Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков - Анатолий Тарас

Агрессивно и грубо власти на местах внедряли московский вариант православия. Достаточно сказать, что переход из православия в другую веру отныне считался уголовным преступлением (!), тогда как переход в православие из других конфессий был не просто разрешен, а всячески поощрялся. Даже в 1890 году имперский закон гласил:

«…как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер, запрещается отступать от нее и принять иную веру, хотя б то и христианскую».

В Российской империи допускались браки между представителями разных христианских конфессий, но всякий раз по специальному разрешению, которое надо было получить у градоначальника или губернатора. Детей от таких супругов закон предписывал крестить только в православие! А в ВКЛ даже татары-мусульмане могли вступать в брак с христианами и наоборот.

В массовом порядке власти отбирали храмы у католиков и протестантов, превращая их в православные церкви, либо закрывая вообще. Возьмем к примеру Минск. Здесь из 10 костёлов царские власти закрыли 9:

Кармелитов (действовал с 1703 г.) — закрыли в 1832 г., костёл превратили в склад.

Бонифратров (действовал с 1703 г.) — закрыли в 1836 г.

Францисканский (действовал с 1680 г.) — закрыли в 1843 г., позже превратили в административное здание.

Рохитов (действовал с 1752 г.) — закрыли в 1843 г.

Сестер-бернардинок (действовап с 1630 г.) — закрыли в 1853 г., а в 1870 г. передали православному Свято-Духовому монастырю. Сейчас это православный кафедральный собор.

Бернардинский (действовал с 1624 г.) — в 1864 г. передали военному ведомству.

Сестер-мариавиток (действовал с 1771 г.) — закрыли в 1864 г.

Доминиканский (действовал с 1605 г.) — в 1869 г. превратили в казарму.

Сестер-бенедиктинок (действовал с 1770-х гг.) — в 1872 г. передали женскому православному Преображенскому монастырю.

Русские захватчики сознательно и целеустремленно ликвидировали религиозную веротерпимость, составлявшую уникальную особенность ВКЛ. Вот характерный пример такой терпимости — город Друя на одноименной реке (ныне поселок городского типа в Браславском районе). По состоянию на 1643 год здесь было 306 жилых домов и около 2 тысяч жителей. В этом небольшом городе мирно сосуществовали 12 храмов: 5 униатских, 2 православных, 4 костёла, 1 синагога. После российского захвата такой мир стал невозможен в принципе.

В 1839 году насильственно и крайне грубо было ликвидировано униатство. Тем самым царь, его чиновники и попы совершили преступление в отношении двух третей коренного населения нашей страны!

В ознаменование этого события по приказу царя Николая I была отчеканена памятная медаль с предельно циничной надписью: «Отторгнутые силой (1596), воссоединены любовью (1839)»!

Что потеряло мещанство?

Городские жители потеряли самоуправление (Магдебургское право), которым в ВКЛ пользовались 147 городов и местечек, в том числе 52 в границах современной Республики Беларусь.

В городах и местечках Могилёвской и Псковской губерний Магдебургское право было ликвидировано указом Екатериныо II в ноябре 1775 года; в Минской губернии — в мае 1795 года; в Слонимской и Виленской губерниях — в декабре того же года. Взамен здесь ввели нормы «Дарственной грамоты городам», изданной царицей 21 апреля 1785 года. Согласно им, автономия городских властей ликвидировалась, а магистраты фактически превратились в сословные суды.

Одновременно с ликвидацией «магдебургии» царские чиновники превратили многие местечки (местечкам не было аналогов в России) в сёла, а их жителей — в крестьян! На евреев, преобладавших среди населения городов и местечек, наложили массу запретов. Главные среди них следующие:

1) черта оседлости (в 1795 году евреям запретили даже переезд из губернии в губернию в пределах черты оседлости!);

2) с 1791 года им запретили вступление в купеческое сословие;

3) еврейское население официально платило двойные налоги;

4) евреям запретили владение сельхозугодиями.

Языком делопроизводства в государственных учреждениях царские власти попытались ввести русский, но его не знали ни поляки, ни литвины, ни жамойты, ни евреи, ни татары — никто! Пришлось отложить это новшество до 1831 года.

Была введена цензура печатных изданий, никогда не существовавшая в ВКЛ.

Что потеряло крестьянство?

Оно потеряло личную свободу (российские авторы всегда затушевывают тот факт, что в Европе рабство крестьян существовало только в двух странах — России и Пруссии, тогда как во всех остальных — феодальная зависимость) и превратилось в абсолютно бесправных рабов.

Наши предки впервые в своей истории столкнулись с таким страшным явлением, как рекрутчина. В рекруты брали мужчин в возрасте от 19 до 35 лет, по 5-7 человек с каждой тысячи мужских душ. Во время войн вводились усиленные (до 10 человек с тысячи душ) и чрезвычайные (свыше 10 человек с тысячи душ) рекрутские наборы.

С 1772 до 1793 года рекруты служили в армии и на флоте пожизненно! С 1793 по 1834 год — по 25 лет. С 1834 по 1855 год — по 20 лет. С 1855 года — 15 лет. Надо отметить, что никаких пенсий тем немногим ветеранам и инвалидам, которые чудом выжили и вернулись домой, не полагалось. Неудивительно, что в народе считали хуже рекрутчины только смерть.

С 1773 по 1811 год в Западном крае российские власти забрали на службу 220 тысяч рекрутов (т. е. по 5-6 тысяч в год), не считая шляхты, пополнявшей офицерский корпус. Между тем финнов, прибалтов, кавказцев, евреев, молдаван, народы Сибири и Севера, а также сыновей православных попов в рекруты не брали. Российские купцы с 1776 года освобождали сыновей за деньги (сначала за 360, позже за 500 рублей). Казаки, калмыки, татары, башкиры выставляли вспомогательные части только во время войны.

Разумеется, советские авторы оценивали рекрутчину сугубо положительно. Вот что сказано о ней в «Советской исторической энциклопедии»:

«Введение рекрутской повинности было прогрессивным явлением, позволившим создать регулярную, единую по национальному составу армию» (том 11, М., 1968, ст. 1004).

Ну, еще бы! Ведь для них главное то, чтобы у империи было многочисленное войско, чтобы она могла захватывать все новые и новые территории, превращать в рабов все новые и новые народы!

Идея освобождения края

А что местное население ПОЛУЧИЛО? Ничего! Разве что помещики обрели возможность усилить эксплуатацию крестьян.

И у кого-то поворачивается язык называть все это «освобождением»?!

Как же было не бунтовать?

Но здесь мы сталкиваемся с любопытным феноменом, своего рода парадоксом. Какие цели преследовали восстания политического «народа» ВКЛ, т. е. шляхты и части мещанства?[148]

Сами они, независимо от этнического происхождения, считали себя частью польской политической нации[149].

Именно польский язык был в ВКЛ языком администрации, образования, науки, литературы, искусства, вообще — цивилизации[150]. Например, Адам Мицкевич (1798-1855) и Владислав Сыракомля (Кондратович; 1823-1862) — великие беларуские поэты. Они прекрасно знали родной язык. Но в своей стране, т. е. в Великом Княжестве Литовском (и Речи Посполитой ― Polochanin72 ), могли добиться общественного признания и широкой популярности только в том случае, если творили на польском (государственном ― Polochanin72) языке.

Вспомним знаменитую книгу Яна Борщевского «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах». Как писали современники-рецензенты (М. Грабовский, В. Прокопович и другие), в каждом ее слове «чувствуется беларус». Оно, конечно, верно, только свою книгу Борщевский издал в Петербурге в 1844-46 годах на польском языке, все четыре тома[151].

В принципе, полонизация «благородных сословий» была явлением того же рода, что и русификация в Российской империи[152]. Чтобы сделать карьеру, добиться успеха в любой сфере общественной жизни, беларус (украинец, грузин, латыш и др.) должен был перейти на русский язык и принять православие. В СССР честолюбивым представителям «нацменьшинств» тоже надо было перейти на русский язык, а вместо обращения в православие — вступить в компартию. То и другое предписывали «правила игры».

Поэтому когда какой-нибудь автор утверждает, что пресловутые «три раздела Речи Посполитой» — это национальная катастрофа, положившая конец развитию беларуской государственности и сильно затормозившая формирование нации (политической общности), это не вполне соответствует реальности.

Конец государственности — да. Но какой?

Вспомним итог политического развития Речи Посполитой. Его четко зафиксировала Конституция, принятая 3 мая 1791 года. Согласно ее положениям: