись, упоенные и отравленные свободой слова. Толпа напирала, подобно мощному, но тупому зверю, который не видит спрятанного оружия за спиной охотника.

– Готова прибить парочку? – незаметно, почти без движения губ Лириш обратился к Лале.

– Не очень, – так же шепотом отвечала она, – они несчастные жертвы, они напуганы и просто не понимают сути.

– Суть есть Смерть, – вдруг усмехнулся Лириш, повторив девиз мастеров Смерти. – Если сейчас не заткнуть десяток крикунов, завтра придется сбегать от тысячи, потом их не остановишь, поверь.

В это время к ним подбежал такой же испорченный умдрой ашайн и прыгнул на Лалу, стараясь столкнуть ее в пропасть. На горле его возникла тончайшая красная полоска, и вот он лежал, захлебываясь кровью и безуспешно протягивая руки к полам красного плаща. Лала оторопела – выучка Мастера Смерти сработала раньше, чем она подумала о защите.

– Она убила Драбуша!

Сразу несколько орущих простолюдинов кинулись к Лале, и Лириш прорычал ей в ухо:

– Делай свое дело, Мастер Смерти, иначе нам конец!

Лала на миг прикрыла глаза, в надежде поймать отголоски разумных мыслей толпы, чтобы хоть как-то повлиять на них, понять, пожалеть и спасти от неминуемой гибели. Тщетно. Животный страх, липкий и грязный, наполнил толпу и погнал ее вперед. С ноющим сердцем Лала перехватила клинок Смерти и легко, даже изящно, отправила сразу нескольких ашайнов в Великий Разлом.

Рядом с ней послушно работали мечами стражники, исполняя приказ Лириша. И даже сам глава Шулая, морщась, убивал именным инкрустированным кинжалом напиравших горожан, не разбирая, мужчина перед ним или женщина. И только когда счет упавших в пропасть тел перевалил за три десятка, в толпе нашелся здравомыслящий человек и отчаянными воплями пусть не остановил, но замедлил движение синей волны.

Лала воспользовалась заминкой, взобралась на ближайший камень, забрызганный кровью, и закричала:

– Ашайны! Сколько из вас еще должно умереть, чтобы остальные хотя бы выслушали меня? Вы же не козы! Вы погибаете ни за что!

– Да что она нам скажет, не верьте ей! – тут же отозвался кто-то из толпы, впрочем, на безопасном расстоянии от клинка Смерти.

– Не хотите слушать ее, слушайте меня! – Лириш поднялся к Лале, с трудом умещаясь на камне. – Пустыня забрала то, что ей принадлежит по праву. То, что древние мастера по недоразумению присвоили. Мы все отделались малой кровью, а могли и вовсе избежать потерь, если бы никто не остался на Стене с Мастером Шудром. Но пропавшие стражи не виноваты, они выполняли приказ заблуждавшегося Мастера. Поэтому от имени Управы города я обещаю помощь семьям, потерявшим сыновей и отцов этой ночью.

Толпа, притихшая во время речи Лириша, одобрительно загудела, но все тот же голос ехидно уточнил:

– А как же те, кого она сейчас отправила на дно Великого Разлома? Их семьи что получат?

– Любой, кто поднимает руку на Мастера Смерти и на главу Управы, считается преступником. Этого закона никто не отменял. Преступники наказаны. А еще подстрекательство против властей карается изгнанием или смертью. Выбирай!

Лириш не видел говорящего, но внимательно посмотрел в его сторону. Смутьян попытался скрыться в толпе, но стоявшие с ним ашайны расступились, словно боялись его коснуться. Тогда он натянул капюшон как можно ниже и кинулся бежать, расталкивая окружающих. Начальник стражи вопросительно глянул на Лириша, и тот кивнул. В толпе мгновенно образовался проход, и два серых плаща направились за беглецом. Лириш продолжил: