Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6) - Уинстон Черчилль

4 февраля английский комитет начальников штабов, проконсультировавшись со мной, отправил своим американским коллегам пространную телеграмму, в которой подчеркивал, что важнейшей задачей является успех операции «Оверлорд» и что правильное решение заключается в накоплении для операции «Оверлорд» сил, чтобы довести их до уровня, требуемого верховным главнокомандующим, и лишь после этого можно будет выделить для Средиземного моря все дополнительные ресурсы, какие только найдутся. Он выражал сомнение в разумности осуществления операции «Энвил» как таковой, учитывая ход событий в Италии, и указывал, что, когда в Тегеране план операции «Энвил» впервые встретил благосклонное отношение, мы ожидали, что немцы отступят на линию севернее Рима. Между тем сейчас представляется совершенно несомненным, что немцы намерены сопротивляться до последнего нашему продвижению в Италии. Комитет начальников штабов указал также, что расстояние между Южной Францией и побережьем Нормандии составляет почти 500 миль и что диверсию можно предпринять со стороны Италии или из других районов, а не только через долину Роны. Зона боевых действий при проведении операции «Энвил» фактически была бы слишком далека от зоны операции «Оверлорд», чтобы первая операция могла оказать помощь второй.

В ответ на эту телеграмму американский комитет начальников штабов предложил решить этот вопрос на совещании между генералом Эйзенхауэром, который должен был выступить в роли их представителя, и английским комитетом начальников штабов. Мы на это охотно согласились, но прошло несколько недель, прежде чем соглашение было достигнуто. Генерал Эйзенхауэр все еще не желал отказаться от операции «Энвил», но он начал сомневаться в возможности отозвания из Италии закаленных в боях дивизий. 21 марта было запрошено мнение генерала Вильсона. Он ответил, что категорически против отвода войск из Италии до занятия Рима, и рекомендовал отменить операцию «Энвил» с тем, чтобы мы высадились в Южной Франции лишь в том случае, если немецкая оборона начнет трещать.

Это решило дело. Английский комитет начальников штабов телеграфировал в Вашингтон, что, как выяснилось, операция «Энвил» не может быть осуществлена в намеченный срок, поскольку невозможно отозвать ни войска, участвующие в боях в Италии, ни десантные суда, занятые у плацдарма Анцио. Американский комитет начальников штабов согласился с этим мнением и решил, что генерал Вильсон должен готовиться к высадке в Южной Франции в июле, а также сдерживать и уничтожать в Италии как можно больше германских войск, если будет принято решение вести там бои до конца. Было сочтено, что в начале июня будет еще достаточно времени для решения вопроса о том, какой операции следует отдать предпочтение.

Политическая обстановка в Южной Италии снова обострилась. Был достигнут конституционный компромисс, в силу которого король должен был передать власть своему сыну, престолонаследнику Умберто, и последний должен был стать наместником королевства. Судьбу монархии должен будет решить плебисцит после окончательной победы. Королевский указ был подписан 12 апреля и должен был войти в силу в момент вступления союзников в Рим. К концу этого месяца Бадольо реорганизовал свое правительство, включив в него видных политических деятелей Юга, из которых самыми видными были Кроче и Сфорца.

В то время как наши армии готовились к атаке, генерал Вильсон использовал всю свою авиацию, чтобы помешать неприятельским действиям и нанести урон противнику, который, подобно нам, пользовался передышкой для реорганизации и пополнения своих сил в ожидании дальнейших битв. Мощная союзная авиация совершала налеты на неприятельские сухопутные коммуникации в надежде перерезать их и принудить германские войска к отходу вследствие нехватки снабжения. Эта операция, которую оптимистически назвали «Стрэнгл», имела целью блокировать три главные железнодорожные линии, идущие на юг из Северной Италии; главными объектами налетов были мосты, виадуки и другие узкие места. Союзная авиация пыталась голодной блокадой заставить немцев уйти из Центральной Италии.

Эта попытка продолжалась более шести недель и причиняла немцам большой ущерб. Севернее Рима железнодорожное движение все время прерывалось, однако авиации не удалось добиться всего того, на что мы надеялись. Используя в максимальных масштабах свои каботажные суда, перебрасывая грузы на автомашинах и полностью используя часы темноты, противник ухитрялся держаться. Но он не мог создать достаточные запасы для затяжных и ожесточенных боев, и упорные битвы на суше в конце мая сильно ослабили его. Соединения наших армий и занятие ими Рима произошло быстрее, чем мы предсказывали. Германская авиация сильно пострадала при попытках защитить свои коммуникации. К началу мая она могла послать в бой едва 700 самолетов против нашей тысячи боевых машин.

Теперь мы можем покинуть Итальянский театр военных действий, где назревало так много событий, и перейти к главной операции — вторжению через Ла-Манш.

Глава двенадцатая УСИЛЕНИЕ ВОЗДУШНОГО НАСТУПЛЕНИЯ

Бомбардировочная авиация играла все более и более важную роль во всех наших военных планах и в конечном счете внесла решающий вклад в дело победы. Здесь необходимо дать некоторый обзор ее действий.

Достаточное число таких самолетов, с помощью которых мы могли начать наносить тяжелые и неослабевающие удары, оказалось у нас только к 1943 году. В том же году бомбардировщики американского 8-го авиаобъединения включились в наше стратегическое воздушное наступление. Начиная с 1940 года я все время старался содействовать увеличению сил нашей бомбардировочной авиации. Этому мешали многочисленные трудности. Производство отставало от намеченных планов; другие театры военных действий и кампания против подводных лодок предъявляли суровые требования, а когда американцы включились в войну, то вначале выпускаемые ими самолеты использовались в основном, конечно, для удовлетворения их собственных нужд. Хотя число самолетов росло медленно, однако наши новые четырехмоторные самолеты поднимали гораздо больший бомбовый груз. В первые месяцы 1942 года средний бомбовый груз составлял 2800 фунтов на самолет; к концу того же года он равнялся 4400 фунтам, а в течение 1943 года возрос до 7500 фунтов.

В первый период войны как мы, так и немцы обнаружили, что в дневное время бомбардировщики даже в сомкнутом строю могут прорвать эффективную истребительную оборону лишь ценой тяжелых потерь. Как и противнику, так и нам пришлось перейти к ночным налетам. Вначале мы были чрезмерно уверены в точности нашего бомбометания, и предпринятые зимой 1940/41 года попытки уничтожить германские нефтезаводы — важнейшие, но небольшие по размерам объекты — потерпели неудачу. Весной 1941 года бомбардировочной авиации пришлось включиться в битву за Атлантику, и наступление на Германию возобновилось только в июле. Теперь в качестве объектов выбирались промышленные города и железнодорожные центры Германии, в особенности Рур и Гамбург, Бремен, Ганновер, Франкфурт и Штутгарт. Однако наши средства и наши методы не были достаточно эффективными. Наши потери росли, и в зимние месяцы нам пришлось сократить свои усилия. В феврале 1942 года был введен в употребление пеленгатор «Джи», о котором уже говорилось; с его помощью мы могли сосредоточить наши главные усилия на Руре. Под энергичным руководством маршала авиации Гарриса были достигнуты замечательные результаты. В числе его операций можно назвать вызвавшие огромные пожары налеты на Любек и Росток, налет тысячи бомбардировщиков на Кельн (в мае) и дневной налет на завод в Аугсбурге, производивший дизельные двигатели для подводных лодок.

В августе была создана авиация наведения бомбардировщиков («Пасфайндер Форс») под командованием бригадира авиации Беннета. Радарные приборы играли все более важную роль в навигации и в нахождении объектов, и, бесспорно, было вполне целесообразно поручить дефицитную сложную аппаратуру специалистам, обязанностью которых было находить путь и указывать объекты другим самолетам.

Хотя таким образом постепенно была достигнута точность ночного бомбометания, которой так долго не удавалось добиться, воздушное наступление 1942 года не уменьшило военного производства в Германии и не отразилось на моральном состоянии гражданского населения. Силу германской экономики недооценивали. Из ресурсов оккупированных стран немцы широко черпали производственные мощности и рабочую силу, и германское военное производство, казалось, фактически возросло. Благодаря железной дисциплине, введенной Геббельсом, гражданское население держалось стойко и местные катастрофы не приобретали размеров общенационального бедствия. Однако германские руководители глубоко встревожились и были вынуждены перейти в воздухе к обороне. Германское самолетостроение стало уделять все больше внимания выпуску истребителей, а не бомбардировщиков. Это было началом поражения люфтваффе и поворотным моментом в нашей борьбе за господство в воздухе, которого мы добились в 1944 году и без которого мы не могли бы выиграть войну. По важности с этой психологической победой над умами Гитлера и его командующих авиацией мог сравниться только грозный третий воздушный фронт, с которым столкнулась Германия на Западе к выгоде русских и нашей кампании на Средиземном море.