Феникс (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   У жука длиннющие усы и жуткие рога, ветвящиеся в горизонтальной плоскости. Хитиновая броня матово блестит, переливаясь всеми оттенками зеленого и синего цветов, как драгоценный камень. Недаром древние египтяне так любили украшать свои вещи надкрылками жуков наравне с драгоценными камнями.

   Пар конденсируется на холодном хитине в мелкие капли воды, которые стекают вниз. Кажется, что жук усиленно потеет от страха. Я заглядываю в здоровенный глаз жука и вижу свою перекошенную физиономию, растиражированную в сотнях экземплярах многочисленными фасетками. Отражения синхронно дергают головой, мигают глазами и представляют из себя комическое зрелище. Для кого-нибудь постороннего. Но не для меня. Я нахожу, что выгляжу ужасно: весь зарос щетиной, как абрек. Но жук выглядит еще хуже. С правой стороны блестящая броня мастодонта порядком изрешечена пулями от автоматов. Из рваных проломов в хитине сочится белая жидкость, на вид и запах весьма мерзкая.

   Кое-кто из солдат пробует на прочность рога, с усилием их выламывает, чтобы дома похвастаться своим охотничьим трофеем. Вскоре приходят наши спецы по флоре и фауне - босиком, в трусах и майках, и в очках. Очень серьезный у них вид. Осматривают, измеряют, записывают результаты в блокноты. Восторженность первооткрывателей так и льется из их глаз вместе со слезами - остаточное воздействие газовой атаки.

   Иван Карлович и его коллеги устраивают короткий словесный междусобойчик по поводу родовой принадлежности трофея. Наконец сходятся на том, что название Голиаф Реликтус не будет противоречить общепринятой классификации. Определив верхнюю ступеньку классификационной лестницы, спускаться по ней вниз для них уже не представляет никакого затруднения. Судя по защитной реакции, животное следует отнести к виду жука-бомбардира. Он, удирая, отстреливается от врагов. Выбрасывает едкую струю жидкости из конца брюшка. От соприкосновения с воздухом сложные вещества оборонной жидкости бомбардира образуют гремучий газ, который, расширяясь, самопроизвольно взрывается. Химическое следствие такого взрыва - густые облака водяного пара, служащие жуку дополнительной защитой. Под прикрытием такой "дымовой" завесы бомбардир удирает от врага.

   Все эти премудрости Иван Карлович популярно объясняет нам - неспециалистам - и успокаивает, говоря, что данный вид жука не агрессивен, имеет довольно миролюбивый нрав, стреляет только в целях самозащиты. Да и оружие у него, в общем-то, гуманное - больше психологическое, нежели убойное. Шумовой и слезоточиво (для человека) -удушающий эффекты - вот, пожалуй, основные "поражающие" факторы взрыва его оборонной жидкости.

   Картина становится ясной. Жук - безобидная душа - случайно вторгся на территорию лагеря и был обстрелян недремлющими часовыми (молодцы! не спали). Испугавшись, бомбардир отрыл "огонь" из своего главного калибра, вызвав в лагере панику и неразбериху (плохо, надо будет провести учения на внезапное нападение противника). Вот так это было.

   Несмотря на идиллические, благодушные уверения Ивана Карловича, свойственные, в общем-то, всем держателям собак и специалистам, изучающим хищных животных, мы все-таки не отделываемся легким испугом. Учитывая размеры жука-бомбардира, нашему войску, к сожалению, причинен некоторый ущерб. Подъесаул Бубнов, успевший одеться и застегнуться на почти все пуговицы, докладывает мне, что порядок восстановлен, раненым оказывается медицинская помощь.

   - Сколько пострадавших? - спрашиваю я с тайным ужасом.

   - Двое легко контужены взрывами, трое временно ослепли. Один легко ранен в руку. Пулю доктор уже вынул, кость не задета, так что казак скоро поправится.

   - Ослепшие точно прозреют? - с тревогой вопрошаю я.

   - Доктор советовался с зоологами и сказал, что зрение восстановится через пару часов.

   - Хорошо, - говорю я, облегченно вздыхая, то есть - очень скверно! Сегодняшняя паника доказывает, что мы плохо подготовлены к возможным атакам противника. Вот что, подъесаул... Сегодня до обеда и после ужина проведите с личным составом учебно-тренировочные занятия по отработке реакции на внезапное нападение врага и слаженности действий при обороне. Слаженность, слаженность и еще раз слаженность. Каждый должен знать свое место в бою и стрелять по врагу, а не по своим товарищам. Понятно?

   - Так точно, господин Походный Старшина!

   - Подумайте над тактикой обороны во время стоянок. Вечером доложите результаты... посоветуемся. Выполняйте!

   - Слушаюсь, ваше высокоблагородие! - рявкает подъесаул, щелкает каблуками и стремглав мчится наводить порядок вверенном ему войске.

   Чтобы дать возможность людям прийти в себя, восстановить силы, а раненным более или менее поправиться, я объявляю сегодняшний день днем отдыха. Пусть каждый займется собственными и общественными делами. И вот мы чиним порванную одежду, чистим оружие, готовим еду. Картографы-топографы затевают какие-то замеры местности, делают засечки на деревьях и возятся с приборами, с картами, которые постепенно приобретают все более зримые черты. Ученые с головой окунаются в изучение флоры и фауны. Отлавливают для своей коллекции всяких мелких жучков, кузнечиков и прочую ползающую и пытающуюся летать живность. К каждому ученому я прикрепляю бойца, а то и двух для охраны и сбережения ценного специалиста. Для присмотра за ботаником Полуньевым выделяю сразу несколько казаков во главе с урядником.

   Ботаник Полуньев - весьма примечательная, комичная личность. Относительно молод. У него продолговатое лицо с продольными морщинами на впалых щеках; длинные, ниспадающие на плечи волосы с седыми прядями (вот почему "относительно"), обветренные губы, по-видимому, он постоянно страдает от жажды. Нескладный, как богомол, высокого роста, с длинными руками. Чудаковат. Я зову его Паганелем (про себя), потому что он очень уж на него похож. Даже своей рассеянностью и такой же беспомощностью в вопросах быта. С безвредным характером, он кажется беззащитным. И при всей своей уязвимости, начисто лишен чувства самосохранения. Поэтому за ним постоянно нужен глаз да глаз.

   Паганель был дальнозорким, в близи же видел плохо и при необходимости надевал очки с круглыми стеклами в тонкой металлической оправе, как у битла - Джона Леннона. Чтобы они не съезжали с носа и не терялись, Паганель связал их дужки резинкой от трусов. С этого момента процедура надевания очков усложнилась, зато очки теперь терялись реже. Когда в очках отпадала необходимость, ботаник просто сдвигал их на лоб и ходил так, словно некое многоглазое существо.

   Паганель - в грязных шортах, голенастый, жилистый с костлявыми коленями - ползает по кустам, казаки помогают собирать ему образцы растений для его гербария. Он читает им лекции по ботанике, казаки слушают его с сочувственным выражением на лицах и втайне всячески над ним подшучивают. Впрочем, довольно беззлобно.