Близится утро - Сергей Лукьяненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пошли вон! – велел я. – Быстро! И обернувшись к товарищам, крикнул:
– Все в планер!
Открыть люк в бомбовую камору оказалось непросто. Это сделал только Антуан, из кабины, когда я занял его место.
Хорошо хоть патроны еще были – и османы голов не поднимали. Скрипел круг, когда его разворачивали на нужный желоб, залезли туда Жан, Луи и Йенс. Его преосвященство осенил меня Святым Столбом и тоже отправился за ними.
– Ильмар! – крикнул из кабины Антуан. – Давай!
– Зажигай! – отозвался я и выпустил поверх голов последнюю длинную очередь. Пулевик рявкнул и затих, потрескивая раскаленным стволом.
Остывай, заслужил!
Разве ж есть в мире еще один пулевик, что двадцать лет проработал без отдыха?
Я вскочил и, припадая на ушибленную ногу, бросился к планеру. Силы я свои переоценил, и если бы Антуан и впрямь зажег запал сразу, оставаться бы мне на радость разъяренных осман.
Но Антуан включил запал, лишь когда я вскочил в кабину. Зашипело, взвыло, пахнуло вонючим кислым дымом, и планер покатился из ангара.
Внутри кабины тоже все было иначе, чем в державном планере. Ни единой дощечки – только плетеная сухая лоза между бамбуковым каркасом и туго натянутая ткань. Бамбук был выгнут плавными дугами и кругами, будто и вырос таким... хотя кто знает все китайские хитрости, с них станется детали для планера вырастить на грядке! На доске с циферблатами вроде как побольше хитрых полетных устройств. Кресла, тоже из бамбука и брезента, стоят не гуськом, а рядом, как в карете. А так – те же рычаги, те же педали под ногами. Небо везде едино.
– Держись, Ильмар, – прошептал Антуан. Мы неслись по траве, ровно, будто по каменному полю. Внизу ревело все сильнее, потом грохот стали перекрывать выстрелы. Я обернулся – османы уже повскакивали, и не меньше десятка палило нам вслед из пулевиков.
– Никогда не думал, – громко и четко сказал Антуан, – что мне доведется... еще раз...
Я заглянул в лицо старика.
Нет, страха там не было. И даже волнения – ни на каплю. Лишь слезы текли из глаз да морщился лоб в тщетной попытке их удержать.
– Ты справишься, – сказал я. – Ты обязательно... ты великий летун... мы полетим.
Османская пуля пробила обшивку и вышла сквозь стекло, оставив ровную дырочку, в которую радостно ворвался ветер. Но это было не важно, такими смешными и жалкими были сейчас все пули, что я лишь досадливо прижал к стеклу ладонь.
– Мы уже летим, Ильмар, – сказал Антуан.
Я прижал голову к боковому окошечку – и увидел, как уплывает вдаль земля.
А над нами, уже набрав недоступную пулям высоту, кружил разноцветный планер Хелен.
Глава четвертая, в которой мы спасаемся в небесах, но едва не гибнем на водах
Земля совсем другая, когда смотришь на нее с небес.
Поля превращаются в лоскутное одеяло, лес – в щетинку мха, озера – в лужицы, дороги – в белесые линии, города – в детскую игрушку.
Не создан человеческий глаз для того, чтобы смотреть на землю сверху.
Может, оттого так сладко увидеть мир, каким его видит Бог.
Я смотрел в окно и не сразу понял, что обычный мой ужас от высоты, который дважды уже пережить довелось, подступать не торопится.
Неужели ко всему дается привычка? Даже к полету? Хотя и полет этот был совсем другой. Ровно и мощно гудел под ногами ракетный толкач, Антуан даже не пытался искать восходящие потоки, а вел планер за Хелен. Летунья, дождавшись нас, взяла курс на юг, немного забирая к востоку. Полетных карт у нас не было, но вряд ли самые сильные ветры могли удержать в небе тяжелый китайский планер.
– Далеко полетим? – спросил я, перекрикивая звук толкача.
– Посмотрим. Я лишь ведомый, – не отрывая взгляда от яркой точки планера впереди, ответил Антуан. – Девочка хорошо летит... умница...
Сухие руки старика крепко сжимали штурвал. Казалось, что управлять планером для него – детская забава. Вот только иногда губы сжимались уж слишком сильно – и я заметил, что это случается при каждом развороте.
Рули тягать – тяжкая работа. Не зря Хелен своей силой хвалилась. Я спросил:
– Как ты, Антуан? Он ответил сразу:
– Ради этого я пошел бы на край света, Ильмар. Ревел толкач, стлалась внизу земля. Медленно и неспешно мы набирали высоту, ныряя иногда в невесомые пряди облаков. Один раз планер влетел в такую густую тучу, что ничего не было видно вокруг – лишь светящаяся молочным светом мгла. Антуан словно и не заметил этого, все так же сидел, уставившись в переднее стекло. Когда планер вынырнул из облаков, оказалось, что мы ничуть не отдалились от планера Хелен. Но Антуан только и сказал:
– Девочка хороша.
– Далеко мы можем улететь? – продолжал я допытываться.
– Я не знаю, что за толкачи у нас стоят, Ильмар. Самые хорошие горят по несколько часов. В час мы делаем не меньше трехсот километров... Говорят, что китайские летуны перегоняли османам планеры лишь с двумя посадками, и уходило на весь путь двое суток.
– Так мы долетим до Иудеи?
Антуан не спорил, но с сомнением покачал головой.
– Не жди от судьбы слишком многого, Ильмар. Дотянем до Измира – хорошо. А лучше всего – Кипр. Хоть и под османами, но там свои порядки, да и близко к Иудее...
Планер слегка качнуло, к я замолчал, решив не отвлекать Антуана.
– Хочешь заняться делом? – спросил летун. – Бомбовая камора сразу за нами.
Если сумеешь аккуратно проделать отверстие в стенке – посмотрим, как там наши.
Вначале мне пришлось извернуться, чтобы добраться до стенки. Тоже туго натянутая ткань на перекрещенных распорках. Я уж было потянулся за ножом, когда заметил защелку.
– Антуан, тут можно открыть... Старик тревожно оглянулся.
– Только осторожно!
Я повернул защелку и откинул лючок за креслами. На решетчатом полу бомбовой каморы лежали, вцепившись в бамбуковые прутья, его преосвященство со своим верным охранником, бывший лекарь Дома и беглый надзиратель. Сквозь обшивку им проникало немного света, и они мрачно смотрели на меня.
– Как вы там? – спросил я, понимая всю нелепость вопроса.
– Замечательно! – отозвался Жан. – Заползай!
– Не стоит, – немедленно откликнулся Антуан. – Запоры не выдержат, они и так еле держат, люк под вами раскроется. Понять, шутит он или нет, было невозможно.
– Ты мог предупредить? – завопил Жан. – Ах ты старый придурок!
– Будешь орать – потяну рычажок! – Антуан довольно захихикал. – Всегда есть возможность ошибки, не ты ли это говорил?
Перебранка их была шутливой, ясное дело, но и Йенс, и Луи занервничали.
Лишь Жерар сохранял спокойствие:
– Антуан, куда мы намерены лететь?
– Не знаю! Ведет Хелен, – отозвался летун. Но через несколько минут, когда разговор затих, он стал тревожно вглядываться в стрелку компаса.