Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич

— зона ответственности полиции и комитетов охраны природы. Но в этой ситуации нужно подключить армейские подразделения Краузе, а также Марру и Ларского.

Когда все согласно затихли, маршал тяжело вздохнул:

— Задачи подразделениям понятны?

Военные глухо подтвердили.

— Исполнять и находиться на связи. Докладывать о любых изменениях. Господа Краузе, Марра и Ларский, постоянно держать членов Совета Безопасности в курсе прогресса в поимке диверсанта-убийцы.

— А что Ирт Флаа и капитан Граув? — спросил Ларский.

— Я так понял, что они оба на Луне. Вы проигнорировали предписания Совбеза, отпустив капитана с изоморфом. Но сейчас это уже не имеет значения, — устало отмахнулся Руазсов. — Инсектоиды разберутся.

Разберутся. С кем из двоих и как они разберутся? Ларский только открыл рот, но маршал пропал с экрана, а за ним один за другим стали отключаться остальные.

— Свяжемся чуть позже, — одними губами сказал Марра и тоже исчез.

Генерал-майор Никита Ларский остался один в пустой, пришвартованной невесть где авиетке. Не прошло и полминуты, как интерком в сюртуке стал требовательно вибрировать. Ларский потянулся к нему, понимая, что его соединяют с рабочей группой по протоколу эвакуации на Земле. Гражданские действовали преимущественно автономно. Но теперь много могло поменяться. Перед глазами всплыл образ Лизы, и мгновенно накатившая тревога сдавила обручем грудь.

Он не должен был отпускать жену. Нужно найти Лизу. Немедленно.

Глава 27

Выбор капитана Граува

Тим думал, что знал все об изоморфах. Чаге казалось, что видел Хозяина и прекрасным, и страшным. Но они оба ошибались. Взрыв ярости превратил Ирта в бесформенный, перемещающийся с бешенной скоростью ужас. Он атаковал сразу всех инсектоидов. Мелькали отростки, уродливые сочленения, нечто похожее на клешни, когти и длинные, отливающие багровым блеском клинки. Ирт обращался во все виды оружия, встречающиеся в природе. Неуловимая глазом смерть. Маршал роев будто исчез, два таракана, стоявших рядом с ним, оказались вмяты в боковую переборку. Один пытался выдернуть проломившее хитин короткое лезвие, из пустой глазницы другого текла медная кровь. А багровые смертоносные конечности уже сплелись с тремя другими инсектоидами.

Не получалось понять, за кем перевес, слишком быстры движения и удары, оглушал отвратительный хитиновый хруст, звук рвущейся плоти и вой. Колени подкашивались, но Тим сделал два шага назад. Ослепшая, неконтролируемая смерть слишком близко. Мыслеприказы в голове рождались сами, требовали поднять броню, но оружия с собой не было — ни пассивного, ни активного. Паника заставляла чувствовать себя голым, и, когда кусок склизкой плоти упал, застилая обзор, и пополз вниз по гладкой поверхности силовой защиты, — Тим вскрикнул.

Бойня прекратилась, когда из воздуха возник МихМих и поднял в сторону сцепившихся тел трубу из мутного стекла. Воздух прошила короткая рябь, и уродливый комок тел опал, распадаясь когтями, буграми, торчащими гребнями. Содержимое внутренностей Тима рванула наружу, но он с усилием сглотнул и удержал рвотный позыв. Но небу растекся отвратительный вкус. Маршал роев наклонился к груде тел, подцепил чудовищными лапами две мутно зеленые туши и отшвырнул их прочь. Если тараканы вполне узнавались, имели целые конечности и даже когти, волокущиеся за лапами, то Ирта Флаа в оставшейся груде разноцветной плоти не разглядеть. Сердце Тима выстукивало мучительный ритм. Он мертв? Неужели Ирт мертв? Почему так тяжело?

МихМих ничего более не предпринимал. Стоял неподвижно и смотрел на гору фиолетовых, серых и багровых останков. Стеклянную трубку держал опущенной вдоль бедра. Пришедшие в себя инсектоиды осматривали не очнувшихся товарищей, один с открытой литой грудью, покрытой сетью татуировок, говорил что-то маршалу возмущенным металлическим клекотом.

— Что вы сделали? — выдавил Тим. — Вы его убили?

МихМих повернулся медленно и сразу всем телом. Голос прозвучал по-прежнему бесстрастно и размеренно:

— Без сомнения, все пострадавшие и агрессор живы. Применен сквозной нервный блокатор. Множественные нервные узлы изоморфа парализованы.

— Он без сознания?

— В полном сознании.

Тим приблизился.

— И какие будут последствия?

МихМих тряхнул мощной лапой, оружие в ней превратилось в узкую полоску, которая притянулась к бедру и стала полупрозрачной, почти невидимой частью тела.

— Ответа нет, — проскрипел он холодно. — У вас есть ответ или прогноз, капитан Граув?

— Я никогда не видел его таким. Охотники с Просторов не подвергают жизнь опасности без смысла. А здесь — верная смерть. Ему стало все равно.

— Ирт Флаа желал смерти нам и себе. У вас есть прогноз, капитан Граув?

Тим пожал плечами.

— Не знаю. Может, расстроился… из-за возможной гибели своей планеты?

— Она еще не погибла. Изоморфы разумны и расчетливы. Он бы попытался добиться помощи, как сейчас пытается Ру Флаа.

— Но не попытался. Значит, был уверен, что не получит.

Маршал роев посмотрел на бесформенную тушу изоморфа, поднял голову и как будто снова упер фасеточные глаза в Тима. Клешни у сомкнутой пасти шевелились. Когда инсектоид сомневается — он молчит и двигает челюстью, — всплыло в памяти.

— Хороший прогноз, капитан Граув, — резанул металл. — Нельзя получить помощь только от врага. Нет смысла даже просить помощи у врага. Он решил, что мы напали на Орфорт.

— Но почему?

— Ирт Флаа сам расскажет, почему так решил.

От ледяной, неторопливой уверенности чудовищного союзника хотелось оказаться как можно дальше. Как и от изоморфа, отвечающего на вопросы инсектоидов. Когда многочисленные, разбросанные, как у медузы, конечности Ирта стали медленно собираться, сворачиваться к центру, под телом поднялся сгенерированный по приказу маршала ложемент. Не похожий на обычное человеческое кресло: невесомое плетение символов, издалека как сплюснутый стог полевых цветов. Даже красиво.

У инсектоидов престранные эстетические представления. Любовь к суровой простоте, отталкивающим деталям и сочленениям уживалась со страстью к мелким штукенциям. Рисунки, веревочки, цветные браслетики, листочки и лепесточки украшали инсектоидов и легко превращались в смертоносное оружие.

Ирт Флаа стал восстанавливаться далеко не сразу. Его тело обессилело настолько, что, видимо, не подчинялось воле. Или воля оказалась изорвана, как и форма. Тим следил за изменениями изоморфа завороженно и с неприятной тревогой. Отошел как можно дальше и от ложемента, и от МихМиха, замершего, как отлитая из металла статуя. Рядом с маршалом возвышались два инсектоида, такие же забронзовевшие, как их лидер. Парализованных тараканов унесли. Пространство вокруг и звездная карта, смещенная к дальней стене, — все выглядело фоном к групповому портрету чудовищ. Чага внутри жалобно ныл, не в силах видеть Хозяина таким беспомощным… И Тим запихнул второй «я» как можно поглубже и старался не думать о дрожи, накрывавшей тело волна за волной. О крови, в которой гуляла наркотическая жажда.

— Движение не рекомендуется, — грохнул МихМих.

Вполне узнаваемое тело Ирта вытянулось вдоль рисованной плоскости и выглядело тяжелым, странно безвольным. Плетения его капюшона помертвели,