Ретроград: Ретроград. Ретроград-2. Ретроград-3 - Комбат Мв Найтов

Самое большое приключение случилось в Тукумзе! Первым на аэродром приземлился «мессер», из которого вылезли гауптман люфтваффе, женщина и старик. Старик предъявил «шелковку», на которой было написано, что он – третий секретарь ЦК компартии Германии. Как и когда «немец» пристроился к группе, никто не видел. Он был командиром того самого полка, с которым дрались ночью. Сказал условные фразы и сообщил, что имеет «воздух» для Москвы. Москва подтвердила, что ожидает этих людей, и их отправили туда. В этот же день вечером его привезли обратно, он сел в «мессер» и его сопроводили до Балтики. «Мессер» растворился в темноте над самой водой.

Я в тот день чуть пораньше закончил дела на заводе и в институте. Непосредственного участия в разработке этого задания я не принимал и ничего об этом не знал. Только о том, что еще двенадцать машин ушло в Тукумз, и все последующие будут выпускаться без ночных прицелов. Те лампы, которые выпускались в Питере на «Светлане» – работали, а вся партия новосибирских ламп забракована. Ругался с Авдеевым, главным инженером Новосибирского электролампового завода. Валентин оправдывался, что «химики» нахимичили, и катоды на заданной температуре «не парят». Холодный катод чувствителен к химическому составу сырья напыления. Плюс разбирались с большой партией Ил-10, 18-й завод наконец-то освоил их выпуск в заданном дневном объеме, хотя больше подходит «суточный». Сталин на них «наезжал» ежедневно, и две недели назад заводчане вышли на стабильные 32 машины в сутки. Но полезли мелкие недоделки в ночные смены. Их не принимала военная приемка, и приходилось выходить между сменами днем и устранять недочеты, а потом упаковывать машины или отдавать перегонщикам. В основном пока машины идут без упаковки в Монино. Я знаю, что через некоторое время и упаковывать машины перестанут. Будут грузить на платформы, без крыльев, крылья под фюзеляж и накрывать брезентом. Потом крылья будут путаться, а войсковые ПАРМы писать длиннющие бумажки о некондиционной сборке. Заводские бригады будут мотаться по всей линии фронта и устранять недостатки. Обычные проблемы крупной серии.

В этот раз перегонщики (кстати, среди них был самый большой процент потерь среди летного состава, почему после войны и состоялся суд над Новиковым и Шахуриным, «дело авиаторов») доставили сразу 72 машины, которые садились в Монино все утро. Заполнены формуляры, техника официально встала на вооружение двух полков. Время на освоение машин здорово подрезали, но и сами летчики, в основном очень значительная их часть, рвутся обратно. Они прибыли из Белоруссии почти три недели назад, а тут война, а там, в Лиде и Молодечно остались семьи, девушки, друзья. И всему этому грозят гусеницы немецких танков, а они здесь безлошадными в «шариках» катаются, тем более что половина этих полков уже переместилась в Витебск. Они же не знают, что те тоже сидят во втором эшелоне и только утюжат полигоны. Как замкомандующего, ставлю подпись в книге приказов о комплектации полков и в приказе на перелет. Проводив взглядом крайнюю пару и увидев, что самолет Ганичева вышел из виража и лег курсом на запад, сел в машину и поехал домой. Есть, спать и помыться. Это тоже необходимо, иначе здоровье может подвести. Катерина еще отсутствовала, у нее смена в 16.00, а потом курсы санинструкторов, еще два часа, иногда три, в школе в городке. Поэтому принял душ, в ванну лезть не рискнул, могу уснуть запросто, поел, отвечая на вопросы о положении на фронте со стороны Карины, затем забрался под одеяло, сняв с себя всё. Впервые за пять суток. Через некоторое время меня немного и очень ласково потревожили. Легкие поцелуи и поцелуйчики переросли в нечто большее, и тут в соседнем кабинете позвонил ВЧ! Он, наверное, на это дело специально настроен! Я так пожалел, что автоответчики остались в другом времени: «К сожалению, мы не можем подойти к телефону! Но мы вам перезвоним, говорите, пожалуйста, после сигнала!» Снимаю трубку, Поскребышев.

– Святослав Сергеевич, вас просят подъехать, срочно.

– Есть! – «Сатрап! Такой момент испортил!»

– Ты надолго? – спросила Катя.

– Не знаю. Срочно… Я поскакал.

Какая к черту семейная жизнь? Война, что-то случилось. Завтра прилетает Черчилль, скорее всего, из-за него. Москва стоит без огней, светомаскировка на окнах, аэростаты заграждения. Над Берлином их тоже много. Во всех парках и скверах стволы 85, 76 и 57-мм пушек. На крышах счетверенные и строенные пулеметные и пушечные установки. Где-то высоко в небе невидимые с земли дежурные самолеты. Противник далеко, но дальние Ju-86R у него имеются. И противник долго с ответом задерживаться не будет. А что у него есть? Из готовых только «Кондор», и их выпущено совсем чуть-чуть. Сложный и неповоротливый самолет, несмотря на мощное вооружение, просто мишень для Пе-3 и И-180. Что-то было у Юнкерса, Ju-90, который не пошел по прочности, и из него сделали потом Ju-180. «Хейнкель-177» трех модификаций, из которых «Гриф» строился серийно, но первый полет 1942 год. Причем Хейнкель – это Варнемюнде, Росток и Ораниенбург. Этот маршрут мы уже опробовали. Дорнье… Бюро расположено в красивейшем месте Германии: на берегу Боденского озера, на самой границе со Швейцарией. Там в местечке Зеемос и расположен большой авиазавод. Там строили знаменитые цеппелины и летающие лодки. Это одна площадка. Вторая непосредственно в городе, занимает примерно четверть «старого» города в юго-западной оконечности аэродрома. Далеко забрались. Достать их можно, конечно, но добираться туда тяжко!

Вот с такими мыслями я ехал в Кремль, готовясь отвечать на неудобные вопросы.

В кабинете, как обычно, полно народу, в основном все знакомые. Смушкевич у Жукова, видать, личным пилотом подрабатывает. Шапошников. Так, вот этого человечка я помню по фотографиям, это – Мехлис. Такая одиозная фигура: начальник ГПУ, Главного Политуправления РККА и РККФ. Или у РККФ было свое управление? Не помню! Но это и не важно. А этих трех вижу точно в первый раз. Один из них в гражданке и одет странновато. У нас так не одеваются. И девушка, молодая и симпатичная. Прислушиваюсь к разговору, а мне даже доложиться о прибытии не позволили, Поскребышев лично проводил в кабинет и посадил за стол. Со знакомыми мы просто кивком головы поздоровались. Выступал генерал-майор, танкист, и рассказывал о положении в Германии. Откуда он это знает? Обсуждается, сколько наземных сил имеет люфтваффе в Берлине. А нам какая разница? Много, все зенитчики – это люди Геринга. И тут до меня доходит, о чем идет речь! Твою мать! Они революцию в Германии хотят замутить! Там же сплошные