Дочь Дроу - Элейн Каннингем

Девушка грациозно поднялась. Доспехи, оружие и одежда слетели с нее, и скоро она стояла, окутанная лишь лунным светом, перед своим спутником.

Глаза Федора затуманились. Наконец-то, подумала с облегчением Лириэль, выражение известное ей! Желание зажигает одинаковое темное пламя, идет ли речь о мужчине дроу или человеке. Но юноша не двинулся с места. Он не отворачивался, но явно был не уверен, стоит ли принимать предложенное.

На миг страх чуть не охватил Лириэль. Страсть была знакомой, привычной территорией, одна из немногих эмоций дозволявшихся дроу. Если не это, тогда что? Других путей она просто не знала.

Затем Федор протянул руку, и с криком радости и облегчения она шагнула к нему.

Луна поднялась высоко, омывая их лагерь мягким сиянием, но для них не существовало течения времени. Человек не знал тех сложных игр, что предпочитали дроу, и Лириэль обнаружила, что не жалеет об этом. Здесь было что-то совсем иное, одновременно чудесное и тревожащее.

Искренность была между ними, слияние безжалостное как солнечное пламя. Оно жгло ей душу так же болезненно, как заря жалила глаза. Почти больше, чем она могла вынести, и все же отвернуться прочь она тоже не могла.

Лириэль старалась вновь обрести себя, восстановить хоть частично самоконтроль. Они покатились вместе, и она поднялась над ним, управляя танцем их близости. Но даже тогда горящие голубые глаза удерживали ее в беспокояше тесном объятии. Дроу закрыла глаза, ища спасения в темноте.

Федор видел это, и не нуждался в Зрении чтобы понять отчаянную попытку самосохранения в этом жесте. Он принял предложение Лириэль как дар, коим оно и было, но не представлял, что это может значить для дроу. Не был он и уверен в том, какое место займет эта ночь в его собственной жизни. И все же, через пути, присущие его народу, он знал не нуждаясь в понимании, что его судьба как то связана с темной эльфийкой. Полная абсурдность этой мысли не беспокоила его; Федор давно привык принимать жизнь такой, какая она есть.

Неожиданно он подумал о котенке снежного кота, с которым он подружился много лет назад, прекрасно зная, что он не может быть приручен. Он принял это со спокойной решимостью, достоянием народа Рашемена. Не обвинял кота за то, что тот следовал своей природе, не желал чтобы тот был не тем, кем он был. Но не сдерживал тогда свое сердце, и не стал сейчас. Те, кто думает, знают, что обнимать дроу безумие. Те, кто мечтают, понимают, что радость жизни даруется мгновениями.

Федор погладил ладонью щеку эльфийки. Слабая улыбка коснулась губ Лириэль, и он провел по ним нежным пальцем. Золотые глаза широко раскрылись, сузились, а затем стали жесткими. Она убрала его руку, и посмотрела ему прямо в лицо. На миг Федор подумал, что видит следы влаги у холодного янтаря. Потом ладонь Лириэль сжалась в кулак, и опустилась ему на висок.

Вспышка яркой боли разорвавшаяся в голове Федора выжгла его чувства и затмила луну. Когда свет и боль рассеялись, осталась только тьма.

Лириэль вскочила на ноги, проведя обратной стороной ладони по глазам. Она бессильно прокляла себя за то, что позволила себе расслабиться, забыв о всем, давно заученном дроу. Цена — как она и ожидала, — оказалась высока.

Короткий взгляд на раскиданную одежду, но не было времени одеваться, даже схватить оружие. Поэтому она просто стояла, с ледяной гордостью, подошедшей бы любой жрице Лолт, когда первый из темных эльфов появился на освещенной луной поляне. Она не боялась их. В конце концов, при ней была ее магия, и понадобится больше, чем несколько солдат, чтобы одолеть мага ее силы.

Охотники — всего их оказалось шестеро, — образовали осторожное кольцо вокруг лагеря. Лириэль узнала четверых, которых она попотчевала сонным ядом, и мужчину с коротко остриженными волосами и драконьей татуировкой. Она посмотрела на его руку, и слегка улыбнулась, шире когда его спутники силой не позволили ему обнажить меч. Когда медноволосый, черноглазый дроу пройдя мимо прочих вошел в круг, ее улыбка увяла. Маг явно перевешивал чашу сил в сторону противника.

«Нисстир», прошипела она. «Пришел опять предложить мне помощь?»

«Что пожелает леди», сказал он кланяясь. «Но сначала удалим лишнее».

Он повернулся к еле удерживаемому Горлисту, и указал на человека. «Наконец ты нашел его. Попробуй, сможешь ли ты убить его хотя бы спящим». Тон его был намеренно жестким, явно предназначенным для того, чтобы увести гнев воина от женщины.

«Нет нужды беспокоиться», сказала Лириэль холодно, радуясь, насколько ровно звучит ее голос. «Он уже мертв».

Взгляд Нисстира обратился на неподвижное тело его врага-человека, потом вернулся к Лириэль, явно оценивающий. «Паучий Поцелуй, так? Странное завершение для свидания под луной! До меня доходило, дорогуша, что у тебя странные вкусы, но это превосходит все слухи. И все же, я почти завидую бедняге», добавил он комплимент. «Некоторые вещи достойны того, чтобы умереть за них».

Лириэль плевать хотела на блеск в глазах торговца. Задрав подбородок, она напомнила себе, что принадлежит Дому Баэнре.

«В таком случае, желаю тебе долгой здоровой жизни», сказала она надменным тоном, который женщины Баэнре оттачивали столетиями полновластного владычества. «Если ты явился сюда, чтобы отомстить человеку, ты опоздал. Он мертв. Поблагодари меня за помощь, и можешь идти».

«На самом деле я ищу одну магическую вещицу», спокойно сообщил Нисстир. «Амулет, в форме кинжала».

В ответ она презрительно фыркнула, и широко раскинула руки, будто приглашая проверить. «Как видишь, на мне ничего такого нет», сказала она насмешливо.

«Какая жалость. Я всегда находил этот вид поиска информации крайне занимательным», ответил маг. Вытянув ладонь, он демонстративно стал поправлять многочисленные кольца. Одно из них, широкий золотой ободок с искрящимся черным камнем, было знакомо. Глаза Лириэль, узнавшей кольцо своего учителя, ошеломленно расширились. Маг заметил это и улыбнулся. «Заверяю тебя, теперь оно ему не нужно».

Харза мертв, поняла Лириэль со смесью печали и страха. Насколько жестоким был «поиск информации» Нисстира, и что рассказал ему Харза об амулете, прежде чем смог убежать в смерть?

Похоже, достаточно. Нисстир щелкнул по черному камню на кольце, и тот раскрылся, откинувшись на крошечной пружинке. Он достал оттуда щепотку порошка, и подбросил в воздух. Таинственное синеватое сияние обнаруживающего магию заклинания наполнило поляну. Большинство вещей Лириэль светилось: кольчуга, обувь, пивафви, многие ее ножи и прочее оружие. Но амулет — даже скрытый в мешке — просто полыхал голубым огнем.

Нисстир нагнулся, поднял мешок и высыпал содержимое. Золотые монеты и искрящиеся драгоценности заструились по земле, а глаза дроу засверкали нескрываемой жадностью. Взмахом приказав им держаться подальше, Нисстир взял сияющий амулет.