Тени зимы - Джиллиан Брэдшоу

— Сделаю. Еще как сделаю! Возьму тебя, как мой отец взял мою мать — силой! — Он потащил меня к постели, ловко поставил подножку и бросил на кучу одеял, а сам навалился сверху. Я закричала, громко, изо всех сил, и вдруг мне под руку попался кинжал Медро, который он носил на поясе. Я схватила его и ударила вслепую. Мордред выругался и ударил меня по руке. Кинжал вылетел и с тихим звоном улетел куда-то. Мордред прижался ко мне, наше дыхание смешалось. Мои руки он зажал правой рукой, а левой шарил под платьем. И все это время он смотрел прямо мне в глаза, и я видела в его глазах горькое, мучительное одиночество.

— Твой отец не насиловал твою мать! — выкрикнула я, используя единственное доступное оружие — слова. — Это она соблазнила его. Намерено соблазнила! Хотела зачать тебя и использовать, как инструмент. Ты и есть инструмент, только инструмент и ничего больше! Подумай о ней! Господи, помоги мне!

Мордред отшатнулся.

— Ложь! — вскричал он голосом обиженного ребенка. Все смешалось в этом крике: ужас, негодование, растерянность, а во мне шевельнулась крошечная надежда. Я вдруг ясно вспомнила все, что Гавейн говорил о своем брате.

— Твоя мать никогда тебя не любила, — я продолжала вбивать в него слова, как гвозди. — Она любила только разрушать. Гавейн любил тебя, Артур хотел любить тебя, но твоя мать не любила тебя никогда. Она хотела сожрать тебя, выпить твою силу, как сожрала твоего отца, короля Лота, как ты пожрал Агравейна, она готова была пожрать всё. Она выпила твою душу и бросила тебя одного в ночи.

— Лжешь! — снова заорал он. Спрыгнул с постели, встал рядом с ней на колени и начал осыпать меня беспорядочными ударами по голове и плечам. — Она любила меня! Я убью тебя ... ведьма! Ты, гордая шлюха! Я... я буду... — и он разрыдался.

Я опустила руки, прикрывавшие лицо и смотрела на него. О, как он рыдал! Грудь бурно вздымалась, лицо заливали слезы. В какой-то момент он поднял голову и наши глаза встретились. Рыдание стихли.

— Она мертва, — сказала я. — Но раньше, чем умереть, она уничтожила тебя.

Он застонал, как человек в бреду, когда кто-то ненароком заденет его рану. Он поднял мокрые от слез руки к лицу и некоторое время рассматривал их, не понимая, а затем вперил в меня гневный взор. Вытер лицо рукавом, повернулся и, не сказав больше ни слова, покинул комнату.

— Свяжите ее так, чтобы она не дотянулась до огня, — уже через дверь услышала я его приказ. Голос был предельно жесткий. Я упала на постель, дрожа и плача от облегчения. Хвала Господу!

Но сработает ли это еще раз? А если он напьется, много ли ему дела будет до Моргаузы? Просто заткнет мне рот… Нет, надо бежать, бежать из Камланна, здесь для меня теперь только смерть.

Один из стражников вошел с прочной веревкой, снова связал мне руки, а затем крепко привязал их к столбу у изголовья постели. Он уже повернулся, чтобы уйти, но остановился, поднял с пола кинжал Медро со следами крови на лезвии, повертел его перед глазами. Посмотрел на меня, плюнул и прошипел:

— Шлюха! Да еще и убийца!

Я немного полежала, приходя в себя. Меня связали так, что я могла теперь или лежать, закинув руки за голову, или сидеть на постели. А вот встать не получалось. Вряд ли я сильно ранила Мордреда. Удар был слепым и не мог нанести серьезного вреда. Но все-таки я его задела! Ну, теперь держись, императрица! Он вернется, а я в таком положении даже убить себя не смогу.

Мысли разбегались, путались чем дальше, тем сильнее. Это меня одолевал сон. Если сильно устал, спать можно где угодно и как угодно. И я заснула. Разбудил меня собственный стон. Сон приснился кошмарный. Я будто бы улетела из Камланна на драконе, точно таком же, какой был изображен на нашем знамени, а Мордред, превратившись в орла, летел за мной, и нагонял! Он-таки добрался до меня, и тут я проснулась, все еще ощущая, как когти впиваются мне в руку. В комнате было тихо и пусто. Веревка врезалась в обожженные запястья. Серая заря сочилась сквозь дымовую дыру. Я лежала, не шевелясь, пока она медленно не перетекла в день.

* * *

Должно быть, я снова заснула, потому что, открыв глаза в следующий раз, увидела в комнате людей. Я попыталась сесть, получилось не сразу, пришлось повозиться, пока удалось спустить ноги с постели. Видела я плохо. От одного из ударов Мордреда глаз заплыл. Запястья горели, язык распух, все тело болело. Я тряхнула головой, пытаясь отбросить волосы с глаз, и наконец, сумела сосредоточиться на том, что происходило в комнате. Здесь обнаружилась служанка, та же самая, которая приходила накануне, а еще посреди комнаты стоял большой приятель Мордреда Руаун. Он смотрел на меня не то с ужасом, не то с отвращением, как-то мне было не до того, чтобы анализировать его выражения.

— Руаун, — хриплым шепотом сумела я выговорить.

Он кивнул девушке, и она поспешно развязала мне руки, немного повозившись с тугими узлами.

— Хотите пить, благородная леди? — шепотом спросила она. Я только кивнула в ответ.

Она принесла кувшин с водой и поднесла к моим губам — руки настолько онемели, что я не смогла бы его удержать. А чашек в комнате все равно не было. Холодная вода ужасно щипала воспалившиеся места во рту, так что выпила я немного. Служанка поставила кувшин на стол и развела огонь. Налила котелок и поставила подогревать.

— Благородная леди… — начал Руаун и замолчал, глядя на меня.

— Ну, что тебе? — холодно спросила я.

— Говорят, лорд Мордред намерен… жениться на вас.

Некоторое время я тупо смотрела на воина, затем покачала головой.

— Когда Медро делал мне предложение, о супружестве речь не шла. Он собирался просто изнасиловать меня. А потом… да, ему бы не повредило жениться на императрице.

— Так он взял вас! — воскликнул Руауна даже с какой-то радостью. Служанка испуганно посмотрела на него.

— У него не получилось. — Я пыталась говорить ровным голосом, но, увидев выражение лица Руауна, закусила губу.