Том 5 - Агата Кристи

Он не особенно внимательно слушал ее прорицания, но вдруг уловил нечто поразившее его:

– И очень скоро... Вопрос жизни и смерти...

– Что такое? – резко спросил он.

– Вам предстоит принять очень важное решение. Поэтому будьте осторожны, очень осторожны! Берегитесь: малейшая ошибка, один неверный шаг...

– И что тогда?

Цыганка вздрогнула. Конечно, это была комедия – и ее слова, и заранее продуманное поведение, – Эванс это знал, но тем не менее почувствовал странное волнение.

– Берегитесь, не сделайте ошибки, придет смерть... я вижу.

Очень странно!

– Значит, я правильно понял – моя ошибка будет стоить жизни? Так?

– Да, так.

– Черт побери! Придется быть внимательным! – сказал Эванс легкомысленным тоном, но, выходя от предсказательницы, стиснул зубы. Один ложный шаг – и оборвется человеческая жизнь. На своего друга Хэйдока он не мог рассчитывать. «Это не наше дело» – вот что он скажет. И конечно: «Ты веришь гадалке?!»

Он еще издали увидел миссис Мерроудэн и подошел к ней. Она мило улыбнулась.

– Я сразу узнал вас, миссис Энтони! Извините, хотел сказать, миссис Мерроудэн. – Он внимательно глядел на нее.

Красивая женщина, ничего не скажешь! Высокий чистый лоб, волнистые волосы придавали ей некоторое сходство с мадонной. Сейчас зрачки ее ясных карих глаз чуть расширились, едва заметно участилось дыхание, но любезная улыбка не сходила с лица.

– Я ищу мужа, – спокойно объяснила она. – Вы не видели его, мистер Эванс?

– Думаю, мы встретим его, если пойдем в направлении парка.

Они пошли рядом, болтая о каких-то пустяках. Инспектор невольно удивлялся ей. «Какая женщина! – думал он. – Сколько в ней обаяния, сколько выдержки! Необыкновенная и вместе с тем опасная!»

Эванс чувствовал себя в обществе этой дамы не очень приятно, но был доволен сделанным ходом: он дал понять, что кое-что о ней знает. И это, по его расчетам, должно остановить ее, если она замышляет что-то серьезное. Теперь оставался Мерроудэн. Как его предупредить? Как?..

Они нашли Мерроудэна: тот разглядывал фарфоровую куколку, только что выигранную им в лотерее. Миссис Мерроудэн предложила Эвансу зайти к ним домой и выпить чаю. Эванс согласился: ему показалось, что в ее голосе звучали вызывающие нотки.

– Наша горничная на празднике, – сказала она, вводя Эванса в гостиную; тут же зажгла спиртовку под чайником, сняла с этажерки три изящные пиалы и три блюдечка. – У нас настоящий китайский чай, и мы пьем его по-китайски: из пиал, а не из чашек. – Заглянув в одну из них, миссис Мерроудэн недовольно воскликнула: – Джордж, нельзя быть таким неосторожным! Ты опять брал эти пиалушки в лабораторию?

– Прости, дорогая, – ответил смущенный химик, – но они очень удобны, а специальные ванночки, которые я заказал, еще не готовы.

– В один прекрасный день ты всех нас отравишь, – сказала жена, улыбаясь. – Мэри каждый раз приносит их из лаборатории и ставит сюда, не потрудившись как следует вымыть. А ты, наверное, недавно разводил в ней цианистый калий? Право, Джордж, ты очень легкомыслен! Ведь это страшно опасно.

– А Мэри нечего делать в моей лаборатории, – раздраженно сказал Мерроудэн. – Я не раз категорически запрещал ей трогать там что бы то ни было.

– Но, дорогой, мы часто пьем там чай, и Мэри приходит собирать посуду. Откуда ей знать, что можно брать, а чего нельзя, сам подумай.

Ученый, ворча, вышел из гостиной. Его жена с улыбкой залила кипятком чайные листочки и погасила спиртовку.

Эванс содрогнулся. К чему все эти предостережения? Может быть, увертюра перед «несчастным случаем»? Неужели она затеяла этот разговор с тем, чтобы приготовить себе алиби и иметь в лице Эванса надежного свидетеля? Да это ничем иным, как глупостью с ее стороны, не назовешь, потому что...

Он слышал, как она тяжело вздохнула, разливая чай по пиалам. Одну она поставила перед Эвансом, другую – перед собой, а третью – на маленький столик у кресла, любимое место Мерроудэна. Когда она ставила эту пиалу, на ее губах, уловил Эванс, мелькнула странная улыбка.

О, теперь бывший полицейский инспектор не сомневался! Удивительная женщина!.. Опасная!.. Так неожиданно, без всякой подготовки! И при нем, самом надежном свидетеле! Какая дерзость! Дьявольское нахальство! И ведь ничего не докажешь! Он вздохнул и обратился к ней:

– Мадам, у меня случаются капризы. Вы позволите?

Она посмотрела на него с любопытством, но без недоверия. Он встал, взял пиалу с чаем, предназначенную Мерроудэну, и поставил перед женщиной:

– Я хотел бы, чтобы это выпили вы!

Их глаза встретились. Румянец сбежал с ее щек. Она протянула руку и взяла пиалу. Он затаил дыхание. Не совершает ли он ошибки? Кто знает...

Она поднесла пиалу к губам, но в последнее мгновение встала и выплеснула чай в цветочный горшок.

Эванс с облегчением перевел дух.

– Все в порядке? – насмешливо спросила она.

– Вы умная женщина, миссис Мерроудэн, – сказал Эванс. – Надеюсь, вы меня поняли. Это не должно повториться. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?

– Да, – ответила она ровным голосом, и ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице.

Он удовлетворенно кивнул. Она была ловка и, конечно, не желала идти на виселицу.

– За долгую жизнь – вашу и вашего мужа! – пошутил он, поднимая пиалу.

Эванс сделал глоток, и мгновенно лицо его страшно исказилось, налилось кровью. Он хотел встать, закричать, но ноги одеревенели, и он упал, скорчившись от дикой боли.

Миссис Мерроудэн, слегка улыбнувшись, наклонилась к нему и ласково сказала:

– Вы совершили непростительную ошибку, мистер Эванс, подумав, что я хочу убить Джорджа. Какая глупость с вашей стороны!

Некоторое время она еще постояла, смотря на мертвое тело – на третьего человека, который хотел разлучить ее с любимым – с Джорджем Мерроудэном.

Потом улыбка снова осветила ее лицо, и теперь она более, чем когда-либо, стала похожа на мадонну. Ее крик услышал муж и тотчас прибежал на ее зов в гостиную:

– Джордж! Джордж! Иди скорее! Ужасный случай! Бедный мистер Эванс...

Дама под вуалью

Я заметил, что последнее время на лице Пуаро все чаще появлялось неудовлетворенное и беспокойное выражение. У нас давненько не было интересных дел, то есть таких, при расследовании которых Пуаро мог бы применить свой острый ум и замечательные дедуктивные способности. В это утро он опять отбросил газету с раздраженным «Пчих!» – его излюбленным восклицанием, очень напоминавшим звук кошачьего чиханья.

– Они боятся меня, Гастингс. Преступники в вашей милой Англии просто боятся меня! Где же ваши кошки, где проворные мышки, почему они больше не крадут сыр?!

– Мне кажется, что в большинстве своем они даже не догадываются о вашем существовании, – со смехом сказал я.

Пуаро укоризненно взглянул на меня. По его твердому убеждению, весь мир только и делал, что вспоминал и обсуждал славные дела Эркюля Пуаро. Конечно, он завоевал хорошую репутацию в Лондоне, но меня было бы трудно убедить в том, что он наводит ужас на преступный мир.

– А что вы думаете о том ограблении, которое произошло средь бела дня в ювелирном магазине на Бонд-стрит?

– Замечательное дельце, – одобрительно сказал Пуаро, – но не по моей части. Pas de finesse, seulement de l’audace![92] Вооружившись тростью с тяжелым набалдашником, преступник разбивает витрину в ювелирном магазине и сгребает в сумку кучу драгоценных камней. Добропорядочные горожане немедленно хватают его и сдают подоспевшим полицейским. Он захвачен на месте преступления с поличным. Его препровождают в полицию, а потом обнаруживается, что эти камушки – отличные стразы. А настоящие драгоценности он успел передать своему сообщнику – одному из вышеупомянутых добропорядочных горожан. Разумеется, его отправят в тюрьму, но, когда он выйдет оттуда, на воле его будет ждать довольно кругленькая сумма. Да, недурно придумано. Но я сделал бы лучше. Порой, Гастингс, я сожалею о своих высоконравственных устоях. Было бы приятно, для разнообразия, попробовать нарушить закон.

– Не унывайте, Пуаро, вы же знаете, что у вас уникальные способности иного рода.

– Но куда же мне девать сейчас эти способности?

Я взялся за газету.

– Вот, слушайте. «Загадочная смерть англичанина в Голландии», – прочитал я.

– Они вечно так говорят, а потом выясняется, что человек просто съел испорченные рыбные консервы и умер естественной смертью.

– Ну, раз уж вы расположены ворчать…

– Tiens! – воскликнул Пуаро, прохаживаясь возле окна. – К нашему дому подходит некая особа… знаете, как говорят в романах, «дама под густой вуалью». Она поднимается по ступенькам, звонит в дверь… она идет к нам за консультацией. Возможно, сейчас мы узнаем нечто интересненькое. Такая юная и очаровательная леди не станет прятать свое личико под вуалью без особой причины.