Фантастика, 1983 год - Сборник

Джинния вынула кинжал из ножен, положила его в шкатулку и произнесла такие слова: “Когда ты придешь к Ситт Будур, прикоснись кинжалом ко лбу девушки - и она излечится от своего безумия”. С этими словами джинния вернула мне кинжал.

Тем временем джинны вынесли из корабля высокий, в рост человека, красный, как кровь дракона, сундук. Они подробно объяснили мне, как с ним обращаться. Все там было необычным, ни на что не похожим. Но я очень хорошо запомнил, что надо делать. Как будто в мою голову вкладывали сразу знания тысячи толкователей Корана. “И когда ты все это сделаешь и после цифр мысленно произнесешь: “Взлет!”, - молвил высокий джинн, - сразу отойди на пять шагов и закрой глаза”.

Второй джинн принес из корабля какой-то круглый сверток.

Когда его развернули, это оказался ковер-самолет Сулеймана.

Я сразу узнал его, хотя раньше никогда не видел. Джинны поставили на него сундук и приказали мне: “Садись на ковер да держись покрепче. Сейчас ты полетишь быстрее ветра”. Разве мог я спорить с повелением могущественных джиннов? Поэтому я сразу сел на ковер и крепко ухватился за петли, которые торчали из него. Он немного приподнялся над землей и медленно двинулся вперед. Позади осталось около десяти локтей, и в этот момент джинны с их кораблем-минаретом исчезли, пропали из виду, словно чудесная, невидимая стена встала между ними и мною.

Ковер Сулеймана рванулся вперед, как чистокровный скакун. Мне стало страшно. Я закрыл глаза и начал взывать к аллаху. Но не успел еще закончить оба исповедания, как ковер остановился и тихо опустился на песок. Я поднялся на ноги и сделал все так, как повелели джинны. Потом отошел на пять шагов. II тогда я решил перехитрить джиннов и не стал закрывать глаза. Вдруг там, где были ковер с сундуком, что-то сильно вспыхнуло, ярче, чем ударившая рядом молния. Я упал на землю, покрытый беспамятством. А когда очнулся, увидел, что нахожусь около города царя аль-Гайюра. Я вознес аллаху благодарственную молитву за спасение от сатаны, битого камнями (ведь джинны сами говорили, что в них попал камень).

А потом вошел в город и стал кричать: “Я мудрец, я звездочет!” Вот какова моя история”, - закончил повествование Камар-аз-Заман.

И тогда визирь воскликнул: “Клянусь аллахом, ничего более удивительного я не слышал! А теперь надо испытать твое волшебное средство”. Он позвал евнуха, передал ему Камар-азЗамана и сказал: “Отведи его к Ситт Будур”. Слуга взял Камар-аз-Замана за руку и пошел с ним по проходу дворца. Потом слуга поставил его перед занавеской, висевшей на двери, и Камар-аз-Заман произнес такие стихи: К любимой приходя, погибнешь ты - ну что же?

Тогда лишь на любовь твоя любовь похожа.

И тут Камар-аз-Заман достал из ножен кинжал и отдал евнуху, говоря ему: “Возьми этот кинжал и коснись им лба твоей госпожи царевны Будур”. И тот вошел за занавеску и исполнил приказание. Как только случилось то, чему предназначено было случиться, Ситт Будур исцелилась от безумия, узнала и своих служанок, и евнуха, и все обрадовались великой радостью.

И тогда Камар-аз-Заман воскликнул: “О, Ситт Будур! Завтра я приду к твоему отцу и скажу ему, что могу исцелить тебя.

И когда я снова окажусь у этой занавески, то подам тебе знак, что я здесь. И тогда ты выйдешь ко мне, и царь аль-Гайюр узнает о твоем исцелении и соединит нас. Есть ли твое согласие на это?” Ситт Будур, слыша такие слова своего возлюбленного, ответила согласием страсти и промолвила:

Не странно ли -я пред тобой,

и вновь душа моя жива,

Ты говоришь, и я могу сказать

какие-то слова.

И когда слуга увидел, что она в таком состоянии, он выбежал и, придя к визирю, поцеловал перед ним землю и сказал: “Знай, о мой владыка, что этот мудрец - шейх мудрецов и ученее их всех. Он вылечил дочку царя, стоя за занавеской и не входя к Ситт Будур”.

И визирь изумился, обнял Камар-аз-Замана, вернувшегося к нему, и воскликнул: “Поистине, эту удивительную историю, которая приводит в смущение умы, надлежит записать особо… А теперь отдохни некоторое время, поешь кушаний и выпей напитков, чтобы твой дух вернулся к тебе и возвратились твои силы после спасения от того, что тебя постигло. А завтра иди к дворцу царя аль-Гайюра и постарайся выполнить задуманное”.

И тогда Камар-аз-Заман, ум которого улетел от счастья и избытка радости, выразил безусловное повиновение, говоря: “Твой приказ на голове и на глазах!” Он послушался визиря.

На другой день принялся кричать во весь голос под дворцом: “Я звездочет, я счетчик, я мудрец… Где же охотники?…” И тут Шехеразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

ДМИТРИЙ ИВАНОВ ВЕСЫ

Только я пришел домой из университета, как зазвонил телефон. Из трубки вырвался взволнованный Петькин голос:

– Миша, это ты? Как здорово, что ты дома! Слушай, срочно приезжай ко мне! Прямо сейчас.

Странно. Что бы такое могло случиться?

Через пять минут я уже трясся в автобусе, глядя, как за окном в противоположную сторону мчится по мокрому асфальту весна. Это, наверное, из-за нее Петька опять сходит с ума.

Да и вообще она в этом году какая-то беспокойная. Может, все восемнадцатые в жизни весны такие?

Я задумался. Интересные вещи происходили с нами нынче в марте. Во-первых, сам он пришел неожиданно. Небо вдруг раздулось во все стороны. По тротуарам побежала талая вода, теплый ветерок взбудоражил голову. Петьку от него то лихорадило, то тянуло в сонную апатию.

Я тоже был не лучше. Мне стали приходить чудные мысли.

Шагая по коридорам университета, я смотрел на студентов, преподавателей и думал: “Как люди одинаковы! Точно затылки в кинозале. Но, с другой стороны, ни один не похож на соседа.

А ведь все ссоры - от укола в разговоре до мировой войны, - если смотреть в корень, из-за того, что человеческие характеры не сходятся между собой. Как бы так всех расселить, чтобы каждый оказался в окружении единомышленников. Ведь это было бы здорово, если бы люди всего мира стали находить друг друга”.

Я был почти уверен, что где-то, может, в Сингапуре, а может, в соседнем дворе живет девушка, созданная именно для меня. Или я для нее. Илогда во сне я даже видел ее глаза: большие и ласковые. Просыпался, и они исчезали.

Вообще этой весной я увлекся теорией о том, что все люди рождаются половинками. И половинками в большинстве умирают. Находят друг друга двое из тысячи. Но самое ужасное - почти никто об этом не думает и даже не знает, почему он несчастен. А как найти часть самого себя, когда на Земле больше четырех миллиардов населения? Проблема. Нам с Петькой стукнуло уже по восемнадцать. Ни он, ни я еще ни разу в жизни не гуляли с девчонкой. Мы были неуклюжи и стеснительны. И это в наше-то время!