Все оттенки черного - Татьяна Степанова

Уехал в Москву после общения со следователем и режиссер Смирнов. И на даче вместе с мальчиком осталась только Юлия Хованская, которая как ни в чём не бывало ровно в 10.00 на следующее утро явилась в Старо-Павловскую прокуратуру на допрос. Там с ней, помимо Караулова, беседовали также куратор по надзору за следствием и следователь по особо важным делам областной прокуратуры, которому, как стало известно, в самое ближайшее время предстояло принять дело о май-горских убийствах.

А в оперативном плане тем временем эпицентр событий начал перемещаться из Май-Горы в Москву: ведь двое фигурантов, за которыми было установлено наблюдение, находились теперь там. Колосову, по идее, тоже пора было сворачивать подзатянувшуюся командировку и возвращаться в главк, но… он отчего-то медлил, всякий раз изобретая благовидные предлоги, чтобы немного задержаться в районе.

Из всех возможных фигурантов он чаще всего думал именно о «май-горской ведьме». А Юлия Павловна покидать Май-Гору пока не собиралась.

Сразу же после совещания Колосов связался со старшим дежурной смены наблюдателей и получил первые данные по фигурантам. Увы, данные эти были ни два ни полтора: например, Олег Смирнов утром отправился в театр, где и находился на данный момент. Рабочий телефон его прослушивался, однако каких-либо интересных звонков не поступало. Фигурант под номером два — Ищенков, также прибывший ни свою московскую квартиру, на 11.00 следующего дня тоже сделал всего одну ходку — в продуктовый магазин, видимо, с целью пополнить опустевший за время отпуска холодильник. Его машина — «Жигули» девятой модели синего цвета — стояла у подъезда. За фигурантом под номером три, «ведьмой», как докладывали Колосову, пока и следить особо было нечего — ее допрос в прокуратуре все продолжался. За май-горской дачей, где находился ребенок, смотрел специальный мобильный пост, но и там пока была мертвая тишина.

И от этой чертовой тишины и неопределенности Колосов медленно и верно начинал звереть. Ибо, как и в случае с наблюдением за окружением Ачкасова, «тотальная слежка» имела один важный минус — жесткое ограничение в сроках.

«Пойми меня правильно, — оправдывался перед Колосовом начальник оперативно-поискового отдела. — Я всегда стараюсь идти тебе навстречу. Но долго я столько машин и столько сотрудников выделять вам в Старо-Павловск не, смогу. Мне и по другим заявкам работать надо. Три-четыре дня, ну максимум пять — это все, что я могу для тебя сделать. Если результатов не будет, придется свернуть операцию».

«Свернуть» означало выстраивать линию обвинения по май-горским убийствам на основании одних только уже ранее добытых улик, без дополнительной оперативной поддержки. И в этом случае — и тут Колосов абсолютно был согласен с Катей — следствию пришлось бы ой как тяжко вытягивать столь странное и противоречивое дело, по которому, несмотря на все обилие фактов и подозрений, еще очень и очень смутно вырисовывался конкретный обвиняемый.

В час дня Колосову позвонил Караулов: допрос «ведьмы» только что закончился. Хованская на автобусе возвращалась в Май-Гору.

— Ну и как впечатления? — поинтересовался Колосов.

— Мрак, — убито признался следователь.

Затишье в Май-Горе действовало на нервы и Кате. День начался вяло. После завтрака Нина от нечего делать предложила прогуляться. Они дошли до Сойки, постояли на берегу, поглазели на пейзаж. Церковь с полуразрушенной колокольней отражалась в спокойной речной глади. Берегом они дошли до самой церкви, но двери ее оказались наглухо запертыми. Навстречу на дороге, ведущей к магазину, им попалась старуха с авоськой. Нина приветливо поздоровалась и спросила про церковь — действует ли, когда службы бывают?

— Нету, нету служб. Зимой служили, а сейчас нет. А по причине, что батюшка по весне помер, — заохала старуха. — Хороший был, строгий, хозяйственный. Церкву вон начал восстанавливать, да, видно, на стройке-то и надорвался. Ну, пожилой! Хоть и моложе меня, а пожилой… К Троице хотел иконостас новый. Поехал за ним в Лавру после праздников-то майских, да дорогой и помер. Сердце, сказали. Вот мы, пока нового-то в приход настоятеля не назначили, и кукуем тут словно нехристи какие.

Катя с Ниной обошли церковь кругом, полюбовались на зеленые купола-луковки и направились неспешно к подножию Май-горы. И Нина, как ни старалась, так и не смогла найти место, где некогда бил из недр холма источник, в котором, как гласила местная легенда, и утопили самую первую май-горскую ведьму. Склон горы в этом месте зарос непролазной чащей густого кустарника. А спросить на этот раз было не у кого…

Вернулись домой около половины второго. Прошли мимо дачи Чебукиани — тишина за забором. Катя все время любопытно зыркала по сторонам. От Никиты она знала, что за дачей будет установлено наблюдение. И ее теперь несказанно волновала мысль: да где же они? Где прячутся эти наблюдатели? Особенно внимательно она созерцала кроны самых высоких деревьев. Ей воображалось, что сотрудники оперативно-поискового затаились именно там, как завзятые снайперы.

А дома, как оказалось, кончился хлеб. И Кате пришлось возвращаться по жаре и солнцепеку в магазин. Когда же она, нагруженная сумками, наконец доползла до родной калитки, то увидела вишневую «девятку», мелькнувшую за поворотом. Оказалось, что в ее отсутствие к ним заезжал Кузнецов.

— Он в прокуратуре с утра был, у него документы какие-то вчера забрали по квартирному вопросу, а сейчас следователь вернул, — рассказывала Нина, собираясь обедать. — Злой как черт Шурка: нос к носу, говорит, столкнулся в прокуратуре с Хованской. По-моему, он бесится, что ее отпустили. Как же он ее ненавидит! Но на такую прожженную бестию наручники непросто надеть. Я пыталась объяснить ему, как это сложно. — А сюда зачем он приезжал? — поинтересовалась Катя, хотя… в принципе что было спрашивать? И так все ясно.

— Так просто… проведать… А еще предлагал забрать нас сегодня в Москву; Говорит: как вы тут одни? Но я пока отказалась. Хотела обедать его оставить с нами — не остался. Говорит, дел в Москве позарез.

Катя скользнула насмешливым взглядом по приятельнице: на шее Нины цветочком аленьким полыхало пунцовое пятнышко — след от поцелуя. Господи боже, вот жизнь — Катя даже вздохнула от зависти. У кого что на уме! У кого дела святой инквизиции, этакий новоявленный «молот ведьм», а у кого — пылкие лобзания на дачной террасе под свист вскипающего самовара!

После обеда время тянулось медленно и тоскливо. На закате Катя снова выглянула за калитку, прошла по улице до угла — зеленая стена кустов соседской дачи была по-прежнему непроницаема и безмолвна.

В пять вечера Колосов, иссякнув в придумывании благовидных предлогов для задержки в районе, решил-таки возвращаться в Москву. И звонок мобильного застал его уже на пороге дежурки. Поступил очередной рапорт от группы наружного наблюдения за фигурантами. Новостей было немного: Хованская весь день не покидала дачу. Ищенков в половине четвертого отправился в бассейн клуба «Атлетико», а Смирнов… Колосову по телефону перечисляли адреса мест, которые успел посетить режиссер. В три часа дня он покинул здание театра и на принадлежащей театру «Шкоде» с шофером наведался на Большую Дмитровку и в Художественно-театральные мастерские, где провел около сорока минут в беседе с руководителем бригады декораторов, обсуждая условия размещения новых заказов на будущий сезон.

Из вестибюля мастерских им был сделан звонок по мобильному, адресат которого установлен не был. Затем Смирнов на машине доехал до агентства по продаже авиабилетов в гостинице «Метрополь», где у оператора выяснял возможность бронирования двух авиабилетов на самолет авиакомпании «Эр Франс» до Парижа. Билеты были забронированы на следующую пятницу, обратные — на понедельник. Складывалось впечатление, что Смирнов от пережитых потрясении намеревается устроить для себя и для кого-то еще этакий евро-пейкий уик-энд.

Из агентства он снова позвонил, и на этот раз номер определили: это был телефон собственной квартиры Смирнова, где теперь проживала его жена. По номеру работал автоответчик.

Покинув агентство, Смирнов поехал… Колосов слушал адрес: фигурант, так и не дозвонившись жене, видимо, решил навестить родные пенаты. У подъезда он отпустил машину и нажал код домофона.

— Если он дома зависнет, я с вашего разрешения, Никита Михайлович, оставлю по этому адресу машину и группу а остальных переброшу пока на другие участки, — известил Колосова начальник дежурной смены.

— Только держите меня в курсе, если что появится, — попросил Колосов.

Он дал отбой телефону, и тут его отвлекли на несколько минут: в Старо-Павловском ОВД начался вечерний инструктаж участковых инспекторов, обслуживающих прилегающие к Май-горе и Заречью поселки. Личный состав этих отделений милиции был переведен на усиленный вариант в связи с нераскрытой серией убийств. Участковым требовалось дать очередные ЦУ, и роль «указующего начальственного перста из главка», естественно, пришлось исполнять Колосову.