Черта - Ольга Резниченко

— А вот так! ВОТ ТАК! Как другие любят, и как никто другой!

— А Стах?

(промолчала; взгляд опустила в пол)

— Я могу уже идти? Или…

— И тебе неважно, что у Венцова сейчас крышу срывает?

Ты бежишь к своему Тимуру, полностью наплевав на Стаха?

— Нет.

— Ну, хоть на этом спасибо, — спешный разворот — и пошагал прочь.

(Света)

— Юра, что там случилось?

(скривился, спрятал лицо в ладони)

— Давай, не будем об этом. Пусть сами разбираются…

— Тимур тебя перевел ко мне, в Низы, ради Юли.

(резко взглянул на меня)

— И что?

— Как и что?

(раздраженно закатил глаза под лоб, отвернулся)

— Он любит ее. Очень любит. И как все мы теперь узнали, Юля тоже любит Тимура.

— Филатова, — вдруг косо на меня взглянул. — Я не понял, ты, что там… тоже замешана?

(замерла; тяжело сглотнула)

— Ну…. я не могла смолчать… про чувства Авдеева…

— ЧЕГО??? — вдруг подскочил. — Так этот бардак устроенный — дело твоих рук?

— Причем тут я? Они сами решили свою судьбу.

— ЧЕРТ! СВЕТА!!! ДА КАК ТАК МОЖНО?

(возмущенно скривилась я, глубокий вдох)

— Не ори на меня!

— Я не ору, — (уже более сдержано ответил)

— Нет, орёшь! И необоснованно. Я лишь Юле рассказала, что должна была. Она пошла к Тимуру — и вышло так, как вышло…

А то, что Стах каким-то образом это всё узнал…. И рванул, взбешенный, чинить расправу…

— Стоп.

— … так никто не виноват.

— Стоп, я сказал! Света! Так не Юля ему рассказала про их связь?

— Юля? Нет, конечно. Они еще не виделись с тех пор…

— ЧЕРТ!!!! Так он ее убьет тогда, когда найдет! — резкий рывок — кинулся к двери, точные движения и полетел уже по коридору в неизвестном направлении.

Помчала и я за ним…

(Юра)

— Лера? Юлю видела?

(стоит, стоит, прижавшись к стене)

— Они здесь. В комнате.

— Они?

— Стах и Юля. Разговаривают.

— И как?

— Пока стуков и крика нет…

(Юля)

Сидим на кровати…

Обнял, обнял меня, прижал спиной к своей груди, уткнулся лицом в волосы, и замер.

— Юленька, — тихо, отчаянно (Господи, таким я вижу его впервые), отчаянно прошептал. — Милая моя, прошу…. не разрывай всё, не топчи мне сердце.

— Но я люблю его.

Вмиг отпрянул от меня, резкий взмах, удар рукой — и сбил долой ночник, на пол (разбился, зазвенело стекло).

(испуганно отдернулась я в сторону, сжалась).

— ЮЛЯ!!! — горько взвыл от боли.

(жадно обхватил руками свою голову, казалось бы, выдирая волосы)

(спрятала, спрятала я пристыжено лицо в свои ладони, молча, беззвучно давлюсь слезами, боясь даже и на долю выдать себя всхлипом)

— МИЛАЯ МОЯ! ДОРОГАЯ!

Резко присел рядом, прижался к моим коленям своим лицом.

(а я молчу, молчу, и даже взгляд не решаюсь короткий бросить на него)

— Посмотри на меня, прошу…

(черт! черррт! Стах! нет!

неееет! слишком больно… и стыдно — я не могу!)

… не реагирую.

Секунды, минуты выжидания, немой тишины — и вдруг оторвался от меня. Встал. Шаги по комнате.

(испуганно метнула взгляд — уходит?)

Замер у двери. Резкий разворот.

(закусил губу от волнения и боли)

(живо отвела взгляд в сторону, уткнулась в пол)

— ЧЕРТ! НУ ДА! ДАААА! — неожиданно завопил Венцов. Глубокий, горький… с болезненным стоном вздох. — Не читал я ни Фрейда, ни Канта, или кого там… модно изучать в Гарварде? Не знаю. Черт! НУ НЕ МОГУ я взломать базу данных ФБР, не могу прорваться на сервера Пентагона! Не могу спаять тебе микросхему робота-уникала.

НЕ МО-ГУ!

…

ДА!!!!!! Я — пустоголовый, заурядный СОЛДАФОН!!!!!

Но Юленька! — (снова присел на корточки рядом, у моих колен; жадно схватил руки в своих ладони) — Юленька, это еще не означает, что я меньше тебя люблю…

Никак не означает.

(молчу, не смотрю на него, отворачиваюсь)

Вдруг резко встал (тут же выпуская меня из своих оков)

— Да, — сдержанно, сухо уже…. прошептал. — Единственное, что я могу…

Так это — отдать за тебя жизнь.

Ну… а… если… это для тебя мало,

… то уж… прости — больше мне нечего предложить.

Резкий шаг к двери — дернул на себя полотно.

— Стах! — взволновано вскрикнула я.

Замер. Несмело обернулся.

(молчу, вновь прячу взгляд)

— Что?

— Ты раньше мне никогда не говорил…

таких слов.

Не говорил…

что любишь…

(несмело захлопнул назад дверь, обернулся)

— А было незаметно?

(промолчала)

(невольно закивал головой)

— Ясно, — (сухо прорычал). — Да, Юля. Я не умею произносить громких речей. Я не красен словом, не умею заливать той сладости, что вы, девчата, хотите слышать.

НЕ УМЕЮ. Вот такой я. Вот такой…

Не могу о своих чувствах ни врать,

… ни кричать на всю глотку.

— Хоть бы раз…

— И это бы что-то изменило?

— Возможно.

— То есть, по-твоему, всё это время…. всё, что у нас было, все те дни и ночи — это так… коротали время от скуки?

— Нет.

— Да нет уж, Юля. Ты это и хотела сказать.

По крайней мере, так ты себя проявила.

Да, не спорю. Я был неправ. Возможно, в очень многом.

И этот случай мне на многое раскрыл глаза.

На многое, но…

… поздно.

Не нужен — уйду. Не гордый, но и не больной.

Путаться под ногами не стану.

Не мяч я — чтобы меня буцали по триста раз.

Прощай, Юля…

…

Глухой стук — и я осталась одна.

… Господи, что я натворила?

Прости меня, Стах. Прости…. если когда-нибудь сможешь.

Глава Семьдесят Четвертая

(Юля)

Эту ночь я провела у Леры. Спали в одной кровати, обнявшись, как две родных сестрички…

Спали, или… молча, перебирали тяжелые мысли в голове?

… боясь и вдохом себя выдать.

…

— Завтра нужно будет пойти… вещи свои забрать.