Близится утро - Сергей Лукьяненко

У Маркуса затряслись губы.

– Нет... не знаю...

Он протянул было вперед руку... и опустил.

– Он там и сейчас, – крикнул я. – Слышишь? Бьет пар из дула, лента недострелянная свисает из ствола. Достань его, Маркус! Ты можешь, слышишь?

Протяни руку и возьми пулевик!

И младший принц Маркус черканул по воздуху рукой, будто разрывая худую ткань.

Воздух потемнел, открывая окно в бесконечную ночь.

Взвыл ветер, ледяным вихрем закружившись по ангару.

Маркус стоял, погрузив руки во тьму.

Холодом меня пробрало до костей. Ветер сотрясал, дыхание сбивая, на бронзовом молотке, что я сжимал в руке, выступил иней. Маркус, пошатываясь, все стоял, а тьма вокруг росла, будто и мы в нее погружались – туда, к последнему берегу всего сущего, к человеку, привязанному к столбу...

– Не надо! – закричал кто-то. Кажется, я сам.

Маркусу уже хватило бы времени весь ангар с планерами на Слово взять!

Я протянул руку, превозмогая ветер. Толкнул Маркуса, но он был словно в трансе, все шарил и шарил во тьме, пытаясь достать то, что ему никогда не принадлежало, то, чего он в глаза не видел, то, что до его рождения на Слово было спрятано...

Тьма погасла, будто отрезало.

Воздух был выстужен, как зимой, и дышалось тяжко, будто в горах.

В руках у Маркуса сочился густым паром скорострельный пулевик лорда Хамона.

Такую тяжесть мальчишка только миг и в силах был удержать. Негнущимися руками я успел подхватить пулевик под маленькие бронзовые колеса, рухнул и сам, но пулевик уронил мягко, на себя. Маркус шатался, полуприкрыв глаза. Тяжелый ящик с патронной лентой упал мне на ногу, отшибая лодыжку, расплескивая брезентовую ленту, из которой тупыми свинцовыми глазками таращились патроны.

– В кабину его, живо! – прошипел я, вставая. Поволок за собой пулевик подбежал Арнольд и в два счета водрузил оружие у столба. Луиза и Петер уже волокли мальчишку в планер. А османы были совсем близко...

– Держи ленту! – гаркнул я, даже не глядя, что его святейшеству Жерару приказ отдаю. И епископ послушно поднял ящик с лентой на вытянутые руки.

Словно во сне все... будто опять я – безусый сопляк, в смерть не верящий, пошел за легкими деньгами в наемную бригаду баскской армии... Только не стою с плохим мечом в охране высокородного лорда, а лежу за его пулевиком, и кипит в стволе вода, залитая туда еще в Иберии...

Я повел стволом, глядя в прицельную планку на усатые османские лица...

И нажал на медный рычаг гашетки, еще хранящий тепло лорда Хамона, давным-давно в семейной усыпальнице истлевшего.

Пулевик загрохотал, будто рад был продолжить свою прерванную дробь, будто все эти долгие годы только этого и ждал. Османы дружно попадали наземь. Такого сопротивления они никак не ожидали!

– Ствол задираешь! – рявкнул Арнольд. В следующий миг, поднятый его могучей рукой, я оказался в стороне. А стражник рухнул за пулевик, оскалился и длинная очередь прошлась по залегшим врагам.

Послышались крики. Стрелял Арнольд не в пример лучше моего.

– В планер! – скомандовал стражник, на миг прерывая стрельбу. – Их слишком много!

Маркус, Луиза, Петер уже забирались в брюхо планера, в открытый люк. Фарид Комаров, молча наблюдавший за всем происходящим, отсалютовал нам – и бросился за ними.

– Арнольд, ты должен лететь с ними! – Я наклонился над стражником. – Им нужен защитник! Быстрее!

Меня похлопали по плечу. Я обернулся – и Антуан негромко сказал:

– Я умею обращаться с пулевиком. А ты вели снарядить второй планер. И быстрее, патронов мало.

Только миг я недоуменно смотрел на него. Какой из тебя летун, старик? Ты же не сдвинешь рычагов!

Но вспыхнувшая надежда была столь неожиданной, что я бросился к османским мастеровым. За ними, с пулевиком Антуана в руках, надзирал теперь Жан.

– Быстро! Второй планер! А ну!

Если слов они и не поняли, то жесты оказались понятны. Трое вновь метнулись в подвал, двое встали к лебедке. Я же отыскал взглядом Хелен – та как раз помогала забраться в кабину неуклюжему Арнольду.

– Хелен!

Летунья обернулась.

– В планерах есть карты и запалы?

– Нет, но запал подходит и наш, его делали на манер китайского.

– Сколько у тебя запалов?

Если бы она сказала «один» – нам бы уже ничего не оставалось, кроме как умереть.

– Два. Бери. – Хелен протянула руку, достала из Холода запал. После того, что творил Маркус, ее искусство даже не удивляло. – Антуан? Он же старик!

– Он попробует.

Хелен прикрыла на миг глаза. Кивнула.

– Удачи. Разверни круг с планером на ту дорожку, Ильмар. И сами взлетайте с нее.

Для разворота круга служили длинные деревянные рычаги, втыкаемые в дырки по самому краю. Работа была не для одного, но я навалился как мог. Помогать мне бросились Жан – от него толку было немного, и Луи с Йенсом – вот они толкать умели.

– Ну что, иудей, конец нам пришел? – осклабившись, спросил Луи, когда мы провернули круг.

– Посмотрим, – выдохнул я.

– Ничего, с его преосвященством нас в ад не отправят, – убежденно сказал Луи.

В кабине Хелен включила запал. Заревело, из-под брюха планера ударила дымная струя. Плавно соскочив с круга, планер выкатился из ангара и понесся вдоль желоба, все увеличивая скорость.

– Удачи! – крикнул я, перекрывая грохот, кашляя от наполнившей ангар вони.

– Удачи!

И повернулся к бросившим было работу ремесленникам:

– Что встали?

Османы бросились за вторым толкачом, который ставился в хвост планера. Я присел, посмотрел на первый толкач, что свисал в желобе между колесами. Совсем не похож на те, что в Державе пользуют. Сделан вроде как из необоженной керамики, весь целиком, никакого корпуса нет.

Ну и мастера в Китае живут...

Я выпрямился – и увидел, как планер с Хелен и Маркусом уносится в небо.

Яркая раскраска и дымный след делали его похожим на сказочного дракона.

Антуан продолжал постреливать – не по самим османам, в землю едва ли не зарывшимся, а для острастки, удерживая их на месте. Жерар покорно стоял, удерживая патронный ящик, но прямо на моих глазах из ящика выскользнул конец ленты.

Успеем?

Османы с натугой вставили второй толкач в планер. Я потрогал – вроде бы стоял он прочно. И провода были крепко накручены на два медных штырька, торчавших из глины. Не сдержав любопытства, я понюхал толкач – от него шел острый и едкий запах, вроде тех, что можно почуять в аптеке.

– Пошли вон! – велел я. – Быстро! И обернувшись к товарищам, крикнул:

– Все в планер!

Открыть люк в бомбовую камору оказалось непросто. Это сделал только Антуан, из кабины, когда я занял его место.

Хорошо хоть патроны еще были – и османы голов не поднимали. Скрипел круг, когда его разворачивали на нужный желоб, залезли туда Жан, Луи и Йенс. Его преосвященство осенил меня Святым Столбом и тоже отправился за ними.